Сергей Мащинов - Договор с Дьяволом

Почему же я не мог разобрать, что они мне говорили? Слышал знакомые слова, обрывки предложений, знал, что говорят на русском языке, и изо всех сил напрягался, чтоб понять и разобрать их речь. И вот наконец-то где-то улавливаю: они пытались мне сказать, что здесь не так уж плохо, и тоже можно существовать. Что их здесь очень много, жизнь есть и здесь.

Так это получается, они меня пытаются здесь оставить? Раздражение и гнев молниеносно проникают в сознание. Крик гнева и отчаяния срывается с моих губ. Кричал что есть силы, чтоб все убрались с моих глаз.

Они покорно расходились в пустоту. Проходит совсем мало времени, и они снова вокруг меня. Снова что-то бормочут. В этой болтовне я смог ещё несколько раз разобрать, что некоторые спрашивали про родных, про общих знакомых. Что-то просили передать на словах. Что-то подсказывали, как лучше сделать. Если честно, не очень это всё понимал и запомнил. Ужасно хотелось спать.

Они несколько раз уходили и опять возвращались, и всё начиналось сначала.

Кто же всё-таки были эти личности? Эх, узнать бы тогда хоть одного из них. Можно, наверное, было многое спросить и выяснить…

Да, мы жили и не задумывались, что же всё-таки будет после ухода туда? Есть ли жизнь после смерти? Как всё это происходит? Жили и, в общем-то, не боялись, что будет потом, когда подойдёт время и нам подведут черту…

Я похоронил многих своих приятелей за свою не очень-то продолжительную жизнь. Как Вы сами понимаете, в таком возрасте не умирают люди просто так. Это были смерти, как правило, не от старости и совсем редко от болезни. Они ушли в большинстве своём или насильственной смертью, или, так сказать, по глупости. Крайне редко естественной смертью.

Все мы, то ли по глупости, то ли по незнанию, не дорожили жизнью. Не дорожили ей, как она того требует. Постоянно думали: да со мной такого не случится, да всё обойдётся… Многие из нас играли со смертью, не задумываясь о последствиях.

Только вот получается, когда она приходит, не знаешь, как в это верит ь, и опять же думаешь, да этого не может быть, да это всё сон, да мне ещё рано, это не за мной… Только получается, всё это потустороннее существует, и есть все, что мы привыкли считать нереальным.

На тот момент я был практически уверен, передо мной появляются те мои ушедшие в небытие товарищи. В сознании даже начал перебирать их всех, кто же это мог быть. Только разве всех можно было вспомнить, так вот быстро и не видя лиц. Мой первый товарищ погиб, когда мне было шестнадцать лет. Представьте, сколько их ушло за все годы моей жизни. Как правило, два-три человека умирали за год, и это в лучшем случае.

Они всё подходили и уходили. Всё что-то наперебой говорили, и говорили. То их стояло множество, то по три-четыре человека. Мне было их искренне жаль. Где-то внутри я понимал, видимо, им там тяжело. Тяжело, наверное, не физически, а как-то по-иному. Этого я не знал и почему-то так и не спросил… Мне просто было их жаль.

Да вот только помочь ведь им тоже ничем абсолютно не мог. Сам находился неизвестно толком где, и что будет дальше, не знал. Сомнения терзали мою душу. Ведь Сатана мог и обмануть, не было гарантии, что он сдержит обещание и выпустит. Договор, мелькало у меня в мозгу, а что договор, где он сейчас? Ведь кому да и как смогу что-либо объяснять. Мои мысли доходили до полнейшего абсурда.

Находясь в замешательстве, я даже не заметил момент, когда в очередной раз «знакомые» ушли насовсем. Может, они поняли, что до меня не достучаться, может, обиделись, что не могу их толком понять… Только больше я их не видел.

Какое-то время я сидел совершенно один. Мысли с большим трудом доходили до моего перегруженного сознания. Соображать что-либо не было не малейших сил. Просто сидел и тупо смотрел в одну точку. Безумно хотелось спать.

«А может, я всё-таки умер?» — мелькнула мысль.

Чего тогда сижу и жду? Больше вокруг никого и ничего не было. Меня больше никто не доставал. Никуда не вели, ничего от меня не хотели. Не с чем не просили соглашаться, не кричали в ухо. А может, про меня забыли, может, стал уже прошлым и совсем не интересным?..

Как только пришла об этом мысль, появился новый персонаж без определённого лица. Появился из ниоткуда и как-то совсем тихо и не заметно. Стоял он с той стороны стойки и не приближался ближе. Его очень хорошо было видно.

Этот, видимо, был из приближенных. Он очень достойно держался. От него исходил какой-то дух власти и силы. Неторопливые властные движения, высоко поднятая голова без лица, которое можно было бы рассмотреть.

Если не ошибаюсь, на нём был чёрный, новенький, с иголочки смокинг с отливом. На белоснежной сорочке красовался чёрный галстук-бабочка. Из рукавов смокинга выглядывали белоснежные манжеты, украшенные блестящими, думаю, золотыми запонками. Всё это скорей чувствовал, чем видел. Это было в моём сознании.

И вот он тихо, и спокойно начал говорить. У него был на удивление приятный голос. Какой-то завораживающий. Я практически не понимал, о чём он говорит. Это трудно объяснить. Только вот слушал, и мне нравилось, что он говорит, это отчётливо запомнилось. Он говорил мне какие-то важные для меня вещи. Вот только вспомнить, о чём именно, не могу совершенно. Может, он поздней сделал что-то такое, чтобы я не помнил наш разговор?

Его очень приятно было слушать. У меня даже появилась какая-то симпатия к этому напыщенному франту. Приятно всё-таки даже в аду общаться с интеллигентными людьми.

Насколько я мог судить, наш разговор длился довольно-таки долго. Единственное, что я помню из беседы с ним, так это то, что я спросил его про конец света. В 2012 году всех беспокоил этот вопрос. Вот, наверное, до большего и не додумался, как спросить про конец света.

Его сильно вдохновил мой вопрос. Очень долго он рассуждал на эту тему. Я практически не помню, что он говорил по этому поводу, только в конце он заулыбался. Отчётливо помню улыбку, хотя лица его совсем не видел. Конечно, скорей чувствовал эту улыбку, а не видел.

Улыбаясь, он говорил:

— Если вы там, на Земле, сами друг друга не поубиваете, не потравите, то никакого конца не будет. Конца как такового вообще не существует. Всё идёт по кругу. У людей из века в век существует тяга к саморазрушению. Вы загрязняете Землю, вырубаете леса, устраиваете всякие войны между собой… Всё это, конечно, ведёт к хаосу, но не к концу. Конца нет! — Он произносил свою речь тихо и спокойно.

— Послушай, так меня отпустят назад, в реальную, мою жизнь? — спросил я с надеждой.

— Конечно, отпустят, раз обещали, — уверенно сказал он. — Это у вас там не знают цену словам, здесь, если сказали, значит, сделали.

— А мне можно будет рассказать там, дома, о том, что со мной происходило здесь? — задал я свой глобальный вопрос.