Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Группа правоверных с самого начала преодолевала Ад, как пустыню в родной Азии, даже не пытаясь противиться, в особенности прямоходящим свиньям, но спокойствие освещающее лицо одного из них, на сто процентов являлось следствием приобретенного бессмертия. Смуглолицый правоверный радовался неуязвимости, возможно еще не осознавая таких минусов, как бесконечная варка в котле или знойные танцы на раскаленной сковородке, довольствуясь тем, что можно не бояться ноющих ран.

Он поравнялся с Димой нос в нос, ведя за собой идущих чуть позади и сбоку красноглазых сатиров, что выводили закованных рабов еще из вырубленной в гигантской пирамиде Сортировочной. Это были определенно они, выглядя глупей болтливого напарника, постоянно участвующего в разнообразных мероприятиях, проводимых явно доверяющим ему Джумоуком. Каким бы он не являлся болтуном, но ежели обладал такими ответственностью и сообразительностью, то был определенно умнее этих двух, вытащивших зазубренные клинки и принявшихся пугающе размахивать ими в почти человеческих руках. Эти двое сатиров напоминали понтовитых пацанов на заниженных «Приорах», пытающихся обратить на себя внимание уродливо-отличающейся от других тачкой, ибо не вышли ни рожей, ни мозгами.

Честно говоря, Дмитрий испытывал немалое чувство страха, когда рядом с ним крутили тусклыми мачете две разумные свиньи, со всех сторон орали разрезаемые на кусочки люди, плюс сквозь гамму витающих вокруг звуков прорывалось рычание Варгха, не дающее забыть жуткого монстра, обожающего собакоголового хозяина. Да уж… К Аду нереально привыкнуть… Здесь необходимо родиться и жить, в ином же случае… Нет.

Такеши с любопытством оглядел не таких уж и новых соседей, выглядящих более счастливыми, чем представители Земли на четвертой цепи и вежливо улыбнулся, получив в ответ нервные взгляды на лицах, пытающихся удерживать марку спокойствия. Все-таки, как ни плюнь, окружающие черти один в один повторяют субъектов из бабкиных сказок, поэтому с ними довольно легко смириться, а вот обычные люди, которых даже рогатые не «возводят» в ранг скотины — намного страшней. Непонятный человек всегда отвратительней монстра, ибо, пусть его внешность идентична твоей, зато внутренняя суть является совершенно иной. Воспитание, чего уж там… Земля, мать ее, так…

Обменявшись никому не нужными и противоречащими друг другу знаками внимания, узники уставились вперед, но не на машущих жутким оружием сатиров, а себе на ноги. Двое же придурковатых поросят ходили туда-сюда, разбавляя жуткие вопли узников бараноподобного Низама звонким цоканьем копыт и отвратительным скрежетом мачете об холодный каменный пол. Их красные глазки внимательно всматривались в пленников, ожидая резкого движения, дабы пустить в ход зазубренное лезвие тусклого клинка, но люди понимали это, поэтому замерли, как оловянные солдатики, лишь изредка моргая и ожидая более вменяемых наблюдателей, например их третьего собрата.

Тем временем позади вновь послышалось боязливое, но звучное шлепанье босых ног, изрядно разбавляемое тусклым звяканьем поржавевших цепей, что означало следующую вереницу пленников. Любопытный Дима не стал поворачивать взлохмаченную голову, побоявшись ее лишиться, а просто дождался приближения ведущего узника, после чего скосил глаз, уже зная ответ.

Сопение еще одного мусульманина было настолько шумным, что даже следующий безумный вопль во второй раз потерявшего яйца парня не смог перебить громкий свист воздуха выходящего из мощных легких правоверного, ставшего по другую сторону от «Спящих». Чего он так дышал, этот смуглолицый человек — непонятно. Может каким-то образом отфильтровывал плотную вонь волосатыми ноздрями и втягивал уже горный воздух, а может думал, что задыхается, а перед смертью, как говорится — не надышишься. Это его дело и только, поэтому вмешиваться парень не собирался, ибо хватало своих забот.

Однако, чисто из любопытства, получше вглядевшись скошенным глазом, юноша понял, что этот пленник не похож на умирающего страдальца, а так дышит наверняка из-за кошмарной вони, по крайней мере, судя по гадливому выражению, созданному напряжением мимических мышц. В остальном серое в темноте лицо правоверного являлось настолько же умиротворенным, как и у смуглолицего собрата, видимо все-таки сбылся кусочек загробной жизни, обещанной Аллахом, правда гурий не хватало, но это дело поправимое. Осталось добраться до Небес через хорошую работу на рогатых хозяев, ну или, в крайнем случае, присутствовал вариант с полной цепью девок, где за гурий могут сойти, как минимум штук десять, вот только захотят ли они этого?

«Наверное нет… Загнанным девкам сейчас не до любовных утех, хотя бывают же еще сильней заводящиеся бабенки, когда нервничают или боятся, что их поймают на горячем… Как вариант здесь таких, хоть одна, но имеется… Идет такая, цепью гремит и представляет, как ее натягивают в темноте, пока сатиры, собакоголовый и Варгх не видят… Или натягивает один сатир, а его напарники не видят… Или натягивают все сатиры, а не видят люди… Тьфу ты… Чего только в голову не лезет… Хотя с другой стороны последние часы довольно нервные… Вот вернусь на бескрайние просторы Вселенной сгустком свободной энергии, буду рассказывать себе подобным, как на Земле друг друга в темноте натягивают, пока никто не видит, только показать не смогу… Не поймут… Даже, если картинки привезу — не поймут…», — Дима не удержался и еле-еле смешливо фыркнул, обратив внимание на быструю адаптацию к непрерывным воплям и кошмарному зрелищу с обеих сторон, а еще на встрепенувшиеся уши карликового садиста напротив.

— Так! — раздался вспыхнувший кровожадной надеждой гнусавый голос свиноподобного черта, обладающего отличным слухом. — Кому там весело? А-а-а? — услышавший «фырк» сатир не понял, кто его издал, ибо в тот момент показывал напарнику, как по-особенному умеет закручивать тусклый клинок. — Тебе животное?! — он вальяжно зацокал к только подошедшему, шумно-дышащему мусульманину, тут же потерявшему внешнее спокойствие. — Что смешного, скотина?! — кончик тусклого клинка аккуратно врезался в смуглый подбородок, немного прорезав серую во тьме кожу человека, случайно попавшего под раздачу чужих пряников. — Может еще хмыкнешь?! — мерзкое дыхание свиноподобного демона овевало лицо трясущегося мусульманина ветром сортирной части трущоб Камбоджи, слегка касаясь омертвевшего Дмитрия. — Я тебя спрашиваю! — клыкастый свин смотрел на высокого человека снизу-вверх, не смущаясь своего карликового роста, а капелька крови уже скатилась по зазубренному лезвию.

— Эт…Эт… Это… Не… Я… — заикаясь пробормотал правоверный, боясь сильно раскрывать рот, где разрезанная кожа уже срослась, кроме того места, куда оставался воткнутым кончик клинка.