Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы

Сова протянула руку с книгой к полке и неожиданно замерла. Чарли тихо зарычала.

– Ты слышала? – спросила Сова, оставляя на старом стеллаже книгу Судьбы и оборачиваясь на львицу.

Но Чарли рычала все громче, пока не стала пятиться от одной из стен назад. Сова перевела лучистый настороженный взгляд на книжные полки, от которых пятилась Чарлет.

– Не бойся, – спокойно прошептала она и резким движением, сделав шаг вперед, отодвинула в сторону стеллаж. Огромное зеркало, в котором полыхал костер, шипело и булькало. Казалось, его поверхность закипает, то выпирая пузырями, то прогибаясь всей поверхностью вперед.

– Древний монстр что-то учуял, – констатировала Сова, – явись, кто бы ты ни был!

И в тот же миг, словно из огня, по ту сторону зеркала возникла женщина без возраста, высушенная и худая, местами ее кожа была покрыта чешуей, а холодный рыбий взгляд выражал не просто пустоту, а страшный голод, она оскалилась в усмешке, обнажив острые клыки зубов и зелено-синие десны. С силой она попыталась надавить на стекло, за которым находилась, но сил явно не хватило.

Сова усмехнулась и демонстративно зааплодировала в ладоши.

– Non est fumus absque igne! – хмыкнула Сова – Mala herba cito crescit! Chimera! [7]

Чарли зарычала на развеселившуюся Сову.

– Ты пожалеешь, Вал Эль Монтра, – прошипела Химера, – ты даже не представляешь, что ждет тебя! Лучше выпусти меня в пустоту и холод вакуума из этого жара и ада, или дитя твое погибнет.

– Ты опять бредишь, красавица, – Сова наклонила голову и пристально вгляделась в жуткие глаза Химеры, – у меня нет детей.

– Да неужто-о-о, – Химера широко раскрыла ужасный рот и гортанно зашипела, словно это был смех, – как много ты забыла, Валентина. Трудно быть Константой, да? Но труднее всего быть изменчивой Константой, забывающей все, выпусти меня, и я научу тебя помнить. Мы станем силой.

– Мне не о чем с тобой говорить, темная Монтра.

– Может, о брате?

– У меня нет брата, – усмехнулась Сова.

– Сколько же ты забыла! Мария…

– Кто?! – Сова резко перестала улыбаться и с силой захлопнула стеллаж. Окно с чудовищем исчезло.

– Мария, – проговорила Сова и села на пол библиотеки, Чарлет подошла и положила умную голову ей на колено, – Мария, брат, дитя?

– Дитя… Заряна! – ахнула Валенте. – Здесь была Заряна!

Чарли навострила уши.

– Слышишь? – Сова приложила палец к губам, словно просила все смолкнуть. – Кто-то зовет Захару, кому потребовалась милость Божья, и зачем прервали круг моих странствий, выдернув меня в действительность?

Чарли опять зарычала.

– Тише, – Сова погладила львицу по голове, – кажется, зов идет из мира людей. Она задумалась, – и Заряна должна быть тоже там. Нам пора, мы что-то упустили, – Вал Эль Монтра поднялась с пола и, поправив блестящую золотую брошь в форме стрелы, шагнула вперед, растаяв как дым. Чарли фыркнула, помялась на месте, но прыгнула в невидимый ход за хозяйкой.

Идеальный, без углов, с купольной крышей, кабинет Верховной Духовной Власти Вселенной словно окутала пелена молчания. Напряженные полтора десятка человек, сидевшие за круглым столом, опускали глаза, перебирали четки, тихо молились.

– Это опасно, – наконец нарушил тишину один из присутствующих.

– Вы вроде как возглавляете независимое Бенедиктианство на дальних мирах нашей церкви? – сурово спросил старый человек, сидевший почти напротив обронившего слова об опасности.

– Да, ваше Святейшество, именно так, – согласился бенедиктианец, но как-то напряженно, отвлекаясь на ароматические палочки, поправляя их в хрустальных стаканах на столике перед собой.

– Тогда что же вы боитесь, если все святые книги указывают, что именно ваше братство было спасено заступничеством Великой Захарии.

– Но она Божество, великая милость Бога нашего, мы не можем зазывать ее сюда и просить о таком…

– Каком? – рассердился его Святейшество. – О спасении не можем? А кого мы должны просить, если древние твари вспороли брюхо нашему пространству и идут на нас войной? Кому, я вас спрашиваю?! Или, доказав Его великое присутствие в мире нашем, мы тем самым нарушили волю Его? Он сам захотел быть найденным!

– Но Он непостижим! – засопротивлялся бенедиктианец. – Может, на все воля его? Он лишь дал нам знак, что Он есть. Ответ нашей многотысячелетней Вере!

– Воля на то, чтобы мироздание рухнуло и мы погибли? Тогда зачем был дан знак? К тому же столько десятилетий тому? – Святейшество хмыкнул. – Мы слишком много знаем, слишком много скрываем, но сейчас не время, не воспользоваться знаниями. Либо мы призовем на помощь Захарию, милость Божию, либо мир древних, предыдущей невообразимо жуткой Вселенной сожрет нас. Давайте голосовать…

Высшее Духовенство Вселенной секретно молились чуть ли не полным составом. Молитвенные золотые колеса, стучавшие и издававшие особые слова святой истины специальным голосом на тайной частотной волне, пронизывал воздух небольшой церковной лаборатории. Высший Духовник Всея Мира торжественно включил что-то на небольшой панели, и купольное помещение запереливалось синим перламутром, монахи взмолились громче и быстрее. Так же быстро завращались золотые колеса, слова их стали неразличимы, звук слился и превратился в пронзительный высокий свист, неумолимо нарастающий. Стали взрываться стеклянные витражи и каменные плитки пола, люди зажали уши руками, из-под ладоней потекла кровь.

– Остановитесь! Остановитесь!!! – кричал бенедиктианец. – Мы вторгаемся не в свои пределы! Мы не знаем, на что способна милость Божья! Мы ничего об этом не знаем! – но его голос утонул в страшном грохоте и обрушившемся неожиданной тяжестью на плечи пространства. Казалось, мириады миров рухнули на плечи маленьким песчинкам – людям, молившим о спасении своего какого-то незначительного бытия.

Верховный Священник же не переставал молиться, хотя его белый с золотом наряд залила кровь из носа, он бормотал слова молитвы, даже когда стали плавиться камни и приборная доска, рухнули молитвенные колеса, а сам он провалился в бессознательное.

– Маркус! Маркус Де Войте! – настойчивый голос заставил бе-недиктианца открыть глаза. В голове его было легко, в теле тоже, словно невидимая очищающая волна омыла все его уставшие клетки и поломанные спирали ДНК. Маркус открыл глаза и сел на полу, он находился посреди осколков самого священного зала Вселенной, его друзья еще были без сознания.

– Они сейчас придут в себя, – раздался спокойный чарующий голос, и священник наконец поднял глаза на появившуюся гостью. Перед ним стояла девушка в ослепительно-белой одежде, но не женской, а более мужской, какой-то замысловатой и сверкающей. В высокий сапог был заткнут кинжал, рукоятка которого переливалась невиданной красоты камнями, или это лишь сияние? Волосы незнакомки были распущены, в них играли все оттенки золота от белого до солнечного. Лик же ее настолько казался детским и прекрасным, а глаза чистыми, внимательными, цвета травы его родины.