Виктор Хорунжий - Дженнифер. Обитель скорби

– Конечно, эта жуткая больничная одежда совсем тебе не идет! Когда ты выйдешь отсюда, я подарю тебе пару нормальных платьев, – великодушно пообещала она. – И вот еще что… – Несколько минут Оливия ходила взад-вперед по комнате, придирчиво рассматривая Дженни с разных ракурсов. – Да! Сгодится! – наконец вынесла вердикт. – Знаешь, когда я стану знаменитой актрисой, то и для тебя что-нибудь придумаю. Будем выступать вместе, – добавила Оливия тоном, не терпящим возражений, словно от сказанных ею слов до их воплощения в жизнь был один шаг.

Это казалось очередной прихотью взбалмошной красавицы, капризом, настолько далеким от реальности, что Дженни даже не стала спорить. Для того, чтобы вырваться отсюда, она согласилась бы на что угодно – даже стать актрисой…

– Но почему ты работаешь здесь, если мечтаешь о кино?

Оливия неопределенно пожала плечами.

– Ну, я пока не знаменитость и собственного жилья в городе не имею… Но все изменится, как только мне подыщут подходящую роль. И не сомневайся – тогда я утру носы всем этим звездам!

– Почему бы и нет, – примирительно вздохнула Дженни; ей не хотелось спорить с Оливией.

Однако уборщица не собиралась прекращать разговор на излюбленную тему:

– Ты не думай, что я это просто так говорю. Я действительно актриса! Пускай мои роли – только в моем любительском театре, но ведь надо же с чего-то начинать! Вот, сейчас покажу… – Оливия бросилась вытаскивать из нижнего ящика тумбочки стопки каких-то старых журналов, кидая их прямо на пол, пока не откопала между ними большой желтоватый конверт. – Вот, смотри! Узнаёшь?

Несколько качественных цветных снимков перекочевали из конверта в руки Дженнифер. На первом снимке на небольшой освещенной сцене стояла рыжеволосая красавица в старинном платье, а рядом с ней – с бутафорской шпагой на поясе…

– Это что… Саймон? – изумилась Дженни.

– Конечно, Саймон! А кто ж еще! – хмыкнула Оливия. – Видела б ты его в образе! Ни у кого так хорошо не получалось играть, как у Саймона…

Дженнифер с интересом рассматривала фото.

– Я тут исполняла роль Афродиты, – не без гордости призналась Оливия. – Чудесный спектакль получился! А вот и Саймон: здесь он – вестник богов. А вот это – Джек, правда, у него не слишком-то получалось. Зато он хорошо смотрится в образе Геракла…

– Неужели в этой больнице есть театр? – такая мысль казалась Дженни невероятной.

– Есть… Только он тайный. Правда, я думаю, доктор Руфф давно знает о нем, но просто закрывает на это глаза… Для него наш театр – всего лишь невинная шалость сотрудников, для меня же – воплощение моей мечты… Он в подвале. Идем, идем прямо сейчас, я покажу тебе мое королевство! – Она, взяв Дженни за руку, поспешно потянула ее в коридор, затем вниз, потом в подвал. Открыв дверь, Оливия приветственным жестом пригласила Дженнифер. – Вот, вот мое королевство! Добро пожаловать!

Включив свет, она быстро подбежала к небольшой сцене. Дженни с интересом оглядывалась: обстановка театра выглядела очень просто и даже, можно сказать, бедно, однако от всего здесь веяло большой любовью.

– Я тут все сделала сама! – с гордостью произнесла Оливия со сцены. – Занавес шила из старых простыней… А костюмы – из цветных занавесок!

– А кто перенес сюда мебель? – спросила Дженни, разглядывая ряды старых стульев, явно требовавших ремонта.

– Вся тяжелая работа легла на плечи Саймона и Джека, – махнула рукой Оливия. – Знаешь, они такие милые!

Дженни не смогла сдержать улыбки.

– Как же ты их заставила? Таскать сюда мебель да еще потом играть на сцене?

Оливия очаровательно улыбнулась:

– Заставлять не пришлось… Если у тебя красивая внешность, то многие вопросы решаются сами собой. Все любят красивых людей. Красота – это то, что дает тебе возможность подняться над остальными, над толпой, которая будет тебя обожать, ловить каждый твой вздох, каждый взгляд…

Несостоявшаяся актриса произнесла свой монолог так страстно и артистично, что у Дженни зародилась мысль о ее несомненном таланте.

Оливия вмиг будто бы вся расцвела. Плечи распрямились, в глазах появился блеск – словно уже сейчас она стояла перед камерой и смотрела не на Дженни, а на своих настоящих зрителей.

– Если нет красоты – ты никому не нужен. И тогда – незачем жить… – тихо сказала она, отстраненно глядя куда-то сквозь стену. Однако тут же стряхнула с себя грустные мысли и улыбнулась Дженнифер: – Но нам с тобой подобное не грозит! Мы обе – красотки. Толпа поклонников будет целовать наши следы…

– Хорошо бы для начала просто выбраться отсюда, – вздохнула Дженни.

– Я не знаю, чего ждет доктор Руфф, – промолвила Оливия с некоторым раздражением. – Я уже говорила с ним о тебе, но он считает, что еще не время…

– Время – для чего? Чтобы выписать меня? – едва выдохнула Дженнифер, хватаясь за блеснувшую вдруг перед ней лучиком надежды призрачную соломинку.

– Нет. Не совсем… – уклончивый ответ Оливии тут же погасил тлеющую надежду. А то, что она промолвила дальше, было вообще не к месту: – Ну вот скажи, чего бы ты хотела? Чего тебе больше всего не хватает?

– Папы и мамы, – быстро, не задумываясь, ответила Дженни. – И свободы.

– Ну, родителей вернуть тебе никто не сможет… А вот что-то для себя, такое, ради чего стоило бы пожертвовать чем-то ценным…

– У меня нет ничего ценного… Чем я могу пожертвовать? – грустно улыбнулась Дженни. – Конечно, кроме этой дурацкой пижамы. Ее могу отдать с радостью.

– Смешно, – кивнула Оливия, хотя и тени улыбки не было на лице девушки. – Но это только ты так думаешь, что нечем… – она загадочно улыбнулась и приложила палец к губам, словно сама себя успокаивала.

– Расскажи мне, я чего-то не понимаю… – начала было Дженни, однако Оливия остановила ее жестом.

– Еще не время… Думаю, скоро ты все узнаешь. – Она принялась искать что-то в большой шкатулке на столе, как бы говоря, что разговор закончен.

Вздохнув, Дженни подошла к стоящей возле стены кровати. Конечно же, и эту стену тоже украшала гора плакатов и постеров. Но среди них были также фотографии в простых дешевых рамках. На одной из них красовалась Оливия во весь рост; в роскошном вечернем наряде она и впрямь походила на кинодиву. Следующий снимок оказался групповым: мужчина в центре с попугаем на плече был, бесспорно, доктором Руффом. Вот и медбратья, толстая Игла и еще какая-то медсестра, Оливия же немного сбоку, возле высокого молодого человека с усами, а рядом – девушка, чье лицо тоже показалось Дженнифер отдаленно знакомым.

– Мне, наверное, пора идти, – обратилась она к Оливии. – А то меня еще начнут искать.

– Да, конечно, я провожу тебя, – согласилась та.

Но уже у самых дверей Дженни вдруг вернулась к фотографии.