Клайв Баркер - Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

— Почему он повесился?

— Чтобы жить вечно, — ответила она. — Чтобы никогда не повзрослеть и не умереть.

— Мы искали его шесть дней, — подойдя сзади к Рэдмену, почти прошептал подросток. — И даже тогда она никого не подпускала к нему, потому что он принадлежал ей. Я имею в виду свинью, не доктора Знаете, Кевина все любили, — прошептал мальчик. — Он был красивый.

— А где Лэйси?

Улыбка медленно сползла с лица Леверфол.

— С Кевином, — ответил подросток. — Там, где он нужен Кевину.

Он указал в дверной проем. На соломе спиной к выходу лежало человеческое тело.

— Если он вам нужен, можете пойти и взять его, — сказал мальчик, и в следующее мгновение его руки впились в горло Рэдмена.

Рэдмен попытался вырваться и ударил его локтем в живот. Подросток охнул, разжал пальцы и скорчился где-то сзади, но его место уже заняла Леверфол.

— Отправляйся к нему! — закричала она, вцепившись в волосы Рэдмена. — Отправляйся, если хочешь его! — Ногти Леверфол расцарапали его нос и виски, едва не задев глаз.

— Пустите меня!

Он пытался стряхнуть с себя женщину, но она схватила его мертвой хваткой. Она визжала и мотала головой из стороны в сторону, изо всех сил стараясь прижать его к; стене.

Все остальное произошло с ужасающей быстротой. Ее волосы задели горящую свечу и вспыхнули, как промасленная пакля. Испустив душераздирающий вопль, она отпрянула и наткнулась на невысокие ворота хлева Те не выдержали веса Леверфол и повалились внутрь. Рэдмен беспомощно смотрел, как объятая пламенем женщина упала на солому и огонь мгновенно охватил стойло.

И даже сейчас свинья оставалась всего лишь свиньей. Чуда не случилось: она не заговорила, а в панике завизжала, когда языки пламени лизнули ее бога. В воздухе запахло паленой шерстью. Щетина загорелась, словно сухая трава.

Ее голос был голосом свиньи, паника — паникой свиньи. Истерически визжа и хрюкая, она бросилась через тело Леверфол, оттолкнулась от него копытами и выскочила в сломанные ворота.

Горящая свинья, от боли метавшаяся по полю, представляла собой волшебное зрелище. Ее вопли не утихли даже тогда, когда сама она исчезла в темноте. Крик походил на долгое эхо, что отражается от стен в поисках выхода из запертого помещения.

Рэдмен перешагнул через обожженный труп Леверфол и вошел в хлев. Солома горела все ярче, пламя подбиралось к двери. К потолку вздымались клубы едкого дыма. Прищурив глаза и набрав в легкие воздуха, он нырнул во мглу.

Лэйси по-прежнему неподвижно лежал у самого выхода Рэдмен перевернул его на спину. Мальчик был еще жив и в сознании. Его лицо искажала гримаса ужаса, глаза почти вылезли из орбит.

— Вставай, — сказал Рэдмен, наклонившись над ним.

Тело Лэйси свело от судорог, и Рэдмену с трудом удалось разнять его онемевшие руки. Подбадривая мальчика, он поставил его на ноги, когда дым начал обволакивать дом свиньи.

— Давай, давай. Все в порядке.

Рэдмен распрямился, и в этот момент что-то зашевелилось у него в волосах. Почувствовав у себя на щеках мелкий дождик из холодных и мокрых червей, он поднял глаза и увидел Хенесси — или то, что от него осталось, висевшее на верхних балках хлева. Лицо почернело и сморщилось, как сушеный гриб. Тело было обглодано до пояса, и из зловонных внутренностей на голову Рэдмена падали черви.

Запах дыма заглушал невыносимый смрад трупа. Рэдмена стошнило, и это придало сил. Он вывел Лэйси из-под тени мертвеца и вытолкнул за дверь.

Снаружи солома уже догорала, но мерцание свечей и тлевшего трупа казалось ослепительным после темноты хлева и заставило его зажмуриться.

— Ну, давай, парень, — сказал он и перенес ребенка через огонь.

Глаза мальчика, большие и неподвижные, светились лунатическим блеском Они говорили об обреченности.

Взрослый и подросток прошли через ворота, обогнули тело Леверфол и направились через поле в темноту.

Мальчику с каждым шагом становилось лучше, его оцепенение проходило. Горящий позади хлев уже стал дымным воспоминанием. Мгла впереди была непроницаемой, как и прежде.

Рэдмен старался не думать о свинье. Скорее всего, та уже умерла.

Правда, продвигаясь вперед, они все время слышали странный гул под ногами, будто что-то огромное и враждебное неотступно следовало за ними, неумолимо приближалось.

Он тянул Лэйси за руку, он торопился, старался поскорее миновать выжженный солнцем пустырь. Лэйси негромко стонал — еще не слова, но уже какие-то звуки. Это был хороший признак, и Рэдмен немного приободрился. До сих пор он беспокоился за рассудок мальчика.

До здания они добрались без происшествий. Коридоры были пусты, как и час назад. Вероятно, тело Слейпа еще не нашли. Иначе почему никто не встретил их ни на крыльце, ни на лестнице? Вероятно, подростки сразу разошлись по спальням и уснули, уставшие после событий вечера.

Самое время найти телефон и вызвать полицию.

Держась за руки, мужчина и мальчик направились к кабинету директора. Лэйси снова замолчал, но его лицо больше не выглядело безумным; казалось, в любую минуту он мог разразиться очистительным потоком слез. Он сопел и издавал горлом хриплые звуки.

Его рука сжала ладонь Рэдмена, а затем расслабилась.

Вестибюль был погружен в темноту. Кто-то совсем недавно разбил лампочку. Патрон с осколками еще раскачивался на проводе, освещенный тусклым лучом света из окна.

— Давай, давай. Здесь нам нечего бояться. Давай, мальчик.

Внезапно Лэйси наклонился к запястью Рэдмена и укусил его. Он проделал это так быстро, что Рэдмен непроизвольно выпустил его руку, и мальчик со всех ног бросился во мрак коридора, ведущего из вестибюля.

Ничего, далеко он не убежит. Рэдмен впервые порадовался тому, что заведение окружала высокая ограда с колючей проволокой.

Он пересек темный вестибюль и подошел к комнате секретаря. Никакого движения. Тот, кто разбил лампочку, сохранял спокойствие и ничем не выдавал себя.

Телефон был разнесен вдребезги. Не просто сломан, а превращен в груду пластмассовых и металлических осколков.

Рэдмен вернулся к кабинету директора. Там тоже имелся телефон, недосягаемый для вандалов.

Дверь, конечно же, оказалась заперта, но Рэдмен и не ожидал ничего другого. Он локтем разбил матовое стекло над дверной ручкой и просунул руку внутрь. Ключа с той стороны он не нашел.

Мысленно выругавшись, он попробовал вынести дверь плечом. Добротное дерево поддалось не сразу. К тому времени, когда замок вылетел, у Рэдмена болело все тело, а на животе открылась рана. Наконец он ввалился в кабинет.

Пол был устлан грязной соломой. Стоял еще более густой смрад, чем в хлеву. У стола лежал труп директора с выеденным сердцем.

— Свинья, — сказал Рэдмен. — Свинья. Свинья.