Валерия Калужская - Магиум советикум. Магия социализма (сборник)

В третьем классе Алёнка заболела. Мама испугалась, потому что раньше Алёнка никогда не болела. Совсем. Ну, бывало, например, зимой на горке накатается, в снежки голыми руками наиграется – потом вечером жалуется на горло и носом шмыгает. Мама ее молоком с медом напоит, и утром девочка здорова, как ничего не было. А подружки при этом неделю с простудой дома сидят. Или вот когда на даче у Вики все отравились пирожками, Леночка даже в больницу попала, а Алёнке хоть бы что, хотя ела со всеми одинаково. Так постепенно все домашние и привыкли, что с Алёнкой никогда ничего не случается. Разве что в первом классе пару недель хандрила – ходила вялая и хмурая, но это списали на привыкание к новому школьному ритму жизни, который свободолюбивой девочке пришелся не по нраву. А тут вдруг Алёнка слегла с температурой и ознобом. Через неделю поправилась, пошла в школу – и в первый же день опять заболела. В этот раз дольше в себя приходила – слабость, головокружение еще долго держались. А как в школу пошла – опять хуже стало. Участковый терапевт только руками разводила. А один раз Алёнка ее разговор с мамой подслушала – очень уж таинственные лица были у обеих, когда они тихонько в коридоре шептались. Как услышать то, что нужно, Алёнка уже давно поняла – нужно было посмотреть по-особенному, как через объектив папиного фотоаппарата, фокус навести, чтобы там, где надо, стало четко видно, а вокруг – размыто. Тогда в фокусе будет всё хорошо видно и слышно, а всё остальное как бы притихнет и расплывется. Врачиха тихо говорила маме, делая озабоченное лицо:

– Боюсь, девочке не обойтись без консультации специалиста по партийной части. Ну, вы понимаете?

Мама торопливо закивала, и глаза у нее стали испуганные.

– Но нужен хороший, понимаете? Случай странный и, я боюсь, сложный.

Мама ахнула и прикрыла рот ладонью.

– Да не пугайтесь. Пока ничего страшного. У вас, кстати, в окружении нет одурманенных религией или иными культами?

– Что вы, нет, конечно! – возмущенно и очень быстро ответила мама.

– Это важно, – врач посмотрела на нее с подозрением и продолжила строго: – У девочки как раз такой возраст, когда они начинают осознавать. И если кто-то в этот момент внушает им сомнения в выбранном курсе партии и правительства, светлых образах наших вождей… – докторша запнулась и значительно посмотрела на маму. Ее вид говорил, что она, конечно, даже не допускает такой возможности, но вдруг…

– Что вы, конечно, нет, – опять быстро и будто виновато проговорила мама.

– В общем, в таких случаях происходят душевные конфликты, которые могут отразиться на здоровье ребенка таким образом. Девочка ведь уже пионерка?

– Да, вот как раз недавно…

– Вот видите. А странностей за ней вы никаких не замечали? Ну, какие-нибудь тревожные, якобы вещие сны? Видения, галлюцинации? Попытки предсказать будущее? Изображение якобы мысленного воздействия на предметы и людей?

– Нет, что вы, нет! Алёна – совершенно обычная девочка!

– Ну, вот и хорошо, не волнуйтесь так. Вообще, в таких случаях у нас инструкция направлять на консультацию к… ну вы понимаете… Я бы вам уже выписала официальное направление, но… – докторша понизила голос и зачем-то огляделась по сторонам, – но к нашей поликлинике сейчас прикреплен не очень как бы, опытный… А девочка слабенькая, может плохо перенести вмешательство…

Мама опять ахнула.

– В общем, попробуйте поискать сами, может быть, по знакомству… Я пока докладывать не буду, но не тяните. Здоровье девочки, вероятно, уже само по себе не улучшится. Не пугайтесь так, голубушка, я хочу, как лучше, – врачиха вздохнула и ободряюще похлопала маму по плечу, но та почему-то дернулась от ее прикосновения…

А вечером мама пересказала этот разговор папе, и они с ним долго ругались. Алёнка опять не удержалась, немного подслушала. Через стену это было сложнее, чем через дверь, но родители и так говорили не слишком тихо, Алёнка бы и так почти всё услышала, стало быть, ничего запрещенного она не делала. К тому же маме она обещала только не подглядывать. Хотя так было бы проще – стена между комнатами ерундовая, в такой окошко взглядом провертеть – нечего делать, не то что в кирпичной. Но когда мама узнала, что Алёнка умеет делать в стенах окошки и смотреть, она очень испугалась. И велела, во-первых, никому об этом не рассказывать, а во-вторых, никогда-никогда так не делать, чтобы никто не узнал. Алёнка пообещала. Она никому и не рассказывала, а насчет того, чтоб не делать… Ну, ведь если никто, кроме Алёнки, этих окошек не видит – значит, о них и не узнает, если она сама не расскажет, верно? Поэтому можно их делать, но потихоньку… и если очень надо… А слушать без окошек, через огненные ниточки, Алёнка научилась недавно и маме пока об этом не говорила. Чего ее зря волновать? Поэтому она со спокойной совестью, не открывая окошка, протянула через стену ниточку и стала через нее слушать. Ребенок же имеет право знать, что о нем говорят родители?

Родители ругались.

– Это всё твоя наследственность! – обвиняюще сказал папа.

– А я от тебя ничего и не скрывала! Не связывался бы со мной, раз тебя волнует моя наследственность!

– Ну, прости, Аня, я не то хотел сказать…

– Но сказал.

– Сказал. Как же тебе пришло в голову отправить свою дочь к этой ведьме?!

– Нашу дочь! Нашу! А ты хочешь отдать Алёнку им? Знаешь, что они с ней сделают?! Знаешь? – мамин голос задрожал от слез.

– Ну, Аня… Но разве можно…

– Знаешь, многие мужчины называют своих тещ ведьмами, поэтому это я тебе прощу… Но я никогда не прощу, если ты погубишь нашу дочь…

– Аня, я ведь не просто так называю, твоя мать и есть ведьма…

Так Алёнка узнала, что у нее есть бабушка и что она – ведьма. А еще – что Алёнку собираются к ней отправить…

Мальчик оказался пустышкой. Получалось, заглушку ему поставил кто-то другой. Кто-то неопытный, хотя и очень сильный. Поставил, возможно, сам не осознавая, что делает. Друг, одноклассник, сосед, родственник или просто случайный прохожий. И теперь его надо было как-то искать.

Ким тяжело вздохнул, утер ладонью вспотевшее лицо. Его начинало знобить, как всегда после подъема в Верхний мир.

– Лида, чаю принеси, пожалуйста, – попросил он.

Лидочка, как всегда, явилась немедленно, как будто уже ждала под дверью, заранее всё приготовив. На подносе исходила паром чашка горячего чая, в хрустальной вазочке вперемешку лежали шоколадные конфеты и печенье. Вот как она догадывается, когда Киму нужен именно шоколад, чтобы быстрее восстановить силы?

– Спасибо, – с искренней благодарностью сказал он.

Лида смущенно улыбнулась.

– Ким Владимирович, – чуть запнувшись, позвала она и почему-то покраснела. – У вас тут… сажа на щеке, слева. И тут, вы, наверное забыли… бусы снять…