Александр Юрин - В лапах страха

Юрка вздохнул и принялся пить. Он знал, что когда чего-то очень сильно не хочется, следует, перво-наперво, зажмуриться, а затем попытаться проглотить всё залпом, чтобы попросту не распробовать вкуса. Однако тёплая жидкость отдавала каким-то сладковатым привкусом, от ощущения которого в голове тут же всплыл обеденный инцидент в садике… а от этого желудок резко уменьшился в размерах, стараясь вытолкнуть столь усердно проглоченное обратно. Юрка давился, кривился, пыхтел, но всё же продолжал бороться с молоком, изредка отрываясь от столь нелёгкого занятия, чтобы перевести дух и поёжиться в фокусе пристального взора сестры.

Когда с молоком всё же было покончено, Юрка отодвинул стакан, словно тот был наполнен эссенцией и, выпятив нижнюю губу, принялся рассматривать её сведёнными у переносицы глазами.

— Молодец! — похвалила Светка, высматривая что-то невидимое за Юркиной спиной.

Малыш снова поёжился, невольно покосился в тот угол, где дремал насытившийся пёс.

— Меня вырвало сегодня в садике, — непонятно зачем сказал Юрка и робко глянул на сестру.

Светка вздрогнула.

— Фу, гадость, какая! — Она схватила стакан и решительно направилась к раковине. — Вот, Марина приедет, обязательно ей расскажи. Она точно оценит.

— Почему ты такая? — спросил Юрка.

Светка резко обернулась.

— Какая?

— Злая, — Юрка поёжился, но усидел на месте.

Девочка задумалась, однако лишь на пару секунд, после чего быстро вернулась за стол.

— Злая… — шёпотом повторила она. — А мама твоя, можно подумать, добрая.

— Почему ты её так называешь?

— А как мне её называть?!

Юрка шмыгнул носом, пожал печами.

— Она ведь и твоя мама тоже. Тем более, она взрослая. Она больше тебя живёт, а значит умнее, — Юрка усиленно вспоминал слова Лены, но мысли непослушно скакали в пустой голове, из которой, такое ощущение, разбежалось всё разумное.

— Чего это ты такое сочиняешь? — удивилась Светка, посматривая на брата с неподдельным любопытством.

— Ничего я не собираю, — обиделся Юрка. — Почему ты так ко всем относишься?

— Как?

— Как будто нас уже нет. Словно мы где-то далеко, или, наоборот, ты на необитаемом острове, а мы тут, дома. Вот ты и злишься от безысходности, потому что не знаешь, как быть дальше, или просто завидуешь.

Светка открыла рот, да так и застыла с гримасой ужаса на лице, не в силах что-либо сказать. Лампы под потолком хищно мигнули, наполнив кухню алыми всполохами срабатывающих стартеров. В ушах застучали керамические палочки разгоняемых в люминесцентных трубках фотонов. Затем свет снова выровнялся и, напоследок полоснув неприятным гулом по барабанным перепонкам, принялся распространяться, как и прежде.

Светка вздрогнула, а Юрка просто нервно сглотнул. В своём углу приоткрыл глаза Умка; он поднял голову и грозно зарычал в потолок.

— Чего это? — прошептал перепуганный малыш, скача взором то на потолок, то на пса, то на сестру.

Светка опомнилась, попыталась взять себя в руки, привстала.

— В щитке на площадке, наверное, снова искрит.

— И чего теперь будет? — Юрка был готов в этот вечер к чему угодно, но только не к полнейшему мраку в компании одомашненных монстров.

— Вроде наладилось всё, — Светка шагнула к настенному шкафу. — Надо бы свечки поискать, а то мало ли что…

Юрка притих, будто пойманная мышь, понимая, что самое страшное ещё впереди.

Светка пододвинула к плите табурет, встала на него обеими ногами и внимательно изучала содержимое развешанных вдоль стены шкафов.

«Она тоже чего-то боится!»

— Ага, вот! — весело сказала Светка, легко спрыгнув с табурета; девочка положила на стол перед братом две розовые свечки и, обхватив себя руками за плечи, снова о чём-то задумалась.

— Чего?.. — не понял Юрка, ощущая, как по спине пробегают редкие мурашки.

— Ничего, — покачала головой Светка, усаживаясь напротив брата. — Чего тебя стошнило-то? Опять кормили насильно? — Девочка машинально взяла одну из свечек и принялась просто так вертеть в пальцах, царапая ногтями податливый парафин.

— А ты откуда знаешь, что так бывает? — спросил Юрка, продолжая боязливо коситься на сестру.

— Помню.

Юрка вздохнул.

— Нет, — прошептал он на пороге слышимости. — В это раз я сам виноват.

— Да ну…

— Я просто на руки воспитательницы посмотрел… — Юрка что есть сил сглотнул взбунтовавшийся молочный сгусток; немного подождал и лишь затем продолжил: — Я на её руки посмотрел… а не надо было. Они такие… Такие…

— Какие?

Юрка притих, закатил глаза, будто к чему-то прислушиваясь.

Гул под потолком снова резко возрос. Светка не удержалась и задрала голову. Яркий свет от вспыхивающих ламп озлобленно полосонул по сетчатке, оставив после себя медленно гаснущие кляксы. Девочка болезненно поморщилась, снова уставилась на брата.

У того не было туловища; Светка отчётливо видела запрокинутую голову с блестящими белками глаз, а вот ниже шеи дрожало коричневатое гало, которое становилось всё темнее и больше, раздуваясь на вроде фурункула. Внезапно аномалия принялась пульсировать, словно внутри Юрки забилось дополнительное сердце.

«Господи! — пронеслось в голове девочки. — А что если внутри него и впрямь что-то сидит! С самого рождения. Вполне возможно, это часть Марины. Только, вот, непонятно какая: светлая или тёмная?»

Светка зажмурилась, а когда заново открыла глаза, световой ожог окончательно «зарубцевался». Напротив, за столом, ёрзал мелкий Юрка. Он был снова обычным мальчиком с одним единственным сердцем.

Юрка жалобно посмотрел на сестру.

— Только обещай, что смеяться не будешь и обзываться.

— Не буду, — пообещала Светка, силясь унять разошедшееся сердце.

— У неё руки, как у Бабки Ёжки. Все косточки наружу торчат, — Юрка содрогнулся, вспоминая увиденное.

— Как это? — не поняла Светка, изучая свои руки.

— А вот так! Я и сам думал, что так не бывает. А оказывается, бывает! — Последние слова Юрка тонюсенько пропищал, отчего Умка снова недовольно заворчал в полудрёме.

Светка покосилась на пса, но тот продолжал мерно посапывать, больше никак не реагируя на их беседу.

— Может она болеет просто, — предположила Светка, отодвигая прочь свечку; под ногтями застрял воск, и она принялась терпеливо его вычищать.

— Всё равно страшно, — Юрка шмыгнул носом. — Вдруг у меня тоже такие пальцы будут? Потом, когда вырасту. Вдруг я тоже ЭТИМ заболею!

— Не говори глупостей! Хотя, если таким свинтусом останешься, какой сейчас, — непременно что-нибудь отвалится.

— Я не свинтус!

— Конечно, — Светка решила, что хватит на сегодня столь задушевных разговоров — не очень-то хотелось дожидаться взрослых с дурными мыслями в голове.