Уитли Стрибер - Последний вампир

Он так и сделал – и пошел навстречу собственному отражению.

– Смелее.

Он сделал еще шаг, протянув вперед руку... и она ушла в пустоту. На этот раз зеркало оказалось очередным занавесом.

А что, если он сейчас проделывал путь, некогда поглотивший Эллен Вундерлинг? Что, если это какое-то особое сверхтайное вампирское логово? Если все так, то черт с ним, он хотя бы унесет с собой жизни еще нескольких тварей.

Уорд оказался в спальне, поразившей его своим великолепием. На кровати восседала Мириам, женщина играла на флейте, причем с изумительным искусством.

В этой комнате имелось окно, за которым он увидел радостные зеленые поля и работающих на них людей – мужчин в коричневых накидках и широкополых шляпах. По едва заметной тропе проехал всадник, одетый в фантастический наряд далекого прошлого.

– Это телевизионный экран, – предупредили его.

Здорово! Картинка такая четкая и ясная, что выглядела совсем как настоящий вид из окна, даже еще натуральнее.

Напротив кровати стояло кресло – высокое, резное, почти трон. Уорд опустился в него. Он слушал и наблюдал, как играет Мириам Блейлок. Талантливая дама. Ее клуб воплощал силу человеческого гения и безграничное богатство. Тому, у кого имелась наличность, это заведение могло перекроить душу.

Или обыкновенному человеку, которому необыкновенно повезло, как сейчас Уорду, например.

На Мириам была белая ночная сорочка, подхваченная под грудью розовой лентой. Пол подумал: «Впервые нахожусь в таком удивительном месте с такой удивительной женщиной, и, как мне кажется, меня сейчас затянут в постель».

Всемогущий Боже! Нужно подготовиться. Когда она закончит играть эту сладкую прелюдию, то поднимет взгляд, и Уорд еще раз увидит ее ангельское и бесподобно соблазнительное личико. Он уже сейчас был возбужден до предела. Вопрос в том, как проявить себя с лучшей стороны, если на самом деле ему предоставят эту привилегию, и не опростоволоситься на второй секунде.

Музыка закончилась. Мириам отложила флейту.

Когда он тихо зааплодировал, она рассмеялась.

– Я просто дурачилась.

– Вы дурачились с «Прелюдией к полудню фавна» лучше всех известных мне музыкантов. Лучше, чем Голуэй.

– Я обожаю Джеймса.

– Вы с ним знакомы?

– Мы вместе музицировали.

– Ладно.

Наступила тишина. Уорд не знал, что теперь делать, что сказать. Он не принадлежал к этому классу – вот в чем беда. Он взглянул на потолок, расписанный под ночное небо – темно-синее с золотыми звездами и луной, в которой вроде бы свернулась змея. Созвездия тоже располагались как-то странно.

– Античная роспись. Нравится?

– Еще бы. Сколько ей лет?

Мириам спустилась с кровати, подошла к нему и уселась на подлокотник кресла.

– Она из Атлантиды.

– Ладно, – повторил он и сразу почувствовал себя полным кретином Он что, изображает здесь жертву инсульта? Неужели нельзя было отреагировать хотя бы чуть забавнее на ее остроумный ответ?

– Что – ладно?

– Простите, я просто... хм... буду честным. Ваш клуб... я хочу сказать, о Господи... Должен признаться, я не дотягиваю до этого уровня.

Она наклонилась и пожала ему колено сквозь шелковые брюки. Тонкая ткань не послужила препятствием этому прикосновению, и он почувствовал невообразимое блаженство.

– Вам надо немножко успокоиться, – сказала она.

– Мне нужно успокоиться, – повторил Уорд. Мириам подошла к большому комоду из темного дерева, украшенному резьбой, и выдвинула ящик. Изумленный, Пол не мог отвести глаз от набора для курения опиума с двумя великолепнейшими трубками слоновой кости.

– Вы говорили, что хотели бы выкурить трубочку. Думаю, вам это поможет. – Остановившись на полпути, однако, Мириам наклонила голову, словно обдумывая мысль, только что ее посетившую. – Мы ведь не против наркотиков, да, мистер агент ЦРУ?

– Не-а, контора сама много ввозит. И вообще, после Вьетнама я окунулся в такое дерьмо. Все время хожу по краю. Без хорошей разрядки с таким делом не справиться.

Мириам дала ему трубку и принялась хлопотать.

– Ну вот, опять эта древняя зажигалка. Леди, вам нужно забросить ее куда подальше, иначе вспыхнете как спичка.

Она посмотрела на него так, что проняла до самых печенок. Что было в этом взгляде? Ненависть? Господи, если... Но тут Мириам очень мило улыбнулась, и Уорд оставил все сомнения, полагая, что она искренне им очарована.

Он глубоко затянулся и через секунду был вознагражден отличным ароматом, пропитавшим его насквозь, как кровь губку. Превосходно!

Мириам и себе разожгла трубку, затем пошла к кровати и прилегла. Уорд последовал ее примеру. Они лежали лицом к лицу, Уорд затягивался, чувствуя, что эрекция ослабевает. Отлично. Опиум продлит подольше этот вечер.

Мириам поцеловала его в шею, чуть дотронувшись губами, и захихикала. Он вернул поцелуй, надолго припав к ее губам.

После этого она уже больше не смеялась.

Мириам целовала его, соблюдая осторожность. Она не знала, насколько хорошо ему известна анатомия Властителей, и до тех пор, пока не узнает, не собиралась рисковать, дотрагиваясь языком до его языка, После поцелуя он устремил на нее взгляд, полный глубочайшей печали.

Они вместе курили, Мириам следила за трубками. Мужчина все еще пожирал ее глазами, и в глубине сознания Властительницы теплился страх, не начинает ли он ее узнавать. Мириам улыбнулась ему, стремясь выглядеть застенчивой и немного удивленной. Уорд вздохнул, затянулся трубкой и закрыл глаза.

Через несколько минут Мириам убрала трубки. Ей нужна была спокойная особь, но две трубки опиума могли загнать в ступор какого угодно силача.

– Опиум никого больше не интересует, – Уорд откинулся на подушку. – Я хочу сказать, что наткнулся на него в джунглях Камбоджи. Абсолютная дыра, надо признаться.

– Мой опиум выращен в Бирме, переработан на предприятии, построенном для ЦРУ в 1952 году. По мнению некоторых, это самая лучшая партия в мире. Ты знал Мориса Макклеллана? Это он отвечал за операцию для ЦРУ.

– Я знал Мориса.

Он вдруг посмотрел на нее острым и холодным взглядом Мириам с удивлением, точнее, с ужасом поняла, что совершила промах. Если ей действительно чуть за двадцать, значит, Морис умер, когда она была еще ребенком.

– Морис дружил с моим отцом, – небрежно сообщила Мириам, перекатываясь на спину и закладывая руки за голову. Всем своим видом она пыталась показать, что совершенно спокойна. – Папа как-то представил его принцу Филиппу.

– Тогда это точно Морис. Он любил вращаться в высшем обществе.

– Знаешь, что нам следует сделать? – спросила Мириам.

– Что?

– Нам следует переодеть тебя во что-то поудобнее.

– Это замечательный костюм. Такая приятная ткань.