Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)

— Можно полюбоваться? Сбавьте скорость, Павел. — улыбнулась Татьяна. — В шашлычный дворик они приглашают! Кавказская кухня! — Тумасов сбросил скорость и произведение искусства медленно проплыло мимо них.

— Попробуем? — предложила Татьяна.

— Почему бы и нет, — согласился Павел.

Из сверкающих хромом динамиков корейского стереокассетника популярная российская и европейская музыка вырывалась и смешивалась с ароматным шашлычным дымом типичной кавказской придорожной забегаловки. Магнитофон стоял в углу под потолком узковатого помещения на подставке. Дверь на кухню была открыта, где виднелся длинный мангал, у которого шустрили двое черноусых молодых людей в грязноватых белых куртках. Бизнес у шашлычного дворика развивался: возле кафе было припарковано несколько легковушек и стояла мощная фура с киевскими номерами. Кто-то пил пиво рядом со стойкой, другие сидели на свежем воздухе на раскладных стульчиках за пластмассовыми столиками, уминая шашлыки с помидорами и свежей зеленью. Из кухни доносился веселый смех черноусых красавцев, бармен отпускал комплименты всем посетительницам без исключения.

Майское солнце жарило безжалостно, в сухом, душном воздухе плавал тополиный пух, белыми лохмотьями катаясь по асфальту. Однако под широким тентом было вполне уютно.

Павел с Татьяной расположились за столиком в дальнем углу и стали уплетать с картонных тарелочек куски сочного мяса. Павел взял себе минералки, а Татьяна запивала шашлыки яблочным соком. От кока-колы, которой торговали красавцы, она отказалась, с презрением в голосе заметив, что от этого мерзкого пойла можно только целлюлит нажить. Татьяна рвала мясо большими белыми зубами. И у Павла настроение теперь было отличное. Неизвестно, что именно так на него повлияло: может быть то, что он встретился с симпатичной женщиной, которая, к тому же могла что-то знать о Наталье. Трудно сказать, но Павел ощущал приближение к какой-то цели, пока еще очень расплывчатой и смутной.

Да, Татьяна имела отношение к миру искусств. Вечной студенткой АГУКИ еще никто не назывался…

— Дома, наверно, муж ждет, семья?

— Я не замужем, если хотите знать. Живу с братом. В одной половине дома живу я, в другой — он. Правда брат почти не бывает там, по специфике работы он вынужден большую часть времени проводить в городе, там и снимает квартиру. Так что я одна веду хозяйство. А вы не местный, я вижу?

Павел помедлил с ответом, делая вид, что чрезвычайно занят процессом наливания минералки в пластиковый стаканчик. Вопрос был для него слегка неожиданен.

— Я родился и вырос в Москве, — наконец ответил Павел. — а в Баку приехал к родственникам.

— Интересно! Ну и как сейчас в белокаменной? Здорово?

— Не то слово.

— А чем вы занимаетесь в Москве? — не отставала она.

— Строительным бизнесом.

Павел не хотел распространяться о своих столичных делах и попытался побыстрее свернуть разговор на другую тему. Но Татьяна не унималась:

— И что вас привело ко мне на выставку?

Павел процедил сквозь зубы себе в горло остатки сильно газированной минералки. Татьяна оказалась весьма любопытной особой.

И тогда он решил сделать шаг вперед, словно прыгнуть с вышки в холодную воду.

— Я одно время работал с человеком по имени Денис. Он тоже местный, бакинец. Он мне рассказывал, что знаком с очень талантливым художником, портретистом. А мне как раз хочется заказать себе к дню рождения хороший, качественный портрет. Вот я и набрел на вашу выставку, — неуклюже пошел напролом Павел. — мне очень понравилось.

По лицу Татьяны прошло заметное облачко, которое впрочем тут же растворилось.

— Я многое могу… — пробормотала она. — что ж, ну спасибо, Павел. Вы радушный хозяйн, — Татьяна допила сок и положила локти на столик. — думаю, мы можем ехать.

«БМВ» неслась по шоссе вдоль моря, плавно вписываясь в повороты.

— Поверните вот там направо. — указала Татьяна.

Павел, следуя указателям, аккуратно свернул направо. Татьяна направляюще махнула рукой:

— Туда, в гору.

Тумасов свернул с шоссе на проселочную дорогу, сбросив скорость аж до пятидесяти — качество дороги было не ахти.

— Прямо? — спросил он.

— Пока да. — протянула Татьяна, потягиваясь на заднем сидении. Она достала из сумочки крошечные наушники и вставила кассету в аудиоплеер «Сони». Затем надела широкие темные очки, потом наушники и отвернулась к окну.

Тем временем Павел заехал в лесопосадки из кипарисов и сосен, в район, где находились бывшие ведомственные санатории, в том числе КГБ. Теперь большая часть из них была полуразрушена и пребывала в запустении. Через пару километров показались и дачи местных жителей — от покосившихся убогих строений середины века до роскошных вилл новых хозяев жизни. Навстречу иногда попадались легковушки.

Тумасов посмотрел в зеркало. Глаз Татьяны не было видно за непроницаемо-черными стеклами очков. Она немного сползла на сиденье. В ушах все так же торчали наушники «Сони». Судя по всему, она невозмутимо смотрела вперед.

Мимо проплывали чахлые сосенки, образовывашие жидковатый перелесок. Павел прибавил скорость и быстро взобрался по довольно крутому подъему. Теперь море фактически было под ними.

Дома потихоньку растаяли из виду. На узкой плохо заасфальтированной дороге, обрамленной кизилом и ореховыми деревьями машина вела себя непредсказуемо и Павел стал бросать взгляды в зеркало на свою спутницу — уж не сбились ли они с пути?

— Вот здесь тормозните! — наконец донеслось сзади.

Павел остановил машину. Выйдя из душного салона он осмотрелся по сторонам. Дом, где жила Татьяна с братом, находился несколько на отшибе, в предгорье. Дорога здесь оканчивалась тупиком, за которым начиналось сумрачное ущелье, сплошь заросшее кизилом и диким виноградом. Само жилище словно прижалось к достаточно крутой горе. Хотя море было видно словно на ладони, Павел прикинул, что до него больше километра.

— Спасибо, что подбросили, — Татьяна тем временем вылезла из машины, потянулась, подошла к Тумасову. — а то мне пришлось бы на автобусе пилить, а потом еще пешком по жаре в гору.

— Здесь разве ходит автобус?

— У него конечная остановка внизу, километра полтора отсюда, где бывший санаторий нашего совмина располагался.

— И вы так каждый день по полтора километра ходите?

— Ну я же не на каблуках хожу, — рассмеялась Татьяна. — к тому же меня порой брат подбрасывает на своей машине, да и велосипед у меня есть на крайний случай.

Павел бросил внимательный взгляд на Татьяну. Да, ей где-то двадцать шесть — двадцать восемь. Очевидно, значительную часть времени она проводила нa свежем воздухе, и это отразилось нa ее лице — обветренном и загорелом. Волосы ее были даже не столько светлые, сколько выгоревшие, a серые глаза откровенно оценивали его. В ее голосе присутствовал некий оттенок величия, будто она была кем-то более важным, чем выглядела.