Александр Юрин - В лапах страха

— С чего бы это? — Марина не обернулась, продолжив машинально мыть посуду. — Я с этими извергами побольше твоего общаюсь. Изо дня в день одно и тоже, — так ведь здорова же до сих пор.

— Думаешь?

— Что? — Марина перекрыла воду и теперь испытующе всматривалась в лицо мужа.

— Что?

— Это я у тебя спрашиваю: что ты имеешь в виду?

— Имею ввиду?.. — Глеб растерялся, поставил стакан на стол. — Если бы я знал.

— Послушай, я ведь не дура! Или ты снова пытаешься меня обидеть?.. — Марина нервно вытерла дрожащие руки — хотела было повесить полотенце на ручку двери, но почувствовала на себе внимательный взгляд притихшей собаки и мгновенно передумала, ретировавшись к окну. — И этот ещё тут так некстати… Насвинячил, хоть и не свин!

Умка благоговейно посмотрел на измусоленную газету, завилял хвостом — да, он всё съел! Можно, конечно, ещё, но если нет: ничего страшного, до утра и этого хватит.

Глеб по-детски засопел.

— Такое ощущение, что с нашей семьёй происходит что-то нехорошее.

Марина пожала плечами.

— Я не понимаю, о чём ты. По-моему, всё обстоит, как и прежде.

— А мне кажется, как-то иначе.

— Да? И что же тебя беспокоит?

— Не знаю. Дети. Светка. Чувства… Всё какое-то другое. Не такое, как раньше.

— Бред, — Марина покачала головой, уселась на подоконник, демонстрируя мужу подтянутые голени. — По мне, так ничего и не поменялось. А дети — что дети?.. Растут просто. Или ты хочешь всю жизнь их ползунки стирать?

— Да, наверное, ты права, — Глеб кивнул, чувствуя, как его желание медленно перекидывается с дочери на жену.

«Лучше уж так! Это, по крайней мере, правильно!»

— Эй, да у тебя никак кризис среднего возраста, — Марина усмехнулась, игриво задвигала бёдрами, стараясь, чтобы разрез халата сполз именно в сторону мужа.

— Да ну, скажешь тоже…

— Я, конечно, ничего утверждать не берусь, но со стороны очень на то похоже, — Марина закатила глаза, явно что-то припоминая, затем рассмеялась.

— Что ещё? — недовольно проворчал Глеб.

— Да так, ничего, — Марина закусила фалангу пальца. — Ты ведь раньше её никогда не бил. Понравилось?

Глеб вздрогнул — заметила! Конечно заметила, потому и ведёт себя так развратно!

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно увиливать, — Марина мгновенно изничтожила улыбку, одёрнула подол халата: мол, цирк окончен. — По твоей роже и так всё понятно.

— О чём ты? — глубоко в душе Глеб отчётливо понимал, что с каждым новым оправданием его авторитет в глазах жены резко падает, но признать её правоту он просто не мог. Как-то уж совсем не хотелось осознавать данность, потому что, в этом случае, пришлось бы принять ещё и собственные чувства. А последние и без того стремительно скользили в пустоту, лавируя на самой грани обречённости.

— Не бойся — это временно. Дети вырастут. Мы ещё больше состаримся. Появятся другие проблемы. Например, как бы всё же дотянуть до этой треклятой пенсии и, при этом, не угодить в дом престарелых. Сегодняшний вечер просто забудется. Как сказал бы классик: за чередой будней. Ведь, правда, забудется?.. — Марина говорила на пороге слышимости, отчего было не так-то просто распознать её интонацию, а соответственно, и понять: всерьёз ли она всё это.

Глеб непроизвольно мотнул головой.

Марина, по-видимому, расценила движение, как кивок. Во всяком случае, больше ничего не сказала.

Из своего угла прикосолапил Умка. Недолго думая, уткнулся холодным носом в ладонь.

— Чего, осмелел, наконец? — Глеб улыбнулся, потрепал скулящего пса по остроконечным ушам. — Прости за сцену. Как-то само собой всё вышло. По крайней мере, теперь знаешь, какие мы тут все дружные.

— Ага, прям пример для подражания, — лаконично заметила Марина, содрогаясь от вида текущих из пасти чудовища слюней. — Аааа, какая мерзость!.. — Она поспешила укрыть рот руками и отвернулась.

Умка ничего не сказал — ведь он по-прежнему оставался псом — и только дружелюбно помахал хвостом.

— Ты на него намордник не собираешься надевать? — спросила Марина из-за плеча, поспешно отодвигаясь к оконной раме.

Умка недовольно заворчал.

Марина ойкнула.

— Десятый этаж, — Глеб кивнул за спину жены; та лишь беспечно отмахнулась, поудобнее устраиваясь на подоконнике.

Умка гавкнул — и впрямь опасно так откровенно вжиматься в темноту, которая только и ждёт момента, чтобы поскорее утянуть!

Марина всё же ударилась затылком об стекло и злобно посмотрела на мужа.

— Там балкон — не страшно! Так как на счёт намордника?.. — повторила она, будто всё остальное её совершенно не волновало.

— На ночь обязательно надену. Пускай пока так посидит, а то у него, вон, уже шерсть протёрлась на затылке.

Марина назидательно кивнула.

— Только не забудь.

— Не забуду.

— Так на какое время ты планируешь его оставить?

Глеб задумался. Жена говорила как-то необычайно спокойно, отчего складывалось впечатление, будто на подоконнике раскачивалась вовсе не она, а совершенно другой человек. Та стерва, что встретила его на пороге квартиры, куда-то бесследно исчезла.

«Наверное, смирилась. Хотя теперь её, куда в большей степени, беспокоит совершенно иное…»

Возвращаться к неприятным мыслям не хотелось, и он не стал.

— Да я, если честно, вообще не собирался этого делать. В смысле, привозить его сюда. Как-то спонтанно вышло… — Глеб замолчал, посмотрел в раскосые глаза пса, который, не мигая, следил за его губами, словно пытаясь осмыслить человеческую речь. — Ему и впрямь лучше за городом. Без суеты, машин, вот этих наших сцен. Просто у матери голова сейчас совершенно другим занята, так что на него элементарно не остаётся времени. Даже на то, чтобы бросить кость. Как только мать немного отойдёт ото всего ЭТОГО, я сразу же отвезу Умку в деревню. Можешь на этот счёт даже не сомневаться.

— Как она? — Марина снова закусила палец, отчего сразу же сделалась какой-то более близкой и доступной, словно происходящий разговор, в одно мгновение, перенёсся из настоящего в прошлое. Туда, где ещё не было ни детей, ни пятнадцати лет совместной жизни, ни свадьбы, ни самого Глеба, ни опостылевших проблем. Когда ещё даже не было ПЕРВОГО раза, которого с таким трепетом ждёт любая девушка.

Умка заскулил, потянул хозяина за штанину, словно понимал, о чём именно тот думает.

— Как мама? — повторила свой вопрос Марина, не особо повышая при этом голос, — она уже свыклась с тем, что муж сегодня вечером «тормозит», как никогда раньше.

Глеб положил руку на голову пса, принялся бесцельно ощупывать гладкий череп.

— Плачет. Мне кажется, что Умка ей постоянно напоминает о Сергее. Она как пса увидит — так того и гляди упадёт.

— Ужас… — прошептала Марина и закусила вместо пальца губу.