Виктор Хорунжий - Дженнифер. Обитель скорби

– Быстрее, спящая красавица, или мне придется нести тебя на руках…

От масляной усмешки местного ловеласа девушку передернуло. Заехать бы ему хоть раз по роже…

Дженни решительно сбросила со своего плеча цепкую руку санитара и встала с постели. Быстро нащупав халат, набросила его себе на плечи и впрыгнула в тапочки.

Все соседи по палате спали. Храп Джастина зависал в воздухе подобно звучанию неисправного двигателя – ссс-чах-чах-чах-чах…

Странно. За окном еще темно.

– Вы уверены, что доктор ждет меня? Вроде бы рано. Или – уже поздно…

Но Лео, подхватив девушку под локоть, потащил ее к выходу.

– Уже не поздно, девочка. Как раз вовремя, – засмеялся он, и Дженнифер не поняла, что именно его смешит.

Поднимаясь на второй этаж и на ходу окончательно стряхивая с себя сон, она вдруг вспомнила все странные намеки со стороны Джека и Оливии. Они говорили о том, что доктор Руфф что-то должен ей предложить. Но что именно? Что такого есть в методах Руффа, о чем могут знать повар и уборщица в его лечебнице?

Дверь в кабинет врача оставалась приоткрытой.

– Прошу! – Лео галантным жестом открыл ее перед Дженнифер и захлопнул, как только она переступила порог.

В кабинете доктора царил полумрак. Свет излучала лишь низенькая настольная лампа, громоздившаяся на столе и напоминавшая блеклый желтый гриб. Уловив в воздухе знакомый запах, Дженни удивленно подняла глаза и удивилась еще больше: доктор Руфф, небрежно развалившись в своем кресле, курил сигару, пуская вверх круглые колечки дыма. Безупречный черный смокинг, в который сейчас он был одет, настолько же странно и не к месту смотрелся в кабинете главврача психбольницы, как и его сигара. Необычную картину завершала полупустая бутылка виски на столе.

Был ли доктор пьян, определить Дженнифер не смогла – его лицо, по обыкновению, гладко выбритое, выглядело как обычно. Разве что непонятная полуулыбка блуждала на тонких губах.

– Дженнифер Паркер? Проходи, проходи, – он посмотрел на девушку через стеклышки очков и тут же снял их, будто они мешали ему видеть. Жестом предложил присесть в кресло.

Дженнифер нерешительно опустилась на краешек. Несколько минут доктор просто молчал, глядя поверх ее головы, словно видел где-то там, в глубине комнаты, нечто чрезвычайно интересное, зримое только для него.

– Как ты себя чувствуешь, Дженнифер? – наконец он остановил взгляд на Дженни, отчего ей стало еще более неуютно.

– Спасибо, хорошо, – пробормотала она и тут же поспешно добавила: – Мне кажется, я совершенно здорова. Мои галлюцинации прошли, и…

Доктор махнул рукой, прерывая разговор, затем скорчил презрительную гримасу.

– Девочка, у меня нет желания выслушивать эти бредни. Поверь мне, я знаю, что твои видения НЕ прекратились, и тебе не получится убедить меня в обратном.

От подлой усмешки на его лице Дженни захотелось плакать. В то же время волна обиды и злости поднималась в ней, захлестывая сознание. Почему, почему он обращается с ней, словно с бесправной пленницей, или – что было бы точнее – больным животным, над которым разрешено ставить опыты?

«Потому что здесь ты и есть подопытный зверек», – сказал вдруг внутренний голос. Соглашаясь с ним, она тут же растеряла всю свою прежнюю решительность.

Заметил ли доктор, какая буря чувств завладела в этот момент его пациенткой, или нет, но продолжал он уже более спокойным тоном:

– Сейчас мы будем говорить о другом. Понимаешь ли, девочка… В нашей клинике применяется один экспериментальный метод лечения. О нем известно мало за стенами лечебницы, но это не делает его менее эффективным. Данный метод очень действенный. Больше никаких галлюцинаций, никаких страхов – никогда. Только свобода делать все, что ты хочешь. Не оглядываясь на прошлое, – он выделял каждое слово, но это было излишне – девушка и так ощущала силу его речи – кажется, всей кожей.

Доктор Руфф неожиданно оказался рядом с ней, заглядывая в глаза так, словно хотел заглянуть в самую душу. От его «осмотра» хотелось спрятаться, между тем поступить так она была не в силах. И, преодолевая страх, Дженни ответила смелым взглядом. Зрачки доктора вдруг вытянулись и сверкнули, будто у дикого животного.

«Как у Джека», – мелькнула мысль в голове Дженни.

– Ты не только избавишься от своих проблем, ты обретешь новые способности, о которых сейчас и мечтать не смеешь. Самое заветное твое желание будет исполнено. Но, как ты понимаешь, за все надо платить…

Доктор наконец оторвался от Дженни, и его глаза снова стали нормальными.

«Кррр-кхх!» – громкий скрипящий звук долетел вдруг со стороны клетки, заставив девушку вздрогнуть. Большой белый попугай, к ее удивлению, сейчас не сидел в клетке, а разгуливал по краю книжной этажерки. Его когти, царапая лакированную поверхность, производили неприятный скрежещущий звук.

Птица взмахнула крыльями, неуклюже пролетела пару метров и тяжело опустилась на плечо доктора.

Руфф, протянув руку, достал из-под стола небольшую тарелочку с кусочками сырого мяса. Один за другим, он скармливал их странному попугаю. Тот ел с невероятной прожорливостью, чуть ли не выхватывая куски из рук своего хозяина. Сцена произвела на Дженни гнетущее впечатление.

– А в чем состоит такое… лечение? – осторожно спросила она, обращаясь к доктору, но глядя почему-то на попугая. Грузная белая птица показалась ей зловещей.

– Ну, скажем так, это мое ноу-хау… – доктор улыбнулся, и его улыбка не понравилась Дженни. Во всем ощущался скрытый подтекст, которого она пока не понимала. – Это что-то вроде гипнотерапии. Один сеанс – и пациент чувствует себя и даже выглядит совсем по-другому. Он становится не только здоровым, но и сильным.

– Как Джек? – вдруг само собой сорвалось с уст Дженни, и доктор удивленно приподнял брови.

– Да, как Джек, – осторожно ответил он.

– И как… Оливия? – еще тише спросила Дженнифер. Она сейчас, возможно, рисковала, но знать правду было важнее.

– Хм… А ты знаешь больше, чем следовало бы, – промолвил Руфф. – Ладно, тогда и я скажу больше, чем собирался. Мне нравится твоя смелость и твое любопытство. Думаю, от тебя будет больше пользы как от моей помощницы, а не пациентки. Я предлагаю тебе пройти один особый сеанс и стать частью нашей команды.

– А какова за все это… моя плата?

– Насколько мне известно, тебе принадлежит неплохой дом на улице Канталь… Ты откажешься от своего имущества. В пользу благотворительного фонда, возглавляемого мной, – лицо Руффа расплылось в ухмылке. – Я в курсе, что ты являешься единственной наследницей. Вернее, вступишь в свои права, когда станешь совершеннолетней.

– А если я… откажусь?

Он с деланным безразличием пожал плечами.