Ольга Михайлова - Сладость горького миндаля

— Но… — Арчибальд Хилтон развёл руками, — а что если…нужно будет войти туда?

Герцог смерил его взглядом.

— Зачем? Ваше дело убедиться в сохранности замкà и двери. А зайдём мы туда наутро все вместе — я, вы оба и Корбин.

— Вы подозреваете, ваша светлость, что мы сами влезем ночью в усыпальницу и перевернём гробы? — брови Перси Грэхема взлетели на середину лба. Он не то чтобы не хотел отдавать ключей Монтгомери, просто не понимал, почему тот не хочет, чтобы ключи были у них. — Или боитесь дьявола?

— Разумеется, нет, Грэхем. Я просто старше вас и, простите, опытней. Есть вещи, с которыми глупо шутить.

Его поддержал Генри Корбин.

— Хилтон, Грэхем, я полагаю, Фредерик прав. Пусть ключи будут у него, все знают, на его слово чести можно положиться. Мало ли что там всё-таки может быть…

Возразить Монтгомери и Корбину было трудно, к тому же появившаяся герцогиня тоже поддержала их.

— Это правильно, так мы будем уверены в объективности расследования, — улыбнулась она. — Мы ведь тоже ни в коей мере не думаем, что его светлость проберётся в склеп ночью, — стало быть, к завтрашнему утру мы всё будем знать, — леди Хильда улыбнулась Грэхему и Хилтону, искусно разделив улыбку пополам, да так, что каждый принял этот знак поощрения на свой счёт.

Оставшееся до вечера время каждый из обитателей и гостей замка скоротал, как сумел. Хилтон и Грэхем примеряли тёплые пальто и проверяли свои пистолеты и ружья, леди Хильда несколько раз заглядывала к ним в малую гостиную, чтобы воодушевить «отважных героев», как она их называла. Мисс Монмаут снова пыталась обсудить с Эдвардом Марвиллом их будущее, но мало преуспела, мисс Сьюзен читала у камина, а Чарльз Говард задумчиво протирал стёкла очков. Монтгомери и Корбин снова гоняли шары на бильярде, потом долго спорили о преимуществе разных сортов бренди. Мистер Гелприн читал какую-то книгу на французском, размеренно переворачивая страницы и ничуть не интересуясь сборами Хилтона и Грэхема.

Наконец после ужина Хилтон сказал, что пора выдвигаться. К этому времени садовник и грум давно уже были на кладбище. Они по приказанию господина натаскали в беседку сена и накрыли его старыми стёгаными одеялами, запаслись фонарями и факелами.

Сэр Джеймс никуда не пошёл, оставшись у камина с книгой, а Монтгомери, снова укутавшись потеплее, присутствовал, по-прежнему ворча про себя, при торопливой церемонии водружения тяжёлых гробов на мраморные постаменты. Ливси принёс ведро песка и рассыпал его у входа, разметя старой метлой. Двери заперли, дважды провернули суфальды замка, и садовник отдал ключ господину. Корбин отцепил свой ключ от большой связки, и оба ключа были в присутствии Хилтона и Грэхема отданы старому герцогу, спрятавшему их в потайной карман своего редингота.

Герцогиня Хантингтон стояла рядом, внимательно следя за церемонией. Хилтон и Грэхем, вооружённые до зубов, проследовали в беседку, слуги Корбина пошли за ними следом, а сам Корбин, Монтгомери и герцогиня направились в Блэкмор Холл, — так же, как накануне.

Отойдя на то расстояние от усыпальницы, когда их уже не могли услышать, Монтгомери обратился к герцогине.

— А что вы почувствуете, дорогая леди Хильда, когда в завтра с утра мы найдём в беседке бесчувственные тела ваших поклонников?

— Моих поклонников? — Герцогиня подняла соболиные брови, сделав вид, что удивилась, хоть в её гематитово-серых глазах прыгали чёртики. — О чём это вы, ваша светлость?

— Не делайте вид, что вы меня не понимаете.

Герцогиня перестала улыбаться и оглянулась на шпили часовни, уже утонувшей в тумане ложбины.

— Ну, что ж, как скажете, милорд. Да, я умею управлять мужчинами и легко делаю их своими поклонниками, выполняющими любую мою прихоть. При этом, как вы, наверное, заметили, особа я весьма прихотливая. Мне интересно, что происходит в склепе, и я хочу раскрыть эту тайну. Что до бесчувственных тел, да помилуйте, будь я мужчиной — с удовольствием поменялась бы с ними местами. Это же великолепная забава.

— Вы скучаете… — герцог не спрашивал, скорее утверждал.

— Конечно, — согласилась, даже не подумав оспаривать его слова, леди Хильда. — Но не говорите и даже не намекайте, что в этом деле есть хоть какая-то опасность. В чём она?

— Опасность, герцогиня, только тогда и опасность, когда ты не можешь понять, в чем она заключается.

Хильда Хантингтон в удивлении остановилась.

— Господи, да ведь их четверо, они вооружены и находятся в полумиле от замка. Что может им грозить?

— Не знаю, — покачал головой Монтгомери, — но вы с поразительной ловкостью уклонились от ответа на мой вопрос. Вы огорчитесь, если с мистером Хилтоном или его сиятельством что-нибудь случится?

Герцогиня усмехнулась, точнее по губам её промелькнула тонкая улыбка.

— Я не бесчувственна и буду расстроена, если кто-то из них простудится или подвернёт ногу. Но гораздо сильнее меня огорчит, ваша светлость, если наступит новый день, и окажется, что никакой загадки в старом склепе нет, и ничего мистического там не происходит. Я понимаю, что звучит это не очень-то лестно для «моих поклонников», но я не люблю лгать. Это утомляет: нужно постоянно держать в памяти прошлую ложь, а у меня неважная память, — герцогиня игриво улыбнулась милорду Фредерику.

Генри Корбин, всё это время не принимавший участия в разговоре и, похоже, вовсе не слушавший, был задумчив и печален. Неожиданно он обратился к герцогу.

— Может, ещё усилить охрану, Фрэдди? Они — мои гости, и я отвечаю за них.

Монтгомери задумался, но, заметив презрительную усмешку леди Хильды, покачал головой.

— Наверное, всё же нет, Генри. Герцогиня права, четверо вооружённых до зубов мужчин…

Корбин пожал плечами. Все они уже подошли к замку, в небе проступила огромная луна, бело-жёлтая, с темными опалинами по краям. Никакая мудрость и никакое искусство, подумал старик, не может дать того, что приносит с собою лунный свет, мистичный, жутковатый…

— Надеюсь, ваш Арлекин сегодня не нашалил, моя дорогая, — мрачно обронил Генри Корбин возле замковой арки, отпирая ворота. — Мне сейчас только стрельбы и не доставало, — граф распахнул створку ворот, все они прошли по гравиевой дорожке к замку.

— С тобой что-то не то, Генри? — спросил герцог, заметив странную болезненную гримасу на лице Корбина.

Тот пожаловался на головную боль, пояснив, что почти не спал вчерашнюю ночь.

Замок встретил их тишиной. Лакей доложил, что молодые джентльмены весь вечер играли на бильярде, мистер Гелприн читал в гостиной, а мисс Монмаут и мисс Сэмпл не выходили из своих комнат. Леди Хантингтон тепло простилась с крестными и милордом Фредериком и ушла к себе. Генри Корбин пожелал Монтгомери спокойной ночи и тоже распрощался с ним до утра.