Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

Он смотрит на них с возвышения, ожидая ответа. Некоторые из людей смотрят друг на друга, некоторые кивают, в остальные выглядят так, словно хотят выкрикнуть "Аллилуйя".

- Любой, нарушивший закон, отправится на ринг! Всё просто. Если не знаете законов, всё, что вы должны сделать, это спросить. Прочитайте грёбаную Конституцию. Пролистайте Библию. Поступай с другими так, как ты желал бы, чтобы другие поступали с тобой. Золотое правило. Это всё. Но услышьте мои слова. Тот, кто поступает с другими немного иначе... будет драться!

Раздаются одобрительные возгласы и Губернатор продолжает подпитывать энергией толпу.

- С этого дня, вмешательство в дела других - это нарушение закона, и за это вы будете драться!

К шуму добавляются другие голоса и голоса возносятся к небу.

- Украдёте и будете драться!

Толпа одобрительно кричит, объединяясь в праведный хор.

- Ударите пожилую леди и будете драться!

Присоединяются ещё голоса, освобождая страх и отчаяние.

- Убьёте и будете драться!

Приветствие нарушает какофония сердитых возгласов.

- Навредите кому-либо неважно как, особенно если убьёте, будете драться. На арене. Перед Богом. До смерти.

Шум перерастает в путаницу аплодисментов, улюлюканья и криков. Губернатор выжидает, когда спадёт волна.

- Начнём сегодня вечером, - произносит он шепотом, сквозь треск громкоговорителя. - Начнём с этого психа, парня, управляющего складом - Сэма мясника. Он решил, что он судья, присяжный и палач.

Затем Губернатор указывает на арену и внезапно взывает голосом, более уместным на службе в церкви.

- Кто готов к расплате? КТО ГОТОВ К ЗАКОНУ И ПОРЯДКУ?

Толпа шумно взрывается.

* * *

Подняв взгляд, Лилли видит, как на расстоянии половины квартала движется толпа численностью около сорока человек. Толпа распространяется шумной волной, двигаясь по улице как одна гигантская человеческая амёба, возбуждённо раскачивающаяся с бурными одобрительными возгласами, в направлении арены гоночного трека, которая находится в двухстах ярдах к западу, освещённая серебряным светом. При виде происходящего в животе Лилли всё переворачивается.

Она отводит взгляд и бормочет:

- Ты можешь унести тело, Боб.

Стоя рядом с ней, Боб наклоняется и нежно обнимает её за плечи.

- Мы хорошо позаботимся о нём, милая.

Она смотрит вдаль.

- Скажи Стивенсу, что у меня есть условие.

- Хорошо.

- Мы похороним его завтра.

- Звучит хорошо, милая.

Лилли наблюдает за толпой горожан, направляющихся к арене. На какое-то ужасное мгновение, это зрелище напоминает ей сцену старого фильма ужасов, в которой разгневанная толпа с факелами и примитивным оружием движется к замку Франкенштейна, требуя крови монстра. Она дрожит. Она понимает, что все стали монстрами, все они, включая Лилли и Боба. Вудбери стал монстром.

Глава 13

Любопытство берёт верх над Бобом Стуки. Проводив Лилли в её квартиру над химчисткой, и дав ей десять миллиграммов алпразолама для сна, он встречается со Стивенсом. Они принимают решение отнести тело Джоша к месту его временного упокоения в импровизированном морге под гоночным треком. Затем Боб возвращается к фургону и хватает новую бутылку виски. Тогда он возвращается на арену.

К тому времени, как он подходит к южному входу, шум толпы, усиленный металлическими перегородками арены, нарастает и множится внутри структуры, как волна, разбивающаяся о берег. Боб пробирается по тёмному, зловонному туннелю на свет. Он останавливается у южных ворот и делает приличный глоток самогона, собираясь с духом, успокаивая нервы. Виски обжигает его глотку, на глазах от разливающегося тепла выступают слёзы. Он выходит на свет.

Сначала всё, что он видит, предстаёт перед ним размытым пятном. Нечёткие фигуры появляются перед зрителями на арене, скрытые за массивной металлической решеткой. Трибуны по обе стороны от него в основном пустуют. Граждане сидят прямо над ним, разбросанные по всей верхней трибуне, они кричат и ликуют, вытянув шеи, чтобы лучше видеть действо. Ослепительный свет над сводом арены заставляет Джоша проморгаться. В воздухе пахнет старой погорелой резиной и бензином, и Бобу приходится щуриться, чтобы разглядеть, что происходит на арене. Он делает шаг ближе, наклоняется к забору, и смотрит сквозь сетку.

Двое крупных мужчин борются друг с другом в центре пыльной арены. Сэм Мясник, полуобнажённый, в забрызганных кровью спортивных штанах, с голой обвисшей грудью и, свисающим над поясом животом, замахивается деревянной битой на Стинсона, здорового, мешковатого гвардейца среднего возраста. Стинсон, в камуфляжных брюках, тёмных от пятен мочи, отшатывается назад, пытаясь увернуться от удара, и зажимает в жирной руке полуметровый мачете. Наконечник биты с торчащими из него ржавыми гвоздями впечатывается в рыхлое лицо Стинсона, разрывая плоть. Стинсон отскакивает назад, сплёвывая густую кровь. Толпа выдаёт залп взвизгов и сердитых возгласов, когда Стинсон спотыкается о собственные ноги. Пыль поднимается в тусклом свете, когда дородный гвардеец падает на землю, мачете вылетает из его запястья и падает в грязь. Мясник набрасывается на него с битой. Гвозди раздрабливают ярёмную выемку грудной клетки Стинсона прежде, чем он успевает увернуться от удара. Публика приходит в восторг.

Боб на мгновение отворачивается, чувствуя тошноту и головокружение. Он делает приличный глоток виски и позволяет обжигающей жидкости успокоить его ужас. Он пьёт ещё и ещё, и, наконец, ему хватает смелости снова обратить взгляд на происходящее. Мясник избивает Стинсона, посылая брызги крови, чёрной, как дёготь, на тёмную торфяную поверхность арены. У ворот с каждой стороны грязной арены стоят вооруженные охранники, они держат штурмовые винтовки наготове, пристально наблюдая за потасовкой. Боб делает очередной глоток виски и отводит взгляд от ужасной резни, всматриваясь в верхнюю часть гоночного трека. Ромбовидный чёрный экран отключен или, вероятно, выведен из строя. VIP ложи, отделённые стеклянными ограждениями от остальной части арены, в основном пустынны и темны ... все, кроме одной.

Губернатор и Мартинес стоят за окном центральной ложи, глядя на зрелище с нечитаемыми выражениями на лицах. Боб делает ещё несколько глотков виски. Он уже осушил полбутылки и стал замечать, что избегает встретиться взглядом с толпой. Боковым зрением он может разглядеть лица молодых и стариков, мужчин и женщин, их взгляды прикованы к кровавой бойне. Многие лица искажены в каком-то маниакальном восторге. Некоторые зрители падают на колени, размахивая руками, будто увидели Иисуса.

Тем временем на арене мясник наносит последний дикий удар по почке Стинсона, гвозди погружаются в мягкую плоть в нижней части спины гвардейца. Кровь пузырится и хлещет из раны, и Стинсон падает в грязь, подёргиваясь в предсмертных судорогах. Тяжело дыша, пуская слюни с психотическим ликованием, мясник поднимает биту и поворачивается к толпе. Зрители отвечают ещё более громкими воплями. Испытывающий тошноту, пьяный, онемевший от ужаса, Боб Стуки снова прикладывается к бутылке и смотрит вниз.