Виктор Хорунжий - Дженнифер. Обитель скорби

– Джек Макалистер, 42 года… Расстройства на почве алкоголизма… Агрессивный…

Девушка вглядывалась в худого сутулого мужчину на больничной фотографии, затем обратила внимание на его глаза, что показались ей знакомыми, и вдруг догадка словно ужалила ее: не может ли этот Джек-алкоголик быть тем самым Джеком-поваром, с которым она общалась на кухне? По возрасту они более-менее близки. Но вот только повар был сильным мужчиной высокого роста, а этот Джек с фото выглядел тщедушным и слабым. Ни намека на мускулатуру, испитое усталое лицо… Неужели речь может идти об одном и том же человеке? И, если такое чудесное преображение возможно, то, вероятно, и Оливия Уинстон – это ее новая знакомая, красавица-уборщица? Нет, это из области фантастики…

Призрак все так же молчал. Дженни положила обе папки на полку.

– И что ты хочешь мне сказать? Почему для меня так важно увидеть эти истории болезни?

Но вместо ответа женщина-призрак вдруг резко повернулась к двери.

«Поспеши! Они возвращаются!» – снова прозвучал ее голос в голове Дженни.

– Они – это кто? – шепотом спросила девушка, однако ответ опять не пришел.

«Они идут сюда! Скорее!» – почти кричал голос, и Дженнифер непроизвольно зажала уши, чтобы приглушить этот крик.

Попятившись к двери, она выскочила в коридор. Но, прежде чем дверь комнаты закрылась, на том самом месте, где только что стояли шкафчики и полки, показались обгоревшие обломки и закопченный черный потолок. Дверная коробка была такой же черной, словно пострадала от сильного огня.

Пытаясь совладать с нарастающим беспокойством, Дженни бросилась к лестнице. Единственное окно, что открывало вид на улицу из самого коридора, сейчас так ярко освещалось лунным светом, словно там, за этим окном, был день.

«Откуда взялась луна, если пару минут назад царила сплошная тьма?» – подумала Дженнифер, невольно задержавшись – всего на миг, – чтобы выглянуть из окна.

Лунный свет заливал дорожки вокруг лечебницы; одна из них вела дальше в лес, виднеясь между стволами сосен, которые словно превратились сейчас в серебряные струны.

А по дорожке неспешной трусцой двигался огромный волк. И хотя луна подмешивала серебряной краски ко всем цветам, но даже ее блеск не мог облагородить грязно-бурый окрас шерсти нереального существа.

Не веря своим глазам Дженни забыла об осторожности и выглянула из окна еще больше, пытаясь лучше рассмотреть животное. И тут волк неожиданно замер на месте и повернул морду в сторону лечебницы. У девушки екнуло сердце: волчьи глаза смотрели прямо на нее… В следующее мгновение бежали уже оба – Дженнифер вниз по крутым ступеням, а волк – прямо к дверям больницы.

«Только бы успеть, только бы успеть первой», – пульсировало в голове Дженни. Промчавшись по пустому коридору, она добежала до двери своей палаты, рванула ее на себя и чуть не упала, когда дверь неожиданно легко открылась. Девушка ворвалась внутрь, подбежала к своей кровати, собираясь запрыгнуть в нее и притвориться спящей… Она отдернула одеяло и… увидела под ним спящую незнакомку. Но кто мог уснуть здесь? Дженни с силой схватила девушку за плечо, пытаясь разбудить ее, повернула к себе и… застыла, пораженная, глядя… на свое собственное лицо.

– Этого не может быть! – выкрикнула Дженнифер, напрочь забыв об осторожности, и… проснулась.

Лунный свет действительно заливал сейчас палату, мягко освещая каждый уголок. Все обитатели восемнадцатой спали. Дверь, как и положено, была закрыта. И только сердце девушки колотилось в бешеном ритме.

– Так это всего лишь сон? – пробормотала Дженни, вытирая вспотевший лоб. Руки не слушались ее из-за бившей все тело мелкой дрожи. – Какой странный кошмар! Призраки, волки… Бред. Продолжение галлюцинаций… Или я спала?

Она немного успокоилась, и ей удалось поверить в то, что это все-таки был сон. Дженни даже заставила себя встать и сделать попытку открыть дверь – конечно же, она оказалась запертой. Вероятно, во сне все перепуталось в голове Дженнифер – и мечты о побеге, и разговоры с поваром Джеком, и пережитое за долгий день… Вот и получилась такая причудливая мозаика из частиц несуществующих событий.

Но снова уснуть ей удалось только перед рассветом – слишком тревожными были воспоминания о странном сне.

День снова покатился по накатанной колее, и все же что-то неуловимо изменилось. Нельзя было не почувствовать, как непонятное, темное напряжение звенело прямо в воздухе.

Наверное, именно от этого чуть ли не у всех буйных почти одновременно начались припадки – крики слышались из разных палат. И даже во время завтрака санитарам пришлось успокаивать некоторых пациентов, потому что те начинали биться о столы или кричать во весь голос. Остальные больные выглядели еще более вялыми, чем обычно. Все эти изменения настолько бросались в глаза, что их трудно было не заметить. Особенно, если наблюдаешь с двойным вниманием, как это делала Дженни. Скорее всего, причина происходящего крылась в лекарствах, которыми их напичкали.

Дженнифер тоже чувствовала себя усталой и разбитой, вялость и сонливость сковывали движения девушки. И хотя раньше она не замечала за собой приступов лени, в последнее время они стали появляться у нее все чаще и чаще. Словно что-то потихоньку выпивало из нее силы, оставляя опустошенную оболочку. И этой пустой оболочке не хотелось уже ничего, лишь бы ее оставили в покое…

Еще хуже выглядели остальные пациенты восемнадцатой: они не только едва переставляли ноги, но и с трудом были способны к связной речи.

Сразу же после завтрака произошло нечто неожиданное: санитары принялись разводить всех по палатам. Причем делали они это сдержанно, почти вежливо, без обычной ругани и зуботычин. Даже Лео сегодня не скалился и не строил глазки, а был необычайно молчаливым и собранным.

– Что произошло? Почему нас заперли? – обратилась Дженни к соседям в надежде услышать что-нибудь правдоподобное.

– Мне кажется, я видела полицейского, – робко сообщила Эмма. – Правда, я не уверена.

Раян сразу же упал на постель и по уши укутался одеялом, что было на него не похоже. За весь сегодняшний день он не проронил и пары слов. Дженни, приблизившись к нему, села рядом, осторожно заглядывая в лицо юноши, непривычно бледное и напряженное.

– Раян, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Или что-нибудь случилось?

Парень молчал и даже не повернулся к ней. Поняв, что не дождется ответа, Дженнифер уже поднялась, чтобы уходить, когда услышала его слабый голос:

– Прошлой ночью умер пациент. Опять.

Дженни вздрогнула.

– Ты уверен? Откуда знаешь об этом?

Раян лишь неопределенно дернул плечом.