Алексей Котов - Черная книга (сборник)

…Утренние кошмары стали мучить рыцаря Анри Деладье сразу после смерти жены. Перед тем как проснуться, он иногда видел маслянистую колодезную воду возле своего носа и в ней, как перья, плавали лунные, неживые отсветы. Чуть дальше, окружая его со всех сторон, громоздились и тянулись вверх огромные валуны стен колодца. Другой кошмар заключался в том, что время от времени Анри одолевали в бою мавры, при чем не превышающие ростом детей: они валили рыцаря на землю, смеялись и щекотали тупыми саблями. Анри вырывался, куда-то бежал, спотыкаясь на острых, как бритва, камнях, падал и видел свои руки перепачканные не кровью, а чем-то черным и липким, как смола. Именно в эти секунды у Анри оживало тело: начинала ныть либо старая рана на пояснице, либо промозглая сырость, все-таки забиравшаяся в шатер, просачивалась и под шерстяную рубаху рыцаря.

Но самое страшное было впереди. Мельтешащие видения вдруг исчезали, и рыцарь с ужасом чувствовал, как его лицо рвет прелую, пыльную мешковину. Все происходило так, словно чьи-то незримые руки просовывали пальцы под его затылок и медленно приподнимали его голову. В этом странном движении и звуке рвущейся перед лицом замшелой ткани – к сожалению и ужасу! – было куда больше реальности, чем, в боли в пояснице или в холоде под левой лопаткой. В нос рыцаря лезла залежалая, подвальная пыль, а глаза – словно в них и в самом деле швырнули чем-то похожим на пыль или пепел – ничего не видели.

Анри просыпался с криком, судорожно отряхивал рукой лицо и, вскочив на ноги или оставшись стоять на карачках, обнажал меч. Ему мерещились в ворохе разбросанных в палатке одежд дьявольские рожи, голые, бесстыдно задранные женские ноги, и еще такое, о чем было бы стыдно сказать даже во время дружеской попойки.

Сердце рыцаря постепенно успокаивалось, иногда отдавая тупой болью в локте, туман в глазах рассеивался и только страх уходил медленно, цепляясь за память и странные сны.

Каждое утро Анри от души ругал свою «благородную рыцарскую палатку» доставшуюся ему на распродаже в Реймсе. Жуликоватый продавец, расписывая ее достоинства, не упомянул ее главного недостатка – палатка была похожа на старый, дырявый мешок. Она была крива на один бок, неуютна, и в ней почти не было света (единственное оконце вверху было затянуто мутной слюдой), а вход в палатку загораживали несколько слоев тяжелой парусины и две вшитые между ними доски. Последние должны были предупредить внезапное ночное нападение на спящих воинов, выполняя роль двери. Но рыцари кляли «хитроумную задумку» с дверью каждый день, раз за разом задевая доски локтями, головой, а то и носом. Замаскированное в парусине дерево было коварнее любой засады.

Немного успокоившись и придя в себя, Анри сел и отбросил меч. В палатке никого не было. Снаружи раздавался какой-то ленивый шум, говорящий о том, что рыцарский лагерь, хотя и проснулся, единого дела сплачивающего людей, не было и чей-то грубый голос (судя по всему принадлежавший герцогу Трайому) переругивался с аббатом Круазье.

Анри почесал затылок и постарался припомнить, где вчера он спрятал «аварийную» флягу вина. Не слишком сильное напряжение мысли тут же отозвалось в его голове тяжелой, пронизывающей насквозь болью. Анри простонал что-то типа «Вот ведь черт!..» и накрыл тяжелой пятерней пылающий лоб. Жизнь без пары пинт пусть дешевого и пусть даже кислого вина, казалась ему адом.

Маленький, едва чадивший камелек в углу палатки отбрасывал розово-черные тени. Дым уходил в приоткрытое слюдяное окошко, но не весь, отчего запах в палатке состоял из смеси горячего железа, пота и конской упряжи. Анри вдруг почувствовал, что его начинает подташнивать, пора бы было выйти на свежий воздух.

«Аварийная» флага, как правило, находилась в правом, самом дальнем углу палатки, под старым седлом, но, не обнаружив ее там, рыцарь чуть не взвыл от досады. Он замер и снова попытался вспомнить вчерашний вечер, а точнее говоря, попойку. Но мысли растворялись и гасли в тумане где-то посередине пира. Знакомые и незнакомые лица, чьи-то руки, темные фигуры, слова, хохот и звон чаш превращалось в полную мешанину похожую на кисель.

«Неужели я ее не спрятал?!..» – с ужасом подумал Анри.

Он тут же приступил к суетливым поискам: зашуршала одежда, зазвенели пустая посуда и бутыли, но нужный (точнее говоря, вожделенный сосуд из дешевого серебра) провалился как сквозь землю. Анри с досадой ударил кулаком по какой-то, мягкой с виду, куче и чуть не сломал палец о невесть как попавшие в нее ножны. Он сунул саднящий палец в рот и солоноватый вкус крови во рту вдруг отозвался болью в желудке. Анри сел, но боль в животе не прошла, а все быстрее превращалась в тошноту.

Через минуту Анри возобновил поиски. Мысль о злосчастной фляге была неистребимой, как потребность в дыхании. Вино могло успокоить любую боль, притупить неприятные воспоминания, покончить с тошнотой и просто дать силы.

«А вдруг со мной пошутил кто-нибудь?!» – подумал Анри.

Головная боль, до этого еще терпимая, взорвалась в голове белым, слепящим шаром. Рыцарский шутки были делом не редким, правда, как правило, они носили безобидный характер. Обычно прятали шпоры, подшлемники или обычные подковы, которые, как правило, подсовывали в подушки спящим.

Анри в бешенстве рванул какой-то подвернувшийся под руку лоскут ткани. Тот затрещал, мелькнул перед носом рыцаря золотым шитьем и полетел в угол. Под лоскутом лежали старые, кожаные штаны Карла Матиуса. Анри обратил на них столько внимания, сколько требовали обстоятельства: он чуть приподнял их, фляги под ними не оказалось, за то из кармана штанов вывалились две мелкие серебряные монетки.

Анри замер, рассматривая деньги. Он вдруг вспомнил, что проиграл вчера в кости свою вожделенную серебряную фляжку герцогу Трайому. Анри сглотнул слюну и понял, что теперешняя его жажда стала вечной и неугасимой, как адский огонь. Вчерашняя игра была обычной – так, от скуки – и никто не просил Анри ставить на кон именно фляжку, тем более что и Карл Матиус и герцог Трайом отлично знали, насколько она необходима Анри по утрам.

«Сам настоял, идиот проклятый!..» – выругал себя Анри.

Острое, пронзительное чувство одиночества вдруг захлестнуло его с такой силой, что на глазах рыцаря показались слезы. Можно было, конечно, выбраться из палатки и найти в лагере вино. Рыцарский лагерь никогда не испытывал в нем дефицита. Но все дело в том, что у Анри не было денег. Они кончились у него еще в румынском Тивекасте. А менять что-то из предметов рыцарской экипировки на вино, считалось не только дурным тоном, но и строго запрещалось законами рыцарского похода.