Александр Анохин - Без Нас

Я даже помню его слова: «Мне все равно, что ты сделал. Ты мой брат. Я с тобой до конца».

До конца…. Он не бросит меня. Никогда. Это не из тех глупых обещаний, когда человек говорит, что ему можно доверять, что он никогда тебя не оставит. Он пользуется твоим доверием и потом уходит в свою жизнь, к своим друзьям, к своим делам и интересам. А ты остаешься один и переживаешь, что как ты мог довериться такому человеку. Ведь всё ясно было с самого начала. Но нет, ты строишь идеалы для себя, которых никогда не будет и когда человек показывает своё истинное лицо — ты ужасаешься. А всё было ясно с самого начала. Не нужно строить воздушных замков, иначе, будешь наблюдать, как они рушатся.

Но Костя — он не такой. Он исключение из всех правил. Он никогда так не поступит. Ведь мы… братья. Хоть уже давно и не живые. Есть много событий, которые Я даже с ним не могу обсуждать. Но в остальном — мы братья, живые при этом или нет. Имеющие плоть или сидящие в чьем-то разуме. Но почему ты до сих пор молчишь?

Если Костя и не разговаривал со мной, то он всегда был на глазах.

— Ладно. — успокаивал себя Я. — Ты сможешь до меня добраться. Я подожду.

Теперь нужно было уходить отсюда и как можно скорее. Наученный горьким опытом, Я пользовался теперь только одной рукой. Согнув в колене правую ногу, Я начал подгибать левую. Согнувшись нога сделала неописуемый импульс в мой мозг. Это была не боль. Четкий и ровный сигнал вошел в мозг и дал понять, что будешь продолжать в том же духе — потеряешь сознание.

Я застонал: это никогда не кончится. Если у меня и нога не сможет выполнять свои природные функции, то лучше сразу умереть, чем так мучаться!

Мне даже не нужно было смотреть на свою ногу — можно догадаться, что всё очень плохо.

Смешно. Буквально секунду назад, Я не хотел верить, что может быть что-то плохое, как теперь просто уверен, что иначе быть не может.

И к сожалению, Я оказался прав. Пару осколков торчит из коленной чашечки — мерзость. И ещё… чуть-чуть пониже колена торчит кость. Совсем немного, но этого хватает, чтобы приносить достаточное количество боли. Я провел пальцами по земле — слегка мокрая, но достаточно липкая. Не нужно много ума чтобы понять — земля подо мной пропиталась кровью.

Моей кровью. Слишком много крови….

И как бы много крови Я не потерял, мой разум оставался в сознании, а Я продолжал жить.

— Костя? — снова позвал Я.

Я сделал небольшую паузу. Нужно собраться с мыслями. Нужно понять — откуда столько крови.

— Я все равно буду с тобой говорить — даже если тебя нет рядом.

Последние слова Я сказал уже с надрывом. Голос сорвался и Я начал фальшивить. Никакой уверенности в голосе.

А что касается вопроса о третьем шансе…. Вроде логичное объяснение, но не клеится это со здравым смыслом.

Граната — страшное оружие. Как Я мог остаться в живых? Андрей умер от единственного удара ножом.

Даже не знаю. Нужно думать — развивать мысль. Думать о чем угодно, но только не об оторванной руке, не о глазе — ни о чём. Может это не самое подходящее время, но выбора у меня нет. Буду думать на ходу. Если, конечно смогу справиться со своей ногой. Главное, нужно встать, а остальное на автомате. Да, на автомате. Какое хорошее слово. Будут действовать, как робот.

Я выпрямил спину и снова оперся правой рукой. Первый шаг выполнен. Теперь согнуть здоровую ногу в колене. Сделано — теперь надо встать. Я прижал огрызок, некогда бывшим моей рукой, к груди и сделал рывок. Я правильно рассчитал нагрузку и затраченные силы, поэтому с легкостью взмыл в воздух. Но на этом мои расчеты дали сбой. Рывок был через чур сильным. Перед глазами, точнее перед глазом, все поплыло, голова закружилась и Я полетел дальше. Весь удар принял на себя мой нос — никакая травмоопасная ситуация не могла обойтись без участия моего носа. Снова хруст, снова боль. Я даже не обратил должного внимания на грязь, которая резким толчком вошла внутрь моей дыхательной системы.

Я несколько раз кашлянул и перевернулся на спину. Голова ещё не успела прийти в себя после удара. А нос… теперь и нос. Не день, а одно сплошное расстройство. Стараешься держать себя в руках, не начать истерику…. А, нет. Соврал. Сколько до этого Я плакал о своей руке и своем лице? Вот именно — что мог, уже вытолкнул наружу.

А пока было временное спокойствие. Не совсем уместное. Хотя Я не знаю, как ведут себя люди потерявшие конечности. Может у меня шок? Слишком просто. Слишком очевидно. Нет.

Нужно вставать. По старой схеме: распрямляюсь, подгибаю колено и рывок. В этот раз, Я более точнее рассчитал прикладываемую силу. Перелет не должен случиться, даже если очень захотеть. А такого желания у меня не было.

Я завис, балансируя единственной рукой и перебрасывая весь вес на здоровую ногу. Это оказалось сложнее, чем Я себе представлял. Раненая нога позволяла передвигать себя лишь на небольшое расстояние и при этом держать её постоянно полусогнутой. Отдаваясь резкой болью за каждый шаг. Это было не самой большой ценой за передвижение. Ведь Я всё ещё мог ходить, и вторая нога у меня была не задета.

Я сделал осторожный шаг здоровый ногой, невольно определяя остаток веса на больную ногу. Из меня вырвался крик полный боли. Слишком много времени было потрачено на один шаг — больная нога не может выдержать столько болезненных мгновений. И только они начались, так сразу же и закончились, и в результате Я снова оказался на земле.

Я медленно выдыхал воздух, поднимая небольшие клубы пыли — было очень боль. Под удар попали рука и поврежденная часть лица и, конечно, нога.

Недалеко Я смог уйти — и это было проблемой. Я не хотел даже думать, что со мной может произойти, если Я буду очень долго находиться в этом месте. Ничего хорошего явно. Я и так уже заплатил огромную цену. Только стоит ли это списать на особенности этого места или на мою необоснованную жестокость? К черту! Все мои последние мысли — тупое разглагольствование и никакой смысловой нагрузки. Такой навык крайне важен для какого-нибудь психолога — много говорить, но без смысла.

Я повторил попытку встать, и на этот раз все прошло намного быстрее и спокойнее. Я снова стоял на ногах и теперь знал, какие ошибки не стоит повторять. Сам целее буду.

Нужно найти какую-нибудь палку. Сделать импровизированный костыль.

План действий — это хорошо. Нужно его и держаться.

Я выдохнул воздух, подготавливая себя к трудному пути. И ещё один момент: Я стал очень урывочно выражать свои мысли. Даже внутри себя. Слишком мало информации Я выделяю даже для себя. Куда делась моя привычка разжевывать даже логичные мелочи? Я более осторожен, даже с самим собой. Может, потому что их некому слушать? Я себя слушаю очень внимательно, а ещё больше Костю. Но пока его нет рядом..