Сергей Ильичев - Танцы с дьяволом

Мне никогда не нравилась война компроматов. Предположим, что сегодня кому-то предложат баллотироваться в президенты страны, финансовой компании или группы, возглавить ту или иную партию или общественное движение. Извините, но если он не полный кретин, то он тут же попытается предпринять некие действия и скрыть от общественности отдельные, но уж очень неприглядные эпизоды своей биографии.

Правда, потом каждую секунду, каждый час и день станет жить под страхом того, что эти факты могут ненароком всплыть наружу, забывая при этом банальную истину, что нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Нам всем очень хочется, чтобы человек, облеченный высшей государственной или церковной властью, был кристально честным и безукоризненно чистым. Должен, но вот может ли?

Именно поэтому, чтобы не дожидаться, когда в вас кто-то бросит первый камень, думаю, было бы более честным и нравственным самому рассказать о себе то, что так или иначе могло бы задевать чувства других людей. Тем более что многое в жизни каждого из нас было сделано неосознанно, ибо мы действительно по молодости часто не ведали, что творили.

Рассказать – значит лишить противную сторону самой возможности иметь камень за пазухой. Рассказать – значит покаяться. И постараться впредь с помощью Божьей жить в ладу со своей совестью.

Поэтому если люди после такого чистосердечного признания решат доверить управление страной или церковным приходом, например, этому человеку, то хотелось бы, чтобы они принимали его таким, каков он есть на данный момент, простив и забыв все то, о чем он вам накануне о себе рассказал или в чем исповедовался.

За полгода до начала описываемых событий…

Поселок Верхневолжье является одним из районных центров на северо-западе Тверской области. Мы попали туда уже под вечер буквально накануне Нового года. Площадь была заметена снегом. У редких машин, что изредка пересекают ее центр, механические дворники едва успевают отгребать изломанные шарнирными клешнями и оттого потерявшие былой блеск и форму нежные снежинки, прямо на глазах превращающиеся в грязную кашицу. Лишь несколько фонарей освещали центр площади да памятник все еще продолжающему куда-то широко шагать вождю революции В. И. Ленину. По правую сторону от Ульянова-Ленина светились окна здания администрации и дежурный свет магазина «Детский мир», а по левую двухэтажный типовой райповский магазин с рестораном на втором этаже, откуда в тот вечер неслась музыка.

С противоположной от Ильича стороны площади проходила железнодорожная линия, по которой при желании можно было попасть в обе столицы. Но большую часть времени железнодорожную линию занимали грузовые составы, которые везли преимущественно лес. Причем одновременно в обе стороны. То есть с севера на юг и обратно с юга на север…

И для меня это вечное почти броуновское движение всегда оставалось загадкой: для чего столько лет гоняют составы в обе стороны? Тот лес, что огромными эшелонами везли с севера на юг, можно было бы преспокойно оставить на севере. А лес, что шел с юга на север и в таком же количестве, можно было бы и вовсе не перегонять, а всего лишь переадресовать тем, кто ждет такой же лес, но с севера.

Однако же наша история не об этом, да и не обо мне. Вернемся в наш заснеженный городок, где торопливо шагающие домой люди прикрывали лица от налетавших порывов снежной вьюги.

За индевелыми окнами своих домов людям были неведомы слезы сотен тысяч небесных ангелов, проливаемые сейчас на нашу грешную планету. При всем своем стремительном падении им удается весьма грациозно достигать поверхности земли, но уже лишь в виде застывших хрустальных снежинок. Эти удивительные творения нежно опускаются на ладони редких прохожих, трогательно касаются их лиц, с надеждой заглядывают в глаза, трепетно бьются в окна домов, пытаясь достучаться до самых сердец. И тают, тают уже на наших глазах, вновь оборачиваясь слезами всепобеждающей христианской Любви, еще способной вывести нас из чарующего и убаюкивающего дурмана-сна и напомнить всем нам, иванам, не помнящим своего родства, о все еще продолжающемся многовековом поединке сил Добра и зла за наши души… И о том, что сегодня Снежная королева снова вышла на поиски очередной и доверчивой души… Но сие лишь присказка, а сказка уже наших дней впереди…

Человека, который олицетворял собой действующую власть в Верхневолжье, звали Дмитрий Федорович Новиков. Как мужчина он был крупным, а как руководитель властным. Этот деревенский последыш в многодетной крестьянской семье, воспитанный советской школой и постулатами морального кодекса строителей социализма, органично влился в когорту крепких и уважаемых хозяйственников. И с началом перестройки, подмяв под себя весь аппарат районного комитета коммунистической партии, взял бразды управления районом в свои руки и уже много лет единолично правил всем и вся…

Сегодня по неисповедимым путям Господним он оказался в Загородье, в одной из отдаленных деревень района, где сидел в гостиной комнате невзрачного и неприметного снаружи домика. Такого домика, который пора бы уже и сносить, если смотреть на него со стороны дороги… Правда, на окнах того домика были металлические решетки, а на стенах вперемежку с действительно редкими и дорогими иконами висели картины современных модернистов и даже несколько не менее дорогих оригинальных этюдов отечественных передвижников. Окна те, естественно, были завешены, а всюду горели свечи.

Хозяйкой домика была москвичка по имени Татьяна. В народе таких людей называют травницами и целительницами. Она приехала в наш район из столицы после начавшейся в России перестройки и купила себе сразу три рядом стоявших дома этого некогда богатого села. Соседям говорила, что ее привлекала положительная энергетика наших мест, чистый воздух и полное отсутствие какого-либо вредного производства…

Отремонтировала она те домики, а вскоре к ней потянулись люди, кто за советом, кто с просьбой о помощи…

В комнате, где мы оставили Новикова, было не жарко, но мужчина, очевидно, ему не удавалось скрывать волнение, периодически вытирал пот со лба. Перед ним стоял небольшой передвижной столик с напитками. При кажущемся равнодушии он внимательно вслушивался в каждое слово хозяйки квартиры.

– Этому проклятию уже более тридцати лет. Причем, как я вижу, смерть забирает только мужчин вашего рода, – негромко говорила она, обращаясь к Новикову.

– Да! Сначала умер отец, потом два моих брата и их сыновья… – согласно кивая головой, произнес Новиков.