Игорь Середенко - С улыбкой хищника

— Пап, что он делает? — спросила шепотом Захра.

— Я впервые вижу этот обряд, дочка, — ответил, завороженный безумием танца, Салех.

— Но, ты знаешь, что он делает? — с любопытством, граничащим со страхом, спросила Захра.

— Он приносит духу Лоа жертву.

— Они убили их.

— Кого? — удивился Салех.

— Тех троих, что сидели рядом с нами. Я догадалась, папа. Но зачем он делает это?

— Хочет связаться с духом Лоа.

— А зачем надо было людей убивать? — спросила девушка.

Салех удивлялся смелости дочери, то, как она задает эти вопросы. То ли она перестала бояться колдуна, то ли все это так сильно подействовало на ее детское сознание, что она помешалась, не смогла выдержать ужаса. Но в какой странной форме нашло выражение ее безумие? Ее вопросы Салеху не показались словами умалишенного, напротив, его дочь в минуты страха и предчувствия смертельной опасности, нашла в себе силы бороться, а ее сознание приобрело боевую готовность, а не апатию. Он гордился за свою дочь, может из нее вышел бы настоящий маг?

— Он хочет приобрести специальные магические способности, — пояснил Салех.

Абрафо отрезал кусочки человеческого мяса, и еще теплым поглощал его. Кровь струйкой стекала с его губ.

Видя, как дочь внимательно слушала отца и зорко следила за каждым движением Абрафо, Салех решил и дальше объяснять дочери все детали тайного ритуала, о котором знал по большей части лишь в теории. Глубоко в сознании он уже понял, что колдун вряд ли оставит их в живых. Ему совсем не хотелось чувствовать себя в последние минуты жизни, также безропотно и унизительно, как те четверо крестьян, смирившихся с судьбой, и покорно отдавших свои жизни во славу колдуна.

Нет, он, как и его друг, Абу, будет бороться за свою жизнь и жизнь дочери. Его поразили смелые слова Абу, его отважное поведение перед бокором. Салех готов дать руку на отсечение, что любой бы жрец вел бы себя с Абрафо покорно, заискивающе, но Абу … Он повел себя, как настоящий жрец, сильный маг и серьезный соперник, как воин, достойный своих непокорных злу родителей. Теперь Салех понимал, за что Абрафо ненавидел семью Абу — он увидел в них дух соперничества, вызов, серьезную силу. Потому он и расправился с ними, оставаясь в тени, незамеченным. Зло, исходившее от Абрафо, чувствовалось физически, даже каждое слово, произнесенное им, внушало страх и уважение, как к силе духовной, тайной, всепоглощающей. Салех понял, что уйти от такого колдуна было невозможно ни для кого. Если Абрафо решит, то может жестоко расправиться с любым, ведь ему помогают силы, непонятые человеком, обитаемые в другом мире, но вызываемые им, жаждущие крови, жертвоприношения, свежей человеческой трусливой, убогой и порочной души. Такую душу можно легко покорить, подчинить, сделать ее своим рабом и, наконец, приказать ей творить зло на земле, выполнять любую избалованную прихоть злого духа.

— Кто же даст ему эти способности? — поинтересовалась Захра.

— Тот дух, которого бокор вызывает в награду за жертвоприношение, наделит колдуна этими способностями. Абрафо заключит договор с Лоа.

— Зачем этот договор нужен? — спросила дочь.

— Чтобы дух, которому он служит, помог ему в черном колдовстве. Это называется angajan.

— Пап, а кто самый главный из духов? Я хочу вызвать его.

— Зачем?

— Чтобы убить бокора, — смело ответила Захра. От ее страха на лице и тени не осталось.

— Самый главный из всех Лоа зовется Легба, — ответил отец. — Легба — это покровитель перекрестков.

— Пап, а что он делает, этот Легба?

— Легба открывает порталы межлу мирами, он позволяет общаться колдуну с другими Лоа. Сейчас Абрафо это и делает.

— Открывает порталы?

— Да, этот черный столб, вокруг которого Абрафо расставил черные свечи и поет тайные ритуальные песни, призывающие Легбу, поможет ему вызвать близнеца Легбы, его тень.

— У Легбы есть брат близнец? — удивилась Захра.

— Да, это его полная противоположность. Его имя Калфу.

— Как ты узнал это?

— Абрафо в своих песнях не раз упоминал его имя, — пояснил Салех.

— А чем Калфу занимается? Для чего он служит? Он тоже помогает открывать портал?

— Нет, Захра. Лучше тебе не знать, чему служит и чем занимается Калфу, — но, поняв, что дочь не отступится, он решил не держать ее в неведении. — Калфу покровительствует темным силам, силам зла, — а потом, как бы, рассуждая с самим собой, он пробубнил. — Лоа — означает «тайна».

Кровавый ритуал, который стоил трех человеческих жизней, был окончен, и маг в изнеможении опустился на стул. Он вынул из ящика какую-то книгу или толстую тетрадь и начал листать ее, внимательно осматривая страницы. Остановившись на нужной странице, и достав ручку из ящика, он начал делать какие-то записи в книгу.

— Что он делает? — шепотом спросила Захра у отца.

— Наверное, что-то записывает, — ответил Салех.

— Зачем, — удивилась Захра. — Я не помню, чтобы ты так делал после обрядов проведенных тобой.

Салех задумался, он не знал, что ответить дочери, потому что действительно не делал никаких записей. Вместо него ответил Абрафо.

— Я записываю свои ощущения, и то, что видел, когда был в другом мире.

Салех и Захра были поражены слуху Абрафо. Как он, на таком расстоянии, мог услышать шепот, ведь девушка говорила тихо. Возможно, что колдун слышал и другие фразы, сказанные пленниками. Это было невозможно, но им пришлось в это поверить.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Захра.

— Чем больше я знаю их мир, тем сильней и могущественней я становлюсь, — ответил Абрафо, не отрываясь от записей.

— А разве твой мозг не остается в теле, когда ты совершаешь ритуал? — спросил Салех, теперь и он, как и его дочь, захотел узнать тайну Абрафо. Чем больше они знали о нем, тем больше у них было шансов перехитрить колдуна или отсрочить свою гибель.

— Книгу, которую я пишу, создает не сознание, — ответил Абрафо, — а душа.

«Книгу пишет не сознание, а душа», — повторила про себя Захра. Она была поражена этой фразой мага.

— Моя душа не просто побывала в запредельном мире, куда закрыта дорога простому смертному, — сказал Абрафо. — Она окунулась в мир, где царствует черная магия, она испытала бури страстей и водовороты страданий. Любой человек не выдержал бы этого. Даже за всю свою никчемную жизнь человек не испытывал и четверти от того, что почувствовала моя душа в безудержных волнах чужеродного мира.

Казалось, что Абрафо наслаждается и гордится тем, что делал.

— Ты, видимо, завидуешь свободе духов и их могуществу? — спросил Салех, пытаясь разговорить Абрафо.

— О, да. Я стану одним из них. И когда-нибудь, такой как ты будет обращаться ко мне, стоя на коленях, извиваясь, чтобы я позволил ему творить зло.