Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы

– Бред! – вслух произнесла Даша.

Она не может отвлекаться на это чувство, у нее другая задача, более важная.

В Агее неплохо иметь союзника, не больше, хотя… Сердце Даши заныло. Она села на диван и опустила голову – тяжелые черные волосы рассыпались по плечам и коснулись пола, когда Даша положила голову на колени.

Комната засветилась, невообразимые узоры от золотого до небесно-серебряного оттенков закружились по стенам, потолку, мебели. На ковре расцветали цветы из невиданных вибраций и свечений, полилась тревожная, далекая музыка. Даша пыталась отвлечься, даже не глядя на происходящее в комнате, а лишь чувствуя это. Она не услышала, как двери ее квартиры открылись и вошел Агей.

Он замер при виде калейдоскопа огней и сплетающихся линий, странная музыка, казавшаяся ему чуждой, вызывала тоску, которую простой человек не мог вынести. Агей захотел уйти, но увидел сидящую на диване девушку со склоненной головой и рассыпавшимися до пола волосами. Агей решительно шагнул в комнату и взял Дашу за плечи. Танец огненных кружев и музыка тут же прекратились. На Агея удивленно, с затаенной болью смотрели глаза густого сиреневого цвета.

– Ты неосмотрительна! – сказал Агей, глядя в сиреневые глаза. – Первое, что надо делать, когда въезжаешь в новый дом, – ставить новый замок.

Даша перевела взгляд на входную дверь. К изумлению Агея, две задвижки тут же закрылись сами по себе.

– Насколько ты чужая в этом мире… – Агей смотрел на Дашу, как смотрел бы на инопланетянина.

Даша отрицательно покачала головой, по ее щекам потекли слезы.

– Возможно… Не знаю, – прошептала она. – Я никому не мешаю… Зачем ты здесь? Что-то случилось?

– Ты должна уехать, Марина знает, кто ты. У нее в кабинете считывающие датчики.

Даша опять покачала головой.

– Агей, ты боишься больше за себя или за Марину?

Агей отпустил Дашу, его лицо стало непроницаемым.

– Все шло своим чередом, – ответил он. – Но что будет теперь, я не знаю. Ты все испортишь, если останешься.

– Но я не мешаю тебе! – воскликнула Даша.

– Марина может шантажировать меня, угрожая тебе. Это ломает мои планы.

– Нет, я не уеду, – Даша упрямо подняла голову.

Агей буквально впился глазами в ее лицо.

– Даже красота у тебя нереальная, неземная. Тебе место среди твоих собратьев, – сказал Агей.

– Но вы же их уничтожаете! – Даша презрительно улыбнулась. – Я такой же человек, как и ты, Агей. Просто ты относишься ко мне как к чему-то иному. Даже Марина, при всем своем деградировавшем мировосприятии, тебе кажется больше человеком, чем я. Может, это с тобой что-то не так?

У Агея похолодело в душе, он понимал, что Даша права, но не собирался отступать.

– Тебе необходимо уехать, иначе ты попадешь на чистку.

– Ты меня отправишь? – голос Даши стал равнодушным.

Это взбесило Агея. Дашу он считал… ничем он ее не считал! Он не мог объяснить.

– Может, и я, – холодно проговорил Агей.

Даша встала с дивана и отошла на несколько метров.

– Агей! – позвала она странным тихим голосом. – Посмотри на меня. Ты уверен, что я не человек?

Агей уставился на Дашу как на привидение. Незнакомая волна невероятной тоски окатила его. Ему казалось, что он слышит тысячи тихих голосов, слившихся в потоке боли. Разбитое золотое счастье, кинутое на потрескавшийся циферблат времени, чья-то теплота и нежность, граничащая с безумной жертвой, замешенной на сумасшедшей, всеподчиняющей и всепобеждающей, оттого вечно борющейся любви. В центре хаоса чувств Агей ощутил присутствие человека. Маленькое, беспомощное, теплое существо, готовое броситься к любому огоньку, чтобы сгореть без остатка; но не принятое, непонятное и потому одинокое.

Что это было? Чья-то душа. Агей очнулся и понял, что Даша плачет, отвернувшись от него.

– Даша… – позвал Агей. – Прости меня, я не знал, что…

– Уходи! – сказала Даша. – Уходи, Агей, я не уеду. А знаешь, – Даша обернулась, ее лицо было уже спокойно, – со мной впервые случилось такое обычно-человеческое… Я благодарна тебе за помощь, но я не уеду. Моя судьба – моя забота. Иди с Богом, Агей.

Она опять отвернулась. Агей пошел к выходу, но у порога комнаты остановился. Поколебавшись секунду, он выключил свет и вернулся обратно. Даша чувствовала сильные руки Агея, обнявшие ее. Агей крепко прижал ее к себе и уткнулся лицом в черные волосы:

– Мне так легче, – сказал он. – Ты – человек.

– Уходи, уходи, потому что я – человек, – сказала Даша.

– Пожалуйста, – шепотом попросил Агей.

Может, он так ее захотел, эту необычную, неземную девочку, может, в нем проснулся инстинкт рыцаря, спасшего некогда прекрасную даму и теперь получавшего сказочную благодарность, а может, природа пошутила с ним сегодня, показывая ему, искушенному и опытному, что такое любить ангела? Агей летел, падал, терял сознание и не мог оторваться от нее, словно она – его обетованный берег. Сильнейшие импульсы, словно сладкие и колючие стрелы, медленно пронзали его тело. Он и не догадывался ранее, что возможно так желать бесконечных агоний в ослепительных оттенках невероятного блаженства плоти и души. Он не мог прекратить целовать ее губы, как тюльпаны весной, податливые и бьющие током, так непередаваемо прекрасно.

Когда он пришел в себя, на небе уже зажглась утренняя звезда, и сквозь развеивающийся туман блаженства и наступающий стремительно сон его глаза уловили слабый свет ее дивного тела, принадлежавшего сейчас ему, вспышка звезды, полет, сон.

Даша проснулась, потому что чувствовала, что на нее кто-то смотрит. Агей внимательно изучал лицо Даши при свете ночника.

– Ты думаешь, во сне я превращаюсь в чудовище? – спросила Даша и опять закрыла глаза.

– Нет, – ответил Агей. – Я думаю, ты слишком красива для живого человека.

Агей прикоснулся губами к Дашиной шее и почувствовал, как пульсирует венка. Словно успокоившись, он шумно вздохнул и, обняв Дашу, перевернулся на спину. Даша опять заснула у Агея на груди. Он не спал, думал о том, что он подонок и не любит Дашу, боится полюбить ее. Она слишком, невероятно красива и далека от мира, в котором он живет…

Марина ехала по темным улицам к Центру и размышляла. Агей действительно ушел, он испугался, но вот кого? Ее или Шовинскую?

Она притормозила у Центра и, оставив машину открытой, направилась к двери. Ее остановила охрана СС, но Марина предъявила удостоверение, и ее пропустили. По полутемным коридорам она шла к кабинету директора Центра. Сегодня проводилась ночная чистка, и дежурил отец Агея, сам директор, профессор-психоневролог Константин Аркадьевич Байкалов.

Марина ураганом ворвалась в его кабинет. Байкалов что-то писал, но когда влетела Марина, резко оторвался и поднял голову.