Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы

Марина отдернулась и поспешила прочь. Агей вздохнул и сел на скамейку рядом с притихшей Дашей.

– Прости меня, так много грязи не для тебя, – виновато пробормотал он.

– Сколько тебе лет? – спросила Даша.

Агей улыбнулся.

– Сопоставляешь данные? Двадцатник… Ну ладно, пожалуй, пора. Жаль, но теперь мне категорически запрещено тебя видеть. А сколько в тебе музыки, ангел. Живи спокойно, малыш!

Агей перемахнул через скамейку и побежал туда, где исчезла Марина.

Олеся, прижав к себе Дашу, сидела перед дверями отдела корректировки мозга. Они ждали. Олесе было ужасно плохо, она понимала, что сейчас дверь откроется и кто-то заберет у нее дочь, а затем, уже мертвую, ее повезут по этим коридорам. Олеся этого не переживет. Она отчаянно оглянулась, словно в поисках помощи, и за большими стеклянными дверями вестибюля, при свете прожекторов, расположенных на крыше, увидела Вацлава, шагающего взад-вперед с опущенной головой. Олеся сильнее прижала к себе дочь. Электронные часы над дверями отдела показывали 2.58.

Неожиданно из глубины коридора показался кто-то в белом халате. Сердце Олеси горестно забилось, но спустя минуту она узнала Яна. Ян подошел к ней и посмотрел на Дарью. Даша спала на коленях у матери. Ян присел на корточки и заглянул Олесе в глаза. Она услышала его мысли.

Я ничего не понимаю, но карточка из раздела срочной чистки исчезла. Ее нет и в плановых очищениях. Но самое интересное: я был в кабинете Байкалова, и среди дел по очищению нет дела Зориной. Даже в списках, куда заносятся данные обо всех мутантах, ее нет. Так что, Олеся, забирай дочь и увози ее. Вот справка о норме на случай, если в шестнадцать лет ее захотят подвергнуть проверке на мутацию. Вроде бы все. Идемте.

Олеся не знала, что и говорить, она заплакала и уткнулась лицом в Дашины густые волосы. Даша проснулась и удивленно посмотрела на мать. Ян пошел к Вацлаву.

– Мам, ты что? – спросила Даша.

– Ничего, ничего… идем.

Они встали со скамьи и пошли на улицу.

Ночь, освещенная прожекторами, резала глаза. Даша жмурилась. Ян вывел их через КП к машине. Вацлав сел за руль, а Даша расположилась на заднем сиденье машины и вновь уснула. Олеся стояла около Яна.

– Прощай, Олеся, – прошептал доктор. – Теперь нельзя тебя даже увидеть. Я так и не забыл ту женщину, самоотверженно ворвавшуюся в Центр. Ты не изменилась.

– Изменилась, – ответила Олеся, – когда погиб мой муж. Когда его убил Ганарник… Из-за меня. Мне было трудно, и сейчас я не пережила бы Дарьиной смерти… Спасибо, Ян. Мне тебя будет не хватать.

Ян кивнул, и Олеся протянула ему руку. Ян осторожно поцеловал руку Олеси, а затем крепко обнял ее и прошептал:

– Прощай… Не суждено.

Ян Литке долго смотрел вслед уезжающей в ночь машине и думал, что жизнь – сложная и дразнящая штука, на которую нет управы.

Вацлав, Алина и Олеся, уложив детей спать, собрались в гостиной. Алина принесла кофе и вино, Олесю еще трясло. Вацлав задумчиво произнес:

– Ей необходимо поменять фамилию.

– Но память Володи… – возразила Олеся.

Вацлав отрицательно покачал головой:

– Это необходимо. Только мы будем знать, что она Даша Зорина, пусть возьмет твою фамилию: Дарья Шовинская. И глаза. Необходимы линзы, желательно черные.

– И еще, – добавила Алина, – запрети ей стричься, пусть отрастут длинные волосы. Со временем в ход пойдет косметика, и Даша поменяется совсем. Кроме имени не останется ничего прежнего.

– А ее способности? – вопрос Олеси повис в воздухе.

Даша не спала в ту ночь. Она думала. И не о том, что избежала смерти, нет, она думала об Агее. Никогда в жизни Даша не видела настолько красивого человека – прекрасного, как ожившая греческая статуя. И неужели он любит эту противную, огромную Марину? Даша провалилась в сон, когда из ниоткуда ей на лицо упал белый луч света, и она услышала Зов…

– Вот, в принципе, и все… – Даша повернула голову в сторону маленького ажурного окошка. Светало. – Мне пора, – она начала собираться.

Отец Георгий задумчиво смотрел на нее. Даша застегивала сумку и говорила:

– А потом со мной на связь вышли светлые силы, а может, это ангелы. С тех пор я как проводник, а вы как приемник, отец Георгий, – Даша краем глаза заметила улыбку священника. – Кроме того, после школы в шестнадцать лет я поступила в медико-технический лицей и через три дня получу диплом медтехника.

Отец Георгий вопросительно поднял брови.

– Я буду иметь дело с мутантами, в тот момент их жизни, когда они будут проходить очищение. Только я, приговоренный ребенок и аппарат, оператором которого я являюсь. А это… – Даша задумалась. – В общем, через неделю я буду работать в Центре Преображения, в том, в который распределят. Бог укажет нужный…

Теперь по дороге, ведущей в город, с шумом неслись машины Службы Справедливости. Церквушка отца Георгия осталась далеко позади, и вдалеке уже маячили белые дома.

Даша сошла с трассы, машины ревущим потоком промчались мимо нее. Куда это они?

За последние четыре года утекло много воды. СС уже не скрывала своих дел. Рушились церкви и храмы в городах, запрещались многие фильмы, уничтожались книги, картины, затирались песни. Запрещали Бога. Кто там был у руля? Кто правил страной и давил, как рабовладелец, на остальной мир? Сатана или Диктатор. Его мало кто видел, его правление сравнивали с властью, пришедшей в начале ХХ века. Когда Даша родилась, Диктатор стоял у власти уже несколько лет, но она считала, вернее знала, кем является на самом деле Диктатор. Она понимала, Сатана низвержен на землю и готовится к ответному удару.

Практически каждая область имела свой Центр Преображения. Это гарантировало стопроцентную безопасность имеющейся власти, защиту от мутантов, от промысла Бога. Диктатор мутантов остерегался. Они были верны Богу и несли в себе Весть. Поэтому каждый ребенок до шестнадцати лет был подозреваем. Потом он либо оказывался нормален, либо проходил чистку… Дарья ее избежала.

В центре города скопилась пробка, улицы, ведущие к главной площади, оказались забиты городским транспортом и машинами СС. Люди и солдаты в черной форме спешили к центру. Такое суматошное движение напомнило Даше муравейник, частицей которого она должна была стать, чтобы попасть к вокзалу. И Даша затерялась в потоке людей и машин, в хитром переплетении старинных улиц…

На небольшой площади, лежащей на Дарьином пути, воздвигли баррикаду из поставленных плотными кольцами машин, сваленных легких киосков. На вершине баррикады находились люди, среди которых особенно выделялся один – маленький худой человек с бородкой и длинными волосами, в допотопной одежде. Он размахивал руками и громко говорил в микрофон.

– Люди, – кричал он, – проснитесь! Посмотрите на звезды! Ведь есть же мы! Есть Бог! Радость и грусть, смех и печаль, Вера и жизнь, все это в наших руках! Но разве вы, сильные духом, не видите творящееся вокруг? Сатана правит миром, он пытается отобрать у нас самое святое – веру в Бога, он специально обезличивает наших детей, ведь… – он не договорил.