Игорь Середенко - С улыбкой хищника

— Мы еще встретимся, — судорожно, препинаясь, вымолвил Абу.

После этого его тело вздрогнуло под действием жуткой судороги, и он упал на спину. Его руки находились в той же согнутой позиции, когда он в последний, предсмертный час, увидел черные зрачки Абрафо. Его скрюченные пальцы, казалось, все еще сжимали решетку, не желая ее выпускать.

— Убийца! — невольно вырвалось из уст Салеха, закрывшего ладонью глаза дочери.

Абрафо, не обращая внимания на голос Салеха, подошел к столу и положил на него окровавленный нож. Потом он позвал Имада, тот ворвался в помещение, как преданный и послушный пес. Услышав приказание хозяина, он выволок покойника на освещенное место — в центр помещения, напротив стола с лампой. Бледные лучи лампы осветили вмиг всю трагедию и подступные ужасающие деяния колдуна.

Абрафо махнул рукой, и его верный слуга исчез, покинув помещение.

— Папа, мне страшно? — тоненьким, тихим, умоляющим голоском, сказала Захра на ухо отцу. — Что они хотят с ним сделать? Он ведь убил его, правда?

Отец не знал, что ответить. Больше всего на свете он хотел, чтобы ее здесь не было, чтобы она не видела всех этих жутких сцен убийств.

— Что этим людям надо от нас? — продолжала вопрошать перепуганная девушка. Она взглянула преданным взглядом в озабоченные и беспокойные глаза отца, затем, словно прочитав в них ответ, сказала, вспомнив его учения:

— Они могут отобрать у нас дом, родину, все наши вещи, сковать страхом наши тела, но они не смогут проникнуть в наши мысли и похитить наши мечты.

Он отвел взгляд, опустил глаза и обнял ее голову, прижимая ее к груди. Она услышала его, тревожно бьющееся, сердце, и оторвав голову, и вновь бросив пронзительный взгляд преданного ученика, посмотрела ему в глаза.

Тяжело выдыхая, словно избавляясь от какой-то тяжести, он ответил ей:

— Ты ошибаешься. К сожалению, и мечты они могут отнять у нас.

Помолчав немного в раздумье, он продолжил, словно его посетила одна из тех спасительных мыслей, которые появляются у нас в тяжелые, казалось, безвыходные, минуты:

— Ты верь мне, с тобой все будет хорошо, я не допущу это зло, и сделаю так, что оно сгинет.

Девушка, в знак согласия и понимания, искренне качнула головой.

— Я знаю, папа, ты справишься. Я верю в тебя.

Тем временем, Абрафо приступил к какой-то тайной черной магии. Он стал что-то шептать себе под нос, прочертил мелком круг так, чтобы труп Абу находился в центре, потом принялся что-то делать на своем страшном окровавленном столе, где керосиновая лампа все еще бросала бледные лучи, освещая зловещее место. Вдруг он остановился, и повернувшись лицом к камере Салеха, торжествующе произнес:

— Если ты против меня, то отойди в сторону; если ты за меня, то смотри и восторгайся мной! — громко сказал Абрафо, пытаясь привлечь внимание Салеха.

Эти слова были направлены именно Салеху, отказавшему ему. Он уже начал жалеть об этом. Умер его друг, а рядом сидела на корточках, прислонившись к его груди, родная дочь. Во что он втянул ее? Почему так все произошло? Почему он, помогая людям столько лет, не смог предвидеть собственного будущего? А может оно было для него закрыто, тая в себе некую цель, которая еще не наступала. И он, Салех, был выбран для исполнения этой цели. Сколько еще людей должно было умереть, чтобы эта злобная тварь, трясущаяся над столом, успокоилась?

— Что ты собираешься делать? — спросил Салех с замиранием в сердце.

Он сразу же пожалел о том, что спросил колдуна.

— Ты первый все узнаешь, — сказал Абрафо, не поворачиваясь к нему.

Абрафо нагнулся над мертвым телом. Он отрезал прядь волос и срезал пару ногтей. Все это он бросил на стол для дальнейших приготовлений, необходимых еще в обряде. Затем он, из какой-то баночки, вылил на белую окружность, начерченную мелом, жидкость красного цвета, обойдя весь круг.

— Папа, что он делает? — в ужасе спросила Захра.

Хоть она и была напугана, но в ее любознательном сознании пробуждалось желание узнать истину. Она чувствовала себя человеком, попавшим в смертельную беду и стремящимся, во что бы то ни стало отыскать путь к спасению. Она собрала в себе все девичьи силы и начала спрашивать отца, не стыдясь и не боясь своих вопросов. В этом смелом и отчаянном сопротивляющемся юном сердце, происходила борьба, зарождался протест, вызывающий на бой страх, сковавший ее тело. Прижавшись к отцу и сжавшись в комок, Захра смотрела с надеждой на отца, словно моряк в часы бури, беспокойно глядит на призрачные контуры отдаленного берега.

— Он разместил тело умершего в кругу и окрасил окружность кровью козла, — ответил Салех. Видя, как Абрафо чем-то посыпает круг, он сказал, — это кладбищенская пыль, перемешанная с очень ядовитой тропической рыбой.

Абрафо рассыпал на полу порошок, а затем начал петь. Его голос навел безмолвных зрителей в такой неистовый страх, что они прижались к каменной кладке стены. Троих крестьян содрогала мелкая дрожь, овладевшая их вспотевшими, покрытыми холодной испариной, телами. Они покорно опустили глаза, словно домашние птицы, готовые к бойне.

Абрафо все пел, неистово танцуя вокруг несчастного мертвого тела. Он разрезал безрукавку на мертвом теле и отбросил ее в сторону, за пределы круга. Потом он взял какой-то тонкий предмет со стола и начал выводить тайные символы черной магии на оголенном мертвом теле. Затем он окропил кровью четыре стороны в честь духа и отошел за круг. Пение закончилось и настала могильная тишина, которая казалась еще более зловещей, чем пение колдуна.

Неожиданно, в камере, где находились трое крестьян, появилось волнение. Мужчины жались, вылезали от страха друг на друга, словно зажатые в угол лягушки. Они что-то увидели, и это привело их в безудержный страх, вытесняющий их души из собственного тела.

Салех и Захра в ужасе посмотрели на труп. В слабом освещении они все же разглядели открывшиеся глаза мертвого тела. Колдовство колдуна подействовало, и труп ожил. Салех видел это впервые, хотя и знал об этой тайной магии. Он был поражен, но и увлечен, околдован могуществом черной магии и безграничными возможностями Абрафо, о котором слышал, из уст жрецов, легенды, в которые раньше не верил. Теперь, видя всю силу магии, в нем загорелось желание познать истину, узреть тайну, которую скрывают от непосвященных высшие жрецы.

Салеху показалось, что Абрафо провел этот обряд так легко и непринужденно, что для него это было очень простым заданием. Он подумал, что Абрафо владеет куда более высокими знаниями, а его возможности запредельны. И все, что говорили о нем жрецы, не составит и десяти процентов того, что может этот колдун.

Труп медленно, неуклюже поднялся и, слегка шатаясь, вырос перед Абрафо, словно поднявшийся труп из могилы. Абрафо взял что-то в руки и спрятал в карман. Затем он подошел к камере Салеха и отворил замок, открыв решетку наружу.