Дэннис Крик - Прикосновение

− Его здесь нет, Вердан Калот.

Вампир искал взглядом аристадца, но не находил. В тусклом свете свечи все было так размыто и неясно. Непривычно.

− Раз так, тогда у тебя нет шанса. Отдай мне клинок!

− Забирай!

Но сказал это уже не Ив Габор, поднявший над головой аксессуар древнейшего трофея.

В тот момент, когда вампир отвернулся от алтаря, из-за него вышел человек. В руках его блестел серебряный кинжал. Три шага до убийцы были молниеносными. И Вердан Калот проклял себя за то, что не предусмотрел очевидное.

Хитрость детектива и его невероятную прозорливость. И его чувства к девушке в белом.

Он успел отойти в глубину зала, потеряв по дороге шляпу, и только потом рухнул на колени, сраженный роковым ударом. В глазах застыл единственный момент − страница, которую через миг перевернет рука судьбы − как веха, что делила море жизни на До и После. И в той его части, что После, на выжженных берегах, усеянных костями мертвецов, его уже ждали слуги Цербера, безликие стражники ада.

Вердан Калот схватился за холодный металл. Острая боль приковала его к земле, парализуя каждое движение и каждый вздох. Из горла выполз крик − эхо мертвого сердца. Воздух со свистом вырывался изо рта еще несколько мгновений, до тех пор, пока он дышал. Глаза − зеркало души, принадлежащей Сатане, чернели с каждым вздохом древнего вампира.

Пальцы сжимали рукоять ножа, царапали металл. Лицо кривилось, на губах плясала улыбка смерти. Но даже этих сил, собранных воедино, ему не хватало, чтобы извлечь из сердца серебряный клинок.

Обессилев, руки его опустились…

Еще один шаг за грань неизбежного, в бездну отчаянного После.

− Нет сил… я мог бы… если бы не место… это святое место… я мог бы…вернуть Ариголу…

− Нет. − Роберт мотнул головой. − Она тебе никогда не принадлежала.

Все это случилось слишком быстро и слишком неожиданно для потерявшего хватку Вердана Калота. Хотя он до последнего пытался сопротивляться безудержной силе, влекущей его в ад. Его глаза еще пылали, когда сам он уже не дышал. Когти впивались в грудь, пытаясь ухватить недоступное лезвие ножа. А крик сотрясал потолок.

Он умер на полу посередине церемониального зала под люстрой со свечами из трех подвешенных на цепях стеклянных обручей, каскадом спускающихся вниз от круга самого малого диаметра к самому большому.

Спустя мгновение после смерти вампира по вязаной ткани его кардигана прошел электрический разряд, он передался на ковровую дорожку, которая моментально вспыхнула яростным огнем.

По потолку храма поползли черные трещины, колонны стали проседать, стекла полопались в окнах, стены задрожали. Прошла еще минута, и пол под ногами смельчаков заходил ходуном.

Оставался единственный выход − бежать через обрушивающийся на их глазах притвор.

И они рванулись к нему, не медля ни секунды.

На пороге Роберт обернулся и увидел, что пламя перешло на деревянные скамьи и крест, возвышающийся за алтарем. Он подождал поспевающего за ним Габора, и вместе они покинули церковь.

На улице они встретили Мелиссу. Она стояла на коленях у тела мертвого отца.

Роберт осторожно подошел к ней сзади и обнял за плечи.

− Мне очень жаль. − Он посмотрел на священника и вернулся взглядом к ней. − Но нам надо уходить.

Девушка подняла на него глаза, и в глубине зеленой дымки он увидел безмерную печаль.

Как он хотел избавить ее от этой боли!

Как он хотел ее свободы. И любви…

Наверное, это было самым сильным его желанием за всю жизнь.

Они шли по ночной дороге, объятой клубами серого дыма. Сквозь дым пробивался свет пожарищ, пожирающий окна и двери домов. Дорога вела их прочь от церкви, наверное, в дом Мелиссы Моны. А может, прямиком к Минеальме − наиболее вероятному пути из города.

− К нам едет подмога из Менкара, три сотни вооруженных до зубов солдат! − закашлялся Габор. − Мы переплавим все серебро, которое есть в городе, в пули. А если и этого будет мало, мы запросим драгоценный металл в других городах округа. Мы не останемся одни! − сказал Габор, воодушевленный только что поступившим звонком от коллеги из Менкара. − А это, − он показал распятия из церкви, которые все это время сжимал в руке. − Я отдам самым отчаянным парням. Пусть убьют как можно больше этих тварей!

Роберта удивил такой настрой инспектора полиции. Казалось, Ив Габор нашел себя в этой борьбе с вампирами. Он словно расцвел и предстал совершенно другим человеком. Детектив уже не замечал той провинциальной медлительности, которая так раздражала его поначалу. Скептицизма, недоверия и, что немаловажно, трусости.

Теперь рядом с ним шел решительный и жесткий человек, готовый воин. Наверное, этот воин сидел в нем всегда. Теперь же он расправил плечи и встал во весь рост. Потому что наступило его время. И, смотря на него, Роберт знал, кто возглавит приезжую армию и поведет людей в ожесточенный бой, указывая на слабые места противника.

− Я пойду в участок. Надо подготовиться к приезду солдат. И вам не следовало бы оставаться на улице, − заслоняя рукой глаза, сказал Ив Габор.

− Мы уже уходим, − кивнул Роберт, провожая его взглядом.

Он видел, как инспектор свернул за угол и растворился в сером облаке.

− Куда теперь? − спросила его Мелисса.

− Не за горами рассвет, − сказал Роберт, глядя, как в ее глазах отражается желтая луна. − Я бы хотел хоть немного поспать.

− Желание знакомое. За эту неделю ты, наверное, очень устал. Столько всего свалилось на тебя.

− Всего неделя, − он возвел глаза к небу, вытирая выступившие от дыма слезы. − Подумать только, одна неделя! А кажется, минула целая вечность.

− Воспоминание об этих днях нас не оставят никогда.

До упоминания про неделю Роберт изо всех сил гнал от себя мысли про проклятую усталость, которая в последнее время одолевала его все сильнее и сильнее. Но как только срок был озвучен, слабость стала растекаться по его телу, подобно быстрому и неконтролируемому опьянению.

Долгий крепкий сон − вот все, что ему было нужно после этой ночи. Сон поможет ему избавиться от остатков гипноза, сон заставит его позабыть то, что помнить не надо. Сон приведет его в норму. А присутствие рядом любимой девушки, ее ласковые руки, шепот поутру и нежные объятия сделают его счастливым.

Вот она стоит у окна, и взгляд ее блуждает по бордовым шторам. Она перебирает пальцами по золотистым арабескам, а потом открывает темный занавес, и в спальню врывается солнечный свет. Он озаряет его, слепит. Роберт зажмуривается, заслоняя лицо руками, и понимает, что окончательно проснулся. И тут она называет его по имени.

Вдруг он услышал крик.

Из дымной темноты показалась детская рука. Не раздумывая ни секунды, он кинулся на помощь.