Эгис Румит - Песня для Корби

— Не-е-ет, — простонал Ник. — Не говори мне, что это вино для причастия.

Он теперь тоже увидел кресты на печатях. Все вдруг встало на свои места: эйфория Ары этим утром, красный воск, распятия и армянские буквы, необычный вкус вина.

— Да-а-а, — в тон Нику простонал Корби. — Это же кража века, ты, долбанный негр Джим, черный дьяволенок!

Ара широко улыбался. Он вытащил початую бутыль из рюкзака. Из-за ее необычной формы Корби не мог понять, какой у нее объем. На толстой глине рука мастера выдавила еще несколько печатей.

— Думаю, это повод выпить, — сказал Ара. Рядом с бутылкой он поставил стаканчики. Было что-то нелепое в этих пластиковых штучках, стоящих рядом с освященным глиняным монолитом церковной бутыли. Корби вспомнил про зубную щетку, лежащую на пистолете, и усмехнулся своим мыслям.

— Ладно. — Ник со вздохом взял один из стаканов. — Но ты ведь больше не ходишь в церковную школу?

Ара начал разливать. Над поляной повис потрясающий терпкий аромат. Черный брат чуть промахнулся мимо стаканчика, и кровь Христа рубиновыми каплями повисла у Корби на пальцах. Он слизнул их. Все вокруг казалось неожиданно ярким, свет немного резал глаза, но не мешал. Вещи жили, вибрировали, плыли под солнцем. Лица друзей излучали особую красоту. Было легко улыбаться. Мысли, веселые и сиюминутные, стремительно проносились в голове.

— Я не хожу в школу, — объяснил Ара, — но моя мать ходит в церковь. Вообще-то она обязана исповедоваться только пять раз в год, перед религиозными праздниками, но она делает это чаще.

— Надеюсь, тебя за это не посадят? — перебил его Ник.

— В принципе, могут, — легкомысленно сказал Ара. — Но отлучить должны точно.

Ник только покачал головой.

— За то, чтобы этого не случилось, — провозгласил Корби.

Они выпили стоя, потом Корби сбросил с бревен грязные газеты. Ребята расселись вокруг импровизированного стола.

— Моя мама три дня постилась, — продолжал Ара. — Я знал, что она пойдет на исповедь и потащит меня с собой. Она ходит исповедоваться по субботам, потому что по воскресеньям большая очередь. Церковь святого Саркиса одна на весь юго-западный округ.

Корби медленно протянул руку и бережно поднял бутыль. Она оказалась такой тяжелой, что ему пришлось подхватить ее второй рукой. Глина была шершавой, обвязка пахла травами, а печать — настоящим воском.

— Пока мама исповедовалась, я зашел во флигель. Там шел четвертый, последний урок. Я взял бутылки, положил в рюкзак, и они даже не звякнули. Но я нарвался: рюкзак не получалось закрыть.

Ара перевел дух, вспоминая.

— Тогда я положил их вместе с рюкзаком в багажник маминой машины.

— Ты полный псих, — серьезно сказал Ник.

— Да, это было стремно, — подтвердил Ара. — По дворику ходили люди, а я нес этот рюкзак с торчащими бутылками. Но никто не обратил внимания.

— И она их не нашла? — спросил Корби.

— Она не открывала багажник, — объяснил черный брат. — Мы вернулись. Она пошла домой, а я взял брелок от машины, спустился вниз и достал вино.

— Ты нарушил седьмую заповедь, — сказал Ник.

— Бог простит, — жизнерадостно сообщил Ара. — И вообще, на его месте меня бы это достало. Они уже две тысячи лет пьют его кровь и едят его тело.

Корби фыркнул.

— Налей еще по одной, — попросил он.

Ара послушно налил.

— Бутылка кончается, — с удивлением заметил он.

— У нее очень толстые стенки, — заметил Ник. — Там меньше, чем кажется. Не открывай вторую, пока не придет Андрей, а то мы все выпьем.

— Кстати, а сколько времени? — спросил Корби.

— Восемь пятнадцать, — сказал Ара. — Он опаздывает.

Ник поставил свой стаканчик на ящик.

— Я схожу к школе, — решил он. — Вдруг он нас не нашел?

— Если он такой недогадливый, может, не стоит принимать его в банду? — предложил Корби.

Ник не ответил, просто ушел. Скоро его спина скрылась в зарослях.

— Да ладно тебе, — весело сказал Ара. — Ты слишком суров.

Он посмотрел на оставленную Ником сумку.

— Что там?

— Его трофей, — ответил Корби. — Я еще не видел.

— А у тебя что? — заинтересовался черный брат.

— Бандитская вещь, — с предвкушением сообщил Корби. — Почти такая же крутая, как твое вино.

— Покажи, — попросил Ара.

Корби запустил руку в свой рюкзак и достал из него пистолет. Вороненая сталь мрачно блеснула на свету. Черный брат, замерев, смотрел на оружие. Корби извлек магазин, молча показал другу пули, зарядил пистолет обратно и положил его рядом с бутылкой краденого вина. Тяжелый ствол «стечкина» гулко стукнулся о ящик.

Ара сглотнул.

— Это не подделка? — спросил он.

— Нет, — сказал Корби. — Я когда-то из него стрелял. Это пушка моего старика.

Он вкратце рассказал историю своей ссоры с дедом и тот случай, когда ему случайно довелось убить связанную свинью. Они выпили свое вино. Только недопитый стаканчик Ника оставался одиноко стоять на ящике. Ара, не отрываясь, смотрел на оружие.

— А мне можно его подержать? — попросил он.

— Да, — разрешил Корби. — Только не снимай с предохранителя.

Черный брат взял пистолет в руки. Он обращался с ним не как Ник, а как копы в фильмах восьмидесятых: поднял ствол к левому уху, потом медленно опустил его, прицеливаясь в дальнее дерево на другом берегу ручья.

— Потрясная вещь, — констатировал Ара. Он встал и повернулся вокруг поляны, как будто расстреливал множество врагов.

— Он стреляет очередями, — сообщил Корби.

— Серьезно? — переспросил Ара. — Это же пистолет, а не автомат.

— Это автоматический пистолет Стечкина, — объяснил Корби, — оружие для спецподразделений.

— Круто, — восхитился Ара. — А какая будет отдача?

— Ощущение в руке как от удара по боксерской груше, — сказал Корби, — но я удержал.

Ара еще целился в кусты, когда из них вышел Ник.

— Опусти, — сказал он, — не направляй на людей.

— Извини, — Ара положил пистолет обратно на ящик. — Андрей не пришел?

— Нет, — подтвердил Ник. — Я ему звонил, но он не берет трубку.

— Уже и не придет, — улыбнулся Корби. — Струсил.

Ник сел на свое место.

— Андрей не трус, — возразил он. — Если он не пришел, то либо потому, что его достали твои загоны, либо по веской причине.

Корби не ответил, только мотнул головой. На несколько секунд над поляной повисла тишина. Ара первым нарушил неловкое молчание.

— Ник, а у тебя что? — поинтересовался он.

— Леталка, — буркнул Ник.

— Мне тоже интересно, — заметил Корби. — Ты знаешь, что у нас, а мы не знаем, что у тебя.

— Машина из стали и ветра, — чуть смягчившись, сообщил Ник.

— Это эвфемизм для летающей мясорубки? — спросил Ара.

Все трое рассмеялись.

— Ты несправедлив, — возразил Ник. — Он красивый.

Корби посмотрел на Ару. Оба одновременно пожали плечами.