Александр Юрин - В лапах страха

«Поздно».

Олег раскачивался из стороны в сторону, но продолжал упорно двигаться вперёд, словно не было ни дождя, ни грязи под ногами, ни тёмного провала в душе. В голове то и дело прокручивалась одна и та же фраза:

«У меня месячные, придурок, — ничего не выйдет! Всё ещё хочешь остаться со мной на ночь, чтобы утешить?»

И кто дал ей право так говорить?! Резать по живому! Он ведь не имел в виду ничего такого! Или всё же имел?..

Олег в бессилии ухватился руками за голову, однако всё же совладал с чувствами и попытался успокоить взбудораженные мысли.

— Это всё из-за Женькиной смерти, — шептал он, шагая всё дальше и дальше. — Во всём повинна именно ОНА!

Олег не помнил, как очутился в парке. Он просто брёл без определённой цели, словно стараясь поскорее скрыться от спустившегося с небес ужаса, хотя в глубине душе и понимал: бежать просто некуда. Ужас, он как паук — угодил в его сети и поминай, как звали! Не помогут ни отчаянные метания, ни мольбы о сострадании, ни помощь извне. Остаётся только смириться и ждать конца. Возможно, будет не так больно, как кажется… Хотя это слишком просто.

Среди разросшихся тополей мелькнул свет: неясный, еле различимый, больше похожий на далёкую звёздочку, потерявшуюся в бездне космоса. Скорее даже на искорку.

Олег замер, ощущая, как в висках отдаётся возросший ритм сердца. Под ложечкой неприятно защемило.

Среди стволов вновь забрезжил свет. Он не приближался и не удалялся, — оставался на одном месте, и Олег это отчётливо уяснил.

Дождь заметно усилился. Ледяные капли истошно колошматили по асфальту, лезли за шиворот, слепили глаза.

Олег медленно двинулся вперёд. Он старался держаться под сенью ветвей и ступать как можно тише. Не то чтобы он чего-то опасался — просто не желал выдавать своего присутствия раньше времени.

Тополя нехотя расступились. Из-за их замшелых тел показалась одинокая скамейка. Рядом стояла машина. Отечественная «классика». Кажется, «шестёрка»…

Олег обомлел.

В салоне мерцал свет — видимо автомобиль пребывает здесь уже давно, причём с выключенным двигателем, в результате чего аккумулятор практически выдохся.

Олег пригляделся: в кресле водителя кто-то сидел. Вернее застыл, облокотившись о руль, никак не воспринимая действительность. Поза была неестественной, но это был явно человек и сомневаться в этом не приходилось. Кроме водителя никого видно не было.

Олег дёрнулся, нерешительно заскользил к машине.

Дождь хлестал по лицу в каком-то жутком остервенении, словно желал непременно причинить вред! Однако мальчик не обращал на злющие капли внимания, целиком сосредоточившись на дьявольской машине… и на животном, что затаилось внутри. Олег не был окончательно уверен в правильности собственных умозаключений, но какой-то незнакомый внутренний голос упорно заставлял его верить в то, что это ТА самая машина. Машина что несколькими минутами ранее объявилась у комплекса Братиславский и вырвала из их душ частичку света.

Олег взял немного левее, в надежде разглядеть лицо незнакомца через лобовое стекло. Однако именно лица видно не было — водитель уткнулся в руль и, такое ощущение, безмятежно спал после тяжёлого трудового дня.

Свет в салоне мигнул.

Олег поморщился, тут же заставил себя двигаться вдоль автомобиля. Он старался ни о чём не думать, словно опасался выдать своё присутствие одними лишь мысленными флюидами, однако в общем хаосе дождя и ветра вряд ли было слышно даже его шаги.

Чем ближе Олег подходил к «шестёрке», тем всё более странной и неестественной казалась поза сидящего внутри человека.

«Живые так не сидят, — пронеслось в голове, отчего ладони сами собой сжались в кулаки. — И не спят. Если, конечно…»

От последовавшей догадки Олег встал как вкопанный.

Не до конца понимая, что делает, он прикоснулся дрожащими пальцами к боковому стеклу и легонько постучал по мокрой поверхности. Хищный дождь тут же проглотил глухой звук и метнул в лицо очередной ворох острых игл.

Олег с трудом перевёл дух, снова постучал. Потерявшие чувствительность пальцы, отозвались звенящей болью в районе запястий. Сделалось окончательно не по себе — Олег отчётливо представил себя на кладбище, склонившимся над заколоченным гробом.

Свет снова мигнул.

Олег задохнулся от очередного порыва ветра и машинально потянул за ручку дверцы. Та, щёлкнув, открылась. Водитель даже не шелохнулся. Олег осторожно приоткрыл дверцу и, стерев со лба мешавшую смотреть влагу, толкнул человека в плечо. Тот вновь никак не отреагировал, продолжив забвенно обнимать руль.

«Кажется в школе у кого-то из ребят именно «шестёрка». Только, вот, у кого?..»

Олег на секунду задумался… и тут же почувствовал, как от последовавшей догадки, по спине рассыпался выводок холодных мурашек.

— Толик?.. — прохрипел Олег и, превозмогая панику собственных мыслей, откинул голову водителя. — Твою-то мать!

На спинке кресла тут же обозначилось тёмное пятно, под потолком царил въедливый аромат меди.

Олег стремительно отдёрнул руку от волос бесчувственного Толика — в том, что это был именно Толик, у него не осталось никаких сомнений! — и попятился прочь от приоткрытой дверцы, пытаясь рассмотреть повреждения «шестёрки».

«Но почему именно Толик? Зачем ему сводить счёты с Женей, с которой он, к тому же даже не был знаком?»

Передок авто был раскурочен. Да так, что от одного вида исковерканного металла у Олега заныли кости во всём теле. В сознании снова материализовалась нестерпимая жалость по отношению к Жене.

— Сука! — прошипел мальчик и поспешил вернуться к Толику. — Чего она тебе сделала?! За что?

Толик ничего не ответил, словно этой ночью ему было решительно на всё плевать.

Олег что есть сил ударил толстяка ребром ладони по жирной шее. С трудом сдержался, чтобы не ударить снова. По складкам на свинячьем подбородке Толика пробежала лёгкая рябь. Голова откинулась на бок, и на мальчика глянул закатившийся зрачок.

Олега передёрнуло, а всё же занесённая для повторного удара рука безвольно опала вдоль тела. Толик развалился в кресле, позволяя Олегу вершить правосудие, а вниз по его шее стекала тоненькая струйка крови.

Сквозь аромат смерти пробился запах спиртного — в нём и впрямь было что-то змеиное!

Олег с трудом устоял на ногах. Он выпрямился, кое-как преодолел накатившую дурноту, вцепился окровавленными пальцами в крышу машины. Икры налились свинцом, а колени предательски проседали, всякий раз, как он пытался заставить себя отойти от ненавистной машины.

Сквозь царящий в голове сумбур прорвалась очередная догадка:

«Но почему кровь на затылке? При наезде он мог разбить об руль лишь лицо. Если только…»