Александр Анохин - Без Нас

Костя неожиданно появился передо мною — что меня ни чуть не заставило испуганно дернуться. Привычка — сильная вещь. Взять хотя бы солдат, пробывших на войне больше года. И именно всегда на поле боя, а не роя траншеи и подготавливая снаряжение для других солдат. Они могут спокойно смотреть на изуродованные тела своих погибших товарищей, могут даже не дернуться от ужаса, если их брат по оружию погибнет на их руках. Хотя нет… Я не прав. Это уже не привычка — это психологическая травма. К такому нельзя привыкнуть — каждый раз человек с ужасом будет смотреть на погибших товарищей и даже на незнакомых людей, если с его психическим состоянием всё в порядке. Но то что Я счел за привычку — это отклонение. Ведь война — это страшная вещь, она ломает людей. Цена человеческой жизни обнуляется, ведь солдату приходится постоянно убивать своих врагов. Смерть человека не должна вызывать безразличие. Смерть одного человека это всегда трагедия для другого. Но сейчас не война и то что Я сделал — как это охарактеризовать? Я, в данный момент, не испытываю совершенно никаких эмоций — Я не переживаю из-за того что Я убил четырех человек и добил одного тяжелораненого. Может из-за того, что Я сделал всё правильно? Они хотели убить меня, но Я их опередил. Они были ужасными людьми и вряд ли их смерть кого-то расстроит. Может, только того урода, что сбежал. И возвращаясь к моему безразличию, сначала у меня была радость, но не от убийства, а от желания жить. Я победил — у меня все получилось и это прекрасно. И даже огромное количество трупов не смогло испортить осознание победы. Может у меня тоже какая-нибудь травма. Ведь не нормально же так относится к смерти? Или Я ошибаюсь? Я буду с самим собой честным — убийство не может быть оправдано. Но Я совершил его не из корыстных побуждений. Я защищал свою жизнь — все просто: либо Я, либо они.

Костя за время своего отсутствия видоизменился, и сменило свой гардероб. Пиджак куда-то делся и теперь на нем была одна футболка черного цвета с кривыми узорами на груди. Джинсы были заменены на брюки защитного цвета. Я предположил, что это именно такие брюки, по характерным полоскам, тянущимся через всю штанину, накладываясь друг на друга. На ногах взгромоздились огромные военные ботинки — берцы. Шнурки на них были завязаны с через чур кропотливой бережностью: ни одной складки и ни в одном месте не перекрутились. Я поднял удивленный взгляд сначала на Андрея — он совершенно не обращал внимания на все его окружающее. Затем Я шепотом обратился к Косте:

— Это ещё что такое?

Костя смотрел на меня со смущением:

— Что скажешь?

— Что? Ты хотел посоветоваться со мной о своем внешнем виде? — улыбнулся Я.

— Не совсем. Просто мне мой пиджак, немного надоел — видеть его не могу. Да и джинсы — всю жизнь их ношу.

— Хорошо, что тебя никто не видит — это просто….

Костя закрутился на месте, пытаясь рассмотреть себя:

— Что-то не так?

— Да нет. Необычно как-то….

Костя замер на месте и одобряюще улыбнулся:

— Ничего — привыкнешь.

Смотреть на Костю в новом обличии было интересно, а что ещё новенького он выкинет?

— Новенького я ничего не выкину. — внезапно помрачнел Костя. — Нам есть о чем поговорить.

— Ты о моем поступке?

Разговор, как и обстановка резко изменились. Костя не мог промолчать.

— Да. И не об одном. Ты много чего сделал того, что не стоит.

Я прикрыл глаза и продолжил:

— Если бы Я просто ушел, то ничего бы не случилось.

— Лучшая защита — это нападение?

— Нет. — мотнул головой Я. — Ты же знаешь, что Я прав.

— Я так не думаю. Я знаю, что происходит у тебя в голове — ты сознательно это делаешь. И заметь, я говорю про твое отношение к Андрею и про того грабителя, которого ты добил. Этого можно было не делать. Тебя легко накрутить и заставить необдуманно действовать на эмоциях.

— Мы с тобой топчемся на месте. — сказал Я. — Тебе не кажется, что хватит говорить об очевидных вещах?

Костя выдавил из себя смешок.

— Что? — не понял Я.

— Ты так и не научился замечать очевидные вещи.

— То есть? Что ты несешь?

Костя перестал быть единым целым: через его тело проходили искаженные полосы, как на неисправном телевизоре. Окружение вокруг перестало быть четким — оно начало размываться и превращаться в огромные комки непонятной субстанции.

— Костя, что это? Что происходит? — заорал Я.

— Не знаю. Что происходит — может так и должно быть? — Костя был подозрительно спокоен.

— Нет, не должно! — закричал Я. — Ты же знаешь, что происходит, так?

— Возможно.

— Возможно? — Я не мог понять настрой Кости. — Это же все не по-настоящему?

— Да перестань. — улыбнулся Костя. — Здесь все не по-настоящему.

У меня в голове не укладывалось — как это все может быть не настоящим? Что вообще происходит?

— Ты разве не заметил? — спросил Костя. — Что все слишком хорошо вышло. Ты убил столько человек, которые только и умеют, что убивать. А отделался ты только покалеченной рукой. Что они оставили парня с ружьем рядом с тобой и то, что они сразу тебя не убили. Ты умеешь стрелять из оружия, причем довольно метко. Так и должно было быть? Это не видео-игра.

— Ты же сам это сказал! Что всё как в ней!

— И что? Я много чего говорю. И ты действительно поверил, что я мог так тобой рискнуть ради спасения незнакомого человека?

— Но…

— Что «но»?

— Все это реально. И боль реальна и….

— Все слишком наигранно за исключением тебя. Ты действовал так как и должен был. Ты показал, какой ты на самом деле человек. — голос Кости грубел и искажался. — Ты знаешь почему.

— Нет! Не знаю! — отрицал Я.

— Ты даже не обратил внимания на наши с тобой разговоры. Резко меняют тему, где стоит остановиться подробнее. Ты же не думал, что это все спускалось на тормозах? И главное, наши разговоры, а точнее их ответы — иногда полная бессмыслица и аргументы, которые приводились в их сторону. И конечно, как быстро ты соглашаешься….

— Костя, прекрати! — взмолился Я. — Это не смешно.

Костя улыбнулся, но это улыбка выглядела очень дикой вперемешку с искажающими его помехами:

— А что, если я тебе скажу, что я не Костя?

Его слова отдались глухим эхом и весь мир внезапно погас. Это была не тьма, в которой нам приходилось находиться в канализации. Это был неизвестный мне цвет — Я осознавал, что вокруг ничего нет, но объяснить, как это произошло, тоже не мог. Я начал осматриваться — все было бесполезно. Ничего не происходило вокруг — было только состояние покоя. Мне, наверное, должно быть страшно? Нет. Даже наступающей паники Я не чувствовал.

Бред.

Я ничего не понимал — я сошел с ума. Да. И это не вопрос к самому себе. Это единственное объяснение происходящего вокруг безумия. Такой бредовой фантазии не может родить даже такой воспаленный мозг, как мой. Мой мозг иссох и выгорел — ничего здравого и целого там не осталось. И скорее всего, Я никогда не был в «Ирие». И наверное, Я даже и не умирал. То, что Я помню — правда ли всё это? Я уверен, что этого всего не было — все, под это и подстраивается. Но почему, Я только сейчас стал это осознавать? Я смирился с фактом своей… мнимой смерти? Или нет? Я смирился со своей смертью и решил, что второй раз умирать не собираюсь. Я даже начал планировать свои дальнейшие действия. И все это не по-настоящему? Здесь все ненастоящее.