Александр Юрин - Сквозь тернии

Они подошли вплотную к воротам. В воздухе пахло сырой извёсткой. Чуть в стороне раскачивалась высокая труба, — метров десять в вышину, если не больше, — удерживаемая в вертикальном положении тремя прикрепленными к бетонному основанию тросами. К металлической поверхности были приварены гнутые скобы — ступеньки, — а на самой верхушке еле угадывалась маленькая смотровая площадка с закопченным навесом.

Яська мимолётно вспомнил, как прошлым летом они с одноклассниками на спор лазили, «кто выше и не струхнёт»! Сенька Громов тогда оказался смелее всех — почти до самой верхушки долез. Там, правда, случилась беда — Сенька зарядил коленом по скобе, так что спускался потом уже на одних руках. Герой, чего и говорить!

«Хотя, и не одноклассник он вовсе, а второгодник, — такому и проиграть не зазорно».

Гуня больно толкнул в плечо.

— Чё замер? Приглашение выписать?

Яська не успел и рта раскрыть, как Гуня его боднул. Спасибо шапочка на месте, — а так бы точно шишка вскочила.

— Да пускай на свет ещё посмотрит, пацаны. Жалко вам что ли? — Схрон говорил в полголоса и без выражения, словно перед ним был вовсе и не человек, а какой-то там бесполезный предмет, который и выбросись не жалко. Не понять — шутит он или нет.

Чича оскалился.

— Чего, Ясик-фигасик, очко жим-жим?

Яська собрал остатки воли в кулак. Всё что осталось. А осталось не так уж и много. Особенно из-за переживаний. Хотя так всегда, когда не колотят сразу и по-настоящему, а таскают за собой, как овечий хвост, не зная, чего бы ещё сделать такого гадкого.

«То ли удовольствие растягивают, то ли ещё чего…»

Шиш вам, а не удовольствие! И Яська выдал:

— Да не боюсь я вас! Всё равно ничего не сделаете. Трусы!

Гуня замер, точно кобра перед броском — вроде можно уже и решать, но всё равно интересно, а что же дальше. Эдак, ну давай, нарвись по-настоящему, тогда тебе точно кранты, тут уж без вопросов! Ну же, сделай полшажочка и получишь так, как отродясь и не снилось!

А Яська просто развернулся и пошёл прочь.

— Стоять, — процедил Децл, понимая, что именно сейчас на кону вопрос его авторитета. — Взять его!

Яська так и не обернулся. Хотя и знал, что сейчас схватят. Обернуться, значило испугаться. То есть проиграть. А он же сказал, что не боится. И не боялся! Так это, временами хандрил, но в основном держался, не заплакал даже ни разу. А бить, пускай бьют. Подумаешь… Ну кого ни разу в жизни не били?

В спину бить всё же не стали. Развернули. И на — прямо в нос и губы!

Подобного Яська не ожидал. Хотя от Гуни следовало бы. Потом стало уже не до размышлений. Сознание обожгло, губы осушило, с кончика носа закапало. В желудок тоже полилось, затуманивая разум и подкашивая ноги. Но Яська всё же устоял, шмыгнул носом, понимая, что непременно уделает одежду.

А потом снова ударили, причём в то же самое место. Получилось совсем неожиданно, а оттого, обидно — ну ударил, кровь пустил, унизил! Чего ещё надо-то?..

Им видимо было надо чего-то ещё, потому что ударили и в третий раз. Профессионально, стараясь угодить сбоку в челюсть. Попали. Яська на миг провалился в оранжевую пустоту, а когда снова открыл глаза, уже валялся на земле в какой-то ну очень неудобной позе, так что болели оба бока и спина. Шея оказалась согнута под неестественным углом, а от каждого неосознанного движения хрустели позвонки.

Яська кое-как переборол боль, сгруппировался, перекатился на бок. Тут же во что-то уткнулся. А это что-то подло наподдало под дых! Яська задохнулся. В горло заново хлынула кровь. Причём хлынула — это ещё мягко сказано! Самый настоящий водопад, стремящийся непременно затопить лёгкие. Яська закашлялся. Это немного притормозило ускользающую реальность. Пространство уже не вращалось столь стремительно, а сам Яська в каком-то полуобморочном состоянии ждал, когда же Децл наконец скажет «хватит». Но тот всё не говорил, и Яську принялись нещадно лупцевать ногами.

Где-то далеко-далеко, на горизонте подсознания возникла тревожная мысль: «А ведь не остановятся, пока не убьют! Раньше боялись, что синяки кто-нибудь на лице увидит, а теперь — не боятся. Значит того, решили, что хватит с меня на сегодня. Решили убить».

Мысль не пронеслась, а просто возникла перед затуманенным сознанием и принялась еле заметно пульсировать, словно курсор на мониторе компьютера, ожидающий команды пользователя.

Яська заверещал, как раненный зайчонок. Наугад метнулся в сторону, потому что уже толком ничего и не видел. Его сознанием словно что-то завладело. Примитивное и прямолинейное, направленное на одно-единственное действо: выжить любой ценой! Даже причинив смерть.

От последовавшей догадки, с Яськиной груди свалился камень — ему как бы позволили делать всё, что заблагорассудится, отшвырнув прочь рамки дозволенного.

Яська безумно улыбнулся и подобрал с земли тот самый камень.

— Те чё мало, придурок, или эт я тебе так мозги повышеб? — спросил Гуня, делая шаг к Яське.

С его стороны это оказалось грубейшей ошибкой — Яськи как такого на прежнем месте уже не было.

Вместо него между четверыми подонками застыло окровавленное существо, движимое лишь слепыми инстинктами и напрочь лишённое остальной палитры чувств, свойственных человеческому детёнышу. Этакий космический зверёк, спустившийся со Звезды, с которым лучше не шутить. Иначе… Иначе возможно всякое, даже самое страшное, чему обучены обитатели планеты Земля.

Яська облизал с разбитых губ кровь. Сознание возликовало, а рука решительно двинулась сверху-вниз…

Гуня замычал, будто укушенная слепнем корова, и осел на колени.

А Яська ударил снова. И потом ещё раз, пока все пребывали в ступоре, вызванном его решительными действиями.

Гуня растянулся на земле — оторванная от забора жердь, иначе не скажешь, — а Децл скомандовал:

— Валите его! С этой тварью нужно что-то делать.

Яська принял тварь на свой счёт. С визгом бросился на посерьёзневшего Децла.

Кто-то подставил предательскую ножку…

Тварь молниеносно исчезла.

Сперва Яська почувствовал боль. Скорее всего, именно она и вернула в сознание. В висках упруго стучало, будто где-то совсем рядом скакала конная кавалерия. Каждый новый удар отдавал пульсирующей болью в переносице и паху. Один глаз явно заплыл, второй просто не открывался. Яська ощупал лицо. Тут же пришла догадка — спёкшаяся кровь! Именно она и не позволяет разлепиться ресницам.

Яська принялся осторожно работать пальцами, потом всё же додумался их послюнявить. Вроде как вышло, однако от резких движений заломили отбитые рёбра. Это хорошо: значит, жив. Хотя если вспомнить, как били… По-настоящему бил, разве что дурень Гуня. Но последний хук явно принадлежал Схрону.