Джеймс Доусон - Произнеси её имя (ЛП)

— Думаешь, ты был здесь раньше?

— Я был здесь раньше — но это совсем другое. — Он пожал плечами. — Не могу объяснить.

Досадно.

— Все нормально… какие-нибудь следы Уортингтон?

— Неа.

— У меня тоже.

Небеса снова разверзлись, крупные брызги дождя быстро превратились в поток.

— Ах! Давай найдем укрытие! — Бобби держала руки над головой. Они бросились к ближайшим зарослям деревьев, покидая безопасную тропинку.

Последовала головокружительная вспышка молнии, за которой почти сразу же раздался грохот грома, прозвучавший так, словно треснуло небо. Бобби вспомнила, что если гром мгновенно следует за молнией, это значило, что недалеко был глаз бури. Они бросились дальше в лес, направляясь к более плотному укрытию. Под темнеющими осенними листьями они были защищены от грозы. Бобби оглядела место и поняла, что они не были в полном одиночестве. Они все еще были в окружении могил.

Почти полностью скрытый деревьями, заросший плющом, на некотором расстоянии от главной дорожки, расположился склеп. Вокруг приземистого каменного строения собрался мусор из порыжевших листьев. Бобби никогда не замечала его прежде, спрятанного в тени. Когда-то он был очень красивым — низкие ступени вели к колоннам, обрамляющим декорированный металлический вход с искусно вылитыми решетками, скручивающимися и завивающимися вокруг ангела-хранителя в глубокой молитве. К сожалению, ныне забытый, он был покрыт граффити — не потрясающим уличным искусством, а мерзкими кривыми «словечками» и вульгарными изображениями мужской анатомии. Бутылки из-под кока-колы и выцветшие пакеты из-под чипсов взбирались на стены вместе с листьями.

Бобби подумала, что прошло много времени с тех пор, когда кто-нибудь приносил цветы к этому памятнику. Его соседи — плоские мемориальные плиты в земле — заросли дикой травой, сорняками и еще большим количеством мусора. Весь этот угол кладбища был забыт.

— Не понятно, — проговорила Бобби раздраженно. Дождь продолжал стучать по навесу. — Почему Бриджит снится именно это место?

— А почему бы и нет? Мы все приходим сюда. Может быть, девушки и во времена Мэри тоже приходили сюда?

Бобби фыркнула.

— Это нечестно. Мы стараемся изо всех сил, мы следуем всем подсказкам, но так ни к чему и не пришли. Сегодня мы вообще не узнали ничего, что могло бы нам помочь.

— Эй. — Кейн подошел ближе и взял ее за руку. Его кожа была горячей на ощупь, она согревала ее холодные влажные пальцы. — Мы добьемся своего. Мы делаем все, что можем. Может быть…. может быть, нам нужно передохнуть.

— У нас нет времени.

— У нас все еще есть два дня. Все будет в порядке. — Он сжал ее руку, и она ему почти поверила. Сейчас их тела находились близко, слишком близко, ближе, чем могут находиться друзья. Она слегка подняла вверх голову, пока ее глаза не встретили его. На ее линзах были крапинки дождя, но она все же могла видеть, как он смотрел на нее. Он хотел поцеловать ее . Она хотела поцеловать его. Она хотела, чтобы он хотел поцеловать ее. Бобби часто размышляла о том, каким будет ее первый поцелуй, но никогда в ее мечтах она не представляла себе пропитанное дождем кладбище.

Их губы находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, но даже это было слишком далеко. Он наклонился, ловя момент. В ту секунду, когда его губы коснулись ее, подул внеземной благоухающий бриз, неся с собой лето. Сухой влажный июльский воздух с нотками свежескошенной травы, дикого чеснока и лаванды. И парфюм… она определенно чувствовала аромат парфюма. Оранжевые, янтарные, желтые листья закружились вокруг них в изящном вихре: вращаясь, опускаясь и ныряя, словно в ритме вальса. На сей раз странный танец сопровождался очень отчетливым кокетливым девичьим смехом.

Бобби тут же отстранилась, их губы едва успели прикоснуться.

— Ты это слышишь, правда?

— Эм, ага. — Краска сошла с лица Кейна. — Кто это?

Чары разрушились, кружащиеся листья легли на землю, шурша, словно хрустящая бумага.

— У меня есть только одно предположение.

Кейн отпустил ее руку. Бобби чувствовала, что именно они были причиной происходящего — они разворошили прошлое. А может в воздухе было что-то такое? Что-то, что заставило Кейна сделать это ? Она очень-очень надеялась, что воздух тут ни при чем. Кейн окинул взглядом поляну.

— Думаю, нам следует выбираться отсюда. Прямо сейчас.

Бобби хотела ответить: «Нет, пожалуйста, поцелуй меня снова» , но вместо этого кивнула. Не смея оглянуться назад, она начала спускаться по тропинке к церкви. Сначала нужно выжить, поцелуи подождут .

Почему-то она даже не думала о том, как вернется в школу. Спасало лишь то, что все считали ее больной, и никто бы не удивился, почему она одета не в форму. Однако это не поможет, если ее поймают за пределами школы. Бобби снова вспомнила о встрече с Элоди в автобусе. «Стукачество» было смертельным грехом в Пайпер Холле, но это относилось только к учителям. Элоди могла бы просто рассказать кому-то одному, а тот передал бы дальше, а затем дальше, и так до бесконечности .

Попрощавшись с Кейном в Оксли, Бобби вернулась в школу во время пятого урока. Поскольку им нужно было на разные автобусы, повторения поцелуя не последовало. Они даже не говорили о нем, так что ко всем ее внутренним переживаниям добавилось еще и сомнение в том, что произошло на кладбище.

Бобби не переставала думать об истории, рассказанной Сэди. Предположительно, Мэри встречалась с местным парнем. Таким же, как и Кейн. Эта сумасшедшая мысль возникала всякий раз, когда она видела его — было ли это реальным или чем-то сверхъестественным? Может они всего лишь воспроизводили прошлое? Бобби никогда раньше не испытывала подобных чувств к парню, поэтому не могла сказать наверняка. Сейчас ей казалось, будто его имя написано на ее сердце, но также это могло быть вызвано и магией. Сомнений не вызывало лишь одно — это было противоестественно.

Подождав, пока группа девочек в спортивной одежде выйдет из раздевалки на хоккейное поле, Бобби смогла проскользнуть через черный вход, не привлекая к себе внимания. По сути, она была уже на месте, но вокруг могло произойти столько бед. Оставшись незамеченной, Бобби на цыпочках прошла через секретный проход обратно к себе в комнату.

Как и ожидалось, в это время Дом Бронте был безлюдным, все были на занятиях. Как только Бобби подошла к кровати, она поняла, что совершенно обессилена. Сегодняшний день полностью истощил ее, хотя на часах не было и трех. Всего за одно утро она была напугана, изувечена и поцелована. Мощный выброс адреналина был неизбежен. Она позволила себе прилечь. Заряжающий энергией дневной сон вдруг показался бесконечно привлекательным, и в ту же секунду, когда ее голова коснулась подушки из искусственного пуха, глаза начали слипаться. Чувство вины терзало, но ей действительно казалось, что они больше ничего не могут сделать. Единственной зацепкой, полученной от Бриджит, было кладбище, и за исключением поцелуя-которого-никогда-не-было поездка не принесла ничего нового.