Александр Беликов - Красный транспортир (СИ)

В тот декабрь мне сказочно повезло — только устроился на новую работу и сразу попал на корпоратив, и не просто на какую-то банальную вечеринку, а на самый настоящий карнавал, бал-маскарад.

Правда, из костюмов у меня имелся только красный английский клубный пиджак — покупал я себе такой прикид в девяностых годах, чтобы косить под «нового русского». Золотой цепи у меня не сохранилось, но вместо неё удалось подобрать в отделе бижутерии жёлтую алюминиевую, блестит — как настоящая, только лёгкая. Мой наряд дополняли китайский «ролекс», варёные джинсы и тупоносые туфли с заклёпками — не придерёшься — натуральный «новый русский» из лихих девяностых. Да и рожа у меня для такого образа — в самый раз — никакого грима не требуется! Поначалу всё шло хорошо, нашёл я среди шумного веселья своих новых коллег, подзарядился халявным шампанским и уже начал искать какую-нибудь скучающую дамочку на предмет потанцевать, но подлый игристый напиток призвал моё естество в места, так ценимые цивилизованной частью человечества. Идти пришлось далеко — почти через весь развлекательный центр, а когда я вернулся назад, то зал узнал с трудом — приглушённый свет, тихая музыка, а самое обидное, мои новые коллеги куда-то разбрелись. Приняв ещё пару фужеров для храбрости, попробовал пригласить сексапилочку в костюме чёрного лебедя, но получил отказ, и так она зло на меня посмотрела, словно я ей в сумочку залезть собрался! Может у нее остались плохие воспоминания о «красных пиджаках», или я уж слишком глубоко погрузился в роль «нового русского»? Ещё фужер — и опять неудачная попытка, хорошо, что шампанского много — улейся. Наконец, мне удалось пригласить одну — в костюме Мальвины, но она на шутки мои не реагировала и весь танец держалась на расстоянии, не позволяя прижиматься. Раздосадованный, я подошёл к своему излюбленному подносу с бокалами и наткнулся на натурального палача. Здоровенный мужик лет пятидесяти в огромных сапогах с ботфортами, широченных шароварах, кожаном фартуке на голое тело и красной маске с большими прорезями для рта и глаз, развалившись, сидел на хлипком стульчике и нагло раскачивался. В толстенных пальцах он держал фужер, казавшийся игрушечным, прихлёбывал шампанское и разглагольствовал, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Вот так несёшь свой крест, а он хоть и каменный, но в форме шара. Легко катишь его на самое дно ямы, именуемой жизнью, но вдруг всё переворачивается, дно становится вершиной, и вот уже твой крест с грохотом несётся следом за тобой, норовя раздавить. Вы над этим никогда не задумывались, мой юный друг? Я оглянулся и понял, что вопрос предназначался именно мне — других собеседников рядом не наблюдалось, поэтому пришлось ответить:

— Не, чо, в натуре, кроме геометрии и побазарить не о чем?

— А о чём ещё говорить, когда вокруг одни геометрические фигуры?

— Дык, о вине, тёлках, танцах, флирте…

— Вино — это всего-навсего жидкость, принимающая форму сосуда. Налитое в бутылку, оно — цилиндр, усечённый конус и более тонкий цилиндр, а в бокале становится перевёрнутым конусом. Женщины — тот же набор геометрических фигур, только из плоти, танцы — их движение, а флирт — лишь обман и фикция.

— Не, чо за туфта? Да если весь базар сводить к конусам и цилиндрам, то ни одна тёлка даже говорить с тобой не станет!

— Зря Вы, мой юный друг, так пренебрежительно относитесь к геометрии, многие великие философы древности увлекались этой божественной наукой. А хотите пари на предложенную Вами тему? Я подойду к какой-нибудь женщине — любой, на Ваш выбор, буду говорить только о геометрии, и она согласится стать моей. Мне это показалось настолько несуразным, что я не задумываясь согласился, даже поставил на кон последние пять тысяч рублей, оставшихся до зарплаты. А чтобы уж всё прошло наверняка, то выбрал самую шикарную и неприступную — в лебедином костюме. Палач встал с жалобно скрипнувшего стула — в полный рост он оказался ещё крупнее — подошёл к чёрному лебедю и без всяких вступительных фраз спросил:

— Хотите узнать страшную тайну — как превратить вращательное движение в возвратно-поступательное?

— Развратно-поступательное, говорите? Я согласна!

— Ждите в белой гостиной, и Вы узнаете этот секрет. Незнакомка удалилась, оборачиваясь и бросая многозначительные взгляды, а у меня от наступившего шока внутри всё аж оборвалось.

Такая неприступная аристократка, леди, и вдруг без всяких ухаживаний и заигрываний — я согласна. Но я так просто сдаваться не собирался:

— Не, не проканает, возвратно-поступательное движение — явный намёк на секс! К тому же, это кинематика, а не геометрия, в натуре!

— Хорошо, покажите любую другую даму. Взгляд сам остановился на неприступной Мальвине, той самой, которая во время танца не давала прижиматься. Мой новый знакомый подошёл к девушке с голубыми волосами, бесцеремонно взял её за руку и отвёл в сторону от окружавших её подружек:

— Загадка: что с одной стороны выглядит двумя полусферами, а с другой сводится к треугольнику? На фоне моего нового знакомого Мальвина смотрелась маленькой фарфоровой куколкой, вопрос её явно смутил, но она глубоко вздохнула, взяла себя в руки и сказала:

— Ответ такой: и полусферы, и треугольник достанутся настоящему ценителю геометрии.

— Ждите в белой гостиной, и ценитель геометрии придёт к Вам. У меня пересохло во рту — настолько с гордым видом и высоко поднятой головой ушла девушка с голубыми волосами. Лишь после двух бокалов горло отпустило, а то я и говорить не мог.

— Не, что за фуфло? Не геометрия, а намёки на буфера и всё такое!

А базар шёл чисто о геометрии, без туфты.

— Какой Вы, право слово, привереда! Хорошо, выбирайте ещё одну претендентку и я задам ей чисто геометрическую загадку. В это раз я выбрал самую страшную — высокую, худую и костлявую, но палача это не смутило:

— Не могли бы Вы помочь моему другу решить геометрическую задачку? Когда две параллельные прямые могут пересечься в одной точке?

— Хоть это и не Евклидова геометрия, но моя прямая готова пересечься в любой точке, и не один раз.

— Идите в белую гостиную и ждите. Да прибудет с Вами Эйнштейн. Моё изумление зашкалило, я ничего не мог понять. Как? Ведь такое совершенно невозможно, нереально и немыслимо! Пришлось отдавать проигранные пять тысяч, но мой новый знакомый не собирался идти к ожидавшим его дамам:

— Не хочу объяснять почему, но я не могу пойти к ним, они — ваши, белая гостиная — вон за тем поворотом. От волнения я даже забыл, что надо соответствовать карнавальному костюму:

— Как? Ведь они согласились быть с Вами, а не со мной?