Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

Как вы, наверное, уже знаете, у нас в «Бричестере» произошло небольшое нарушение системы безопасности. Так вот, всё это очень прискорбно, и я не сомневаюсь, что будут какие-то последствия, но я не хочу, чтобы это превратилось в своего рода поиск козла отпущения. Да, три дюжины пациентов вернулись в общество чуть раньше, чем планировалось. Да, к сожалению, за некоторыми из них, может даже за большинством, числятся безусловно простительные заигрывания с тёмными искусствами. Говоря по справедливости, за своё любопытство они заплатили сполна, став душевнобольными, вследствие чего и перешли под наше руководство и попечение.

Хотя я и заявил ранее, что не желаю опускаться до поиска виноватых в недавнем массовом побеге, я не могу обойти вниманием поведение одного из наших клиентов. Руфус Малефикар очень расстроил меня лично. Я думал, он неплохо справляется с тем, что предыдущий директор неудачно пытался описать как «ожесточённая, опасная для рассудка, глубоко злонамеренная жажда власти и возмездия». Вот как всё было: я думаю, что занятия по рисованию пальцами проходили хорошо, ровно до того момента, когда Руфус использовал краску для создания призывательного круга, и уехал затем отсюда верхом на ручном Гончем Псе Тиндала, прихватив с собой всё отделение. Я думаю, у него были на то причины. Как бы я хотел, чтобы мы обсудили их с ним раньше на одном из наших сеансов.

Поддерживайте друг друга в это трудное время. Любой, кто заговорит с прессой, будет немедленно уволен.

Хорст сделал рокировку и выглянул в окно.

— Сколько ещё мы будем торчать здесь из-за этого семафора?

Обдумывая ход, Йоханнес Кабал пригладил пальцем бровь, передвинул слона, и сказал:

— Игра у тебя не задалась. Шах и мат в три хода. — Он встал, потянулся и посмотрел на дорогу. — Уже больше получаса. Безобразие. Пойду выясню, что происходит.

Он снял с крючка пальто.

— Не хочешь прогуляться?

Хорст взглянул на часы.

— До рассвета осталось чуть больше получаса, времени хоть отбавляй. Пошли.

Закутавшись в пальто и шарфы, они спустились на пути и направились к станции Мёрсло, которая находилась всего в двухстах ярдах, но поезд не мог к ней подъехать до тех пор, пока сигнал семафора не изменится.

— Может, стрелка не работает? — рискнул предположить Хорст.

— Вряд ли. С тех пор как мы приехали, на линии кипит бурная деятельность. Там что-то затевается, а эти неотёсанные болваны не удосужились сказать нам об этом.

— А ты в хорошем настроении.

— Нет.

Они дошли до конца второй платформы и поднялись. Обстановка действительно была очень бурная. Локомотив, который, как будто прямо из музея вытащили, выпускал облака пара, а горожане, вне себя от беспокойства, боролись за места в антикварных вагонах. Кое-кто из них позабыл о принципе «женщин и детей спасать в первую очередь».

— Эвакуация, — ошеломлённо сказал Хорст. — Почему? Что происходит? Эй, ты! — Он шагнул вперёд, чтобы вступить в дискуссию с человеком, который только что вытолкнул двух детишек из вагона, чтобы освободить себе место.

У Кабала не было времени отстаивать социальную справедливость. Куда важнее было то, что потенциальные души удирают из города. Посмотрев по сторонам, он увидел измученного железнодорожного служащего, которого окружила кучка обеспокоенных людей. В принципе можно начать и отсюда. Путь сквозь толпу Кабал прокладывал ударами по ногам и расшибая головы набалдашником трости в форме черепа. Едва заслышав крик боли, толпа как по волшебству расступилась. Кабал коснулся полей шляпы и сказал:

— Я Йоханнес Кабал, театральный антрепренёр. Что здесь происходит?

— Боюсь, у меня нет времени объяснять вам, сэр. Город находится в чрезвычайном положении. Вам нужно уезжать отсюда как можно быстрее.

Между делом Кабал заметил, что у него за спиной затевается серьёзная ссора. Он узнал голос брата. Чиновнику он сказал:

— Не думаю. Мы только приехали. Я совладелец «Ярмарки братьев Кабалов». Моё имя — Йоханнес Кабал.

— Да сэр, вы уже говорили, — раздражённо ответил служащий.

Ссора за спиной Кабала внезапно оборвалась глухим стуком. Над головами людей пролетел мужик, который вытолкнул детей с поезда. Через секунду Хорст подошёл к Кабалу.

— Не стоило этого делать, но он вывел меня из себя. Надеюсь, он не ушибся.

— Спросишь его, когда приземлится. Это, — сказал Кабал служащему, — мой брат, Хорст.

Раздражение железнодорожника сошло на нет. У людей со здоровым инстинктом самосохранения такое случается.

— Чем могу помочь, джентльмены?

— Что происходит?

— Ужасная катастрофа, господа. Мы услышали об этом всего два часа назад, и с тех пор город стоит на ушах. Я такого ещё не видел.

— Может и так, только мы последние полчаса или около того торчим в двух шагах от станции. Никому не приходило в голову хотя бы сообщить нам в чём дело?

— И в чём же всё-таки дело? — добавил Хорст. — Никто толком ничего не говорит.

— Что? — спросил щуплый немытый тип, потирая ушиб в форме черепа на лбу. — Вы сюда на поезде приехали?

— Нет, — ответил Кабал. — Мы всю ярмарку в карманах притащили.

Вокруг начали шептаться:

— У них есть поезд… У них есть поезд.

Появление нового пути к спасению произвело фурор среди жителей Мёрсло.

— Это не пассажирский поезд, так что не обольщайтесь, — устало сказал Кабал, но было уже поздно. Небольшая группа людей, для которых фразы «поспешишь — людей насмешишь» и «Глокая куздра штеко будланула бокра» [4] Классический пример предложения грамматически верного, но семантически бессмысленного. Уверен, вы и так это знали. были в равной степени китайской грамотой, быстро превратилась в толпу, слезла с конца платформы, и ринулась в темноту с намерением захватить поезд.

— Сэр! — воскликнул чиновник. — Их нужно остановить. Они на всё способны.

— Вы знакомы с теорией эволюции? — спросил Кабал.

— Что?

— Они вот-вот выяснят, почему интеллект является признаком выживания. Так по какому поводу паника?

— Сюда движется армия, сэр! Армия!

Хорст с Кабалом переглянулись.

— Мы не знали, что кто-то объявил войну, — сказал Хорст.

— Нет, господа. Не такая армия. Армия психов! Вдали резко затихли энергичные крики «Ура!» тех, кто отправился захватывать ярмарочный поезд.

— Армия душевнобольных. Ну надо же. Тут что, в разгаре футбольный матч?

— Нет, сэр! Это… армия Малефикара!

Если чиновник ожидал, что это произведёт на них впечатляющий эффект, то вынужден был разочароваться. Кабал закатил глаза, а Хорст спросил:

— Кого?

— Руфуса Малефикара, — сказал Кабал. — Кто его выпустил?