Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

Джош редко терял над собой контроль, как в этот раз. В его жизни это происходило всего несколько раз: однажды, на футбольном поле, когда полузащитник вражеской команды, неплохой малый из Монгомери, назвал его ниггером... и в другой раз, когда карманник в Атланте украл у его матери кошелёк. Но сейчас в нём бушует тихий шторм, сильнее, чем когда-либо прежде, и он неоднократно ударяет затылок Чеда Бингхэма о дерево.

Голова Чеда издает шлёпающий звук с каждым следующим ударом, с глухим стуком, становящимся всё более и более влажным при расколе черепа. Чед непроизвольно извергает рвоту, частичками овсянки и желчью, через предплечья Джоша Ли Гамильтона. Джош замечает, как Чед нащупывает левой рукой свой бронированный Смит-энд-Вессон, спрятанный за ремнём.

Джош с легкостью вытаскивает пистолет из штанов Чеда и бросает оружие через поляну. С последним всплеском силы, в то время как его мозг даёт сбой от многократных сотрясений и кровоизлияния, сочащегося из затылка сломанного черепа, Чед Бингхэм предпринимает бесполезную попытку ударить коленом в пах гиганта, но Джош быстро и ловко блокирует колено предплечьем, а затем наносит необычный удар - мощный болезненный удар тыльной стороной руки, подобный тому, что Лилли получила несколько мгновений назад от Чеда. Чеда Бингхэма отбрасывает в сторону.

Чед распластывается на земле в пяти метрах от ствола дерева.

Джош не слышит, как Лилли ковыляет через поляну. Он не слышит её сдавленный крик:

- Джош, НЕТ! НЕТ! ДЖОШ, ОСТАНОВИСЬ, ТЫ УБЬЁШЬ ЕГО!

Внезапно, Джош Ли Гамильтон приходит в себя и моргает, будто обнаружив, что стал лунатиком и блуждает обнажённым по Персиковому Бульвару в час пик. Он чувствует на спине руки Лилли, схватившие его за пальто, пытающиеся оттащить его назад от человека, лежащего мешком на земле.

- Ты убьёшь его.

Джош поворачивается. Он видит Лилли - всю в ушибах и ссадинах, её рот полон крови, она едва способна стоять, дышать, или говорить - прямо позади него, с влажным взглядом, направленным на него. Он обнимает её, а его глаза наполняются слезами.

- Ты в порядке?

- В порядке... пожалуйста, Джош… остановись прежде, чем ты убьёшь его.

Джош начинает что-то говорить, но прерывает сам себя. Он поворачивается и смотрит вниз на мужчину на земле. В течение ужасной, тихой паузы Джош двигает губами, неспособный издать звук или облечь в слова мысли. На земле он видит опустошённое тело, лежащее в луже собственных жидкостей, и такое же безжизненное, как груда тряпья.

Глава 4

- Не шевелись, милая. - Боб Стуки мягко поворачивает голову Лилли так,

чтобы обработать её опухшие губы. Он осторожно кладёт антибиотик размером с горошину на рассечённую, покрытую струпьями плоть. - Почти закончил.

Лилли дёргается от боли. Боб опускается на колени рядом с ней, его аптечка раскрыта на краю раскладушки, на которой ничком, глядя в потолок лежит Лилли. Палатка освещена бледными лучами полуденного солнца, которые светят сквозь запятнанные стенки. Воздух холодный и пахнет дезинфицирующим средством и выдохшимся ликёром. До середины обнажённой талии Лилли укрыта одеялом.

Боб понимает, что нужно выпить. Ему это необходимо. Руки снова дрожат. В последнее время он мысленно возвращается к дням, проведённым в американском госпитале морской пехоты. Одна поездка в Афганистан одиннадцать лет назад, когда он чистил больничные утки в Кэмп Двайер, - кажется, что это было миллион световых лет назад, - не смогла бы подготовить его к происходящему. Он тогда много выпивал, и его едва не выгнали из-за этого из Сан-Антонио, где он получал медицинское образование, а сейчас война вновь стоит у порога. Пронизанные шрапнелью тела, которые он латал на Ближнем Востоке, были ничем по сравнению с полями боя, оставленными позади этой войной. Иногда Бобу снится Афганистан - ходячие мертвецы, смешивающиеся с людьми и инфицирующие ряды талибов, словно в Театре ужасов - холодные, мёртвые, серые руки, вырастающие из стен передвижных хирургических кабинетов.

Но лечение Лилли Коул - это совершенно другое для Боба - намного хуже, чем быть полевым военным медиком или разгребать последствия нападения ходячих. Бингхэм нанёс ей серьёзную травму. Боб может лишь сказать, что у неё, по крайней мере, три сломанных ребра, серьёзно повреждена область левого глаза, в котором, возможно, произошло кровоизлияние в стекловидное тело или даже отслоение сетчатки, а также множественные синяки и рваные раны на лице. Боб понимает, насколько плохо подготовлен - не хватает ни оборудования, ни медикаментов даже чтобы просто притвориться, что он лечит её. Но Боб – лучшее, что у них есть на данный момент, и он сооружает временную лангету из простыней, твёрдых книжных переплётов и эластичных бандажей вокруг живота Лилли и обрабатывает остатками мази с антибиотиком её поверхностные раны. Больше всего его беспокоит глаз. Бобу необходимо осмотреть глаз и убедиться, что он лечит правильно.

- Вот так, - произносит он, нанося последнюю каплю мази на её губы.

- Спасибо, Боб, - отёк мешает Лилли говорить, и она шепелявит. - Можешь отправить счёт моей страховой компании.

Боб безрадостно усмехается и помогает ей надеть пальто поверх бандажа на поясе и ушибленных плеч.

- Что, чёрт возьми, там произошло?

Лилли вздыхает, садится на раскладушку, осторожно застёгивает пальто и сгибается от острой боли.

- Всё пошло... не так, как хотелось бы.

Боб находит свою вдавленную фляжку с дешёвой выпивкой, откидывается назад на складном стуле и делает большой целительный глоток.

- Рискну предположить, очевидно... ничего хорошего.

Лилли сглатывает, словно у неё во рту битое стекло. Завитки её каштановых волос свисают на лицо.

- Расскажи мне.

- Они сейчас под большим навесом обсуждают случившееся.

- Кто там присутствует?

- Симмонсы, Хеннеси, некоторые люди постарше, Элис Бернсайд... ну, знаешь... сыны и дочери революции. Джош... я никогда не видела его таким. Он очень запутался. Просто сидит на земле возле палатки, словно сфинкс... не говоря ни слова... глядя в никуда. Говорит, что поддержит любое их решение.

- Что это значит?

Боб делает ещё один глоток своего целительного зелья.

- Лилли, это что-то новое. Кто-то убил живого человека. А эти люди раньше никогда с таким не сталкивались.

- С убийством?

- Лилли...

- Так вот как они это сейчас называют?

- Я просто хочу сказать...

- Мне нужно с ними поговорить, - Лилли попыталась встать, но боль потянула её назад на край раскладушки.

– Ну-ну, полегче, дружок. Осторожнее.

Боб наклоняется и мягко укладывает её.

- Я дал тебе столько кодеина, что хватило бы, чтобы успокоить лошадь-тяжеловоза.

- Чёрт возьми, Боб, они не устроят самосуд над Джошем из-за этого, я не позволю этому произойти.