Эгис Румит - Песня для Корби

— Мой отец любил жизнь, — сказал Белкин. — Он не мог убить себя.

— А моя сестра никогда бы не стала спускаться в овраг одна, — ответил белобрысый мальчик. — Она боялась оврага.

Его губы снова дернулись в усмешке, не выражавшей радости.

— Почему люди делают то, чего никогда бы не сделали? — спросил он. — Почему вчера все было нормально, а теперь мне тоже хочется умереть? Почему так происходит?

— Это не твои мысли, — ответил Белкин.

Его детский голос слился с нынешним шепотом, который выслушивал Корби. Корби увидел, как четверо мальчиков и заплаканная девочка стоят полукругом в углу двора, обнесенного деревянным забором. Предметом их интереса был кот. На спине у животного была квадратная рана. Кто-то снял с нее ровный лоскут кожи. Белая линия открывшегося позвоночника делила квадрат на два симметричных прямоугольника. Светлые штрихи ребер и розовые тяжи мышц. Кот казался ожившим анатомическим экспонатом. Умирающий, но еще не мертвый, доведенный болью до безумия. Его шерсть стояла дыбом, а расширенные от ужаса глаза слезились.

— Барсик, кто это с тобой сделал? — сквозь слезы спросила девочка.

Корби вдруг показалось, что на красной ткани раны, сливаясь с белым пунктиром оголенных костей, поблескивает серебристый кристалл.

— И мы придумали способ его убить, — продолжал Белкин. — Мы решили выжечь ту часть леса, где оно живет, закрыть его ходы и навсегда запечатать страх. Но все вышло не совсем так, как мы хотели. У его логова мы нашли мальчика.

Корби увидел пять подростков с канистрами горючего и черную, обросшую корнями деревьев дыру в земле. Казалось, что из темного провала дует ветер. Он не касался лиц детей, не трепал их волосы, не заставлял ткань их одежды хлопать и вздуваться пузырями. Он был неосязаемым, не принадлежащим физическому миру. Но идти против него было почти невозможно. Струящийся поток энергии был таким плотным, что Корби буквально видел его. Он видел, как странно искажается пространство, как шевелятся коряги и камни, как ползут тени. Он слышал шепот, как будто чей-то холодный безгубый рот почти касался его уха.

А у самого провала, раскинувшись на земле, лежал маленький Андрей. Его кожа была такой бледной, что казалась совсем прозрачной, над губами колебалось облачко пара, на ресницах блестящими кристалликами застыли капли росы. Рядом с ним и из-под него по черной земле тянулись тонкие серебристые ленты, по которым, как жидкость, уходила его жизнь.

— Мы спасли его, — сказал Белкин, — и сожгли там все, что могло гореть. Нам казалось, что мы победили. Страх ушел. Но через несколько лет он вернулся, и мы поняли, что дело в Андрее. Он подошел слишком близко. Он стал почти частью. Его надо было сжечь прямо там, вместе с монстром.

— И вы начали охотиться на него? — спросил Ник.

— Мы были еще детьми, а его было не так просто найти, — прошептал в ответ Белкин. — Особенно когда он уезжал за границу. Мы не столько искали его, сколько следили за лесом. Четыре года назад он снова туда пришел. Тогда мы проследили за ним до школы.

— И попытались убить, — тихо сказал Корби.

— Да, — подтвердил Белкин. — Но нам помешал несчастный случай. Только несколько месяцев назад мне удалось найти его снова, потому что я получил звание и статус, позволяющий искать людей.

— После этого вы его убили, — подытожил Ара.

— Нет, — прошептал Белкин. — Когда он понял, что мы его нашли, он дал нам знать, что мы все делаем не так. Он говорил, что знает способ, как по-настоящему победить. Я ему поверил. Остальные — нет.

— Но ты не остановил их, — заметил Ник.

— Они мои самые близкие люди, — прошептал Белкин, — но они все сошли с ума оттого, что ходили по этим лесам и думали о чудовище. Что мне было делать? До этого дня я пытался защитить и помочь им. Но Леонид стал убивать свидетелей дела.

Взгляд раненого остановился на Корби.

— Твой дед, — прошептал он. — Леонид считал, что все, кто в этом замешан, могут быть заражены. Он напал на Крина и даже на меня.

Белкин явно выдохся — его шепот стал совсем слабым. После действий Ника рубашка на его груди с новой силой набухла от крови.

— На следователя? — переспросил Ник.

— Крин догадался, что мы собираемся похитить тело, и за это сильно получил по голове, — объяснил Белкин. — Он в больнице.

— Как ты нас нашел? — спросил Ара.

— Я пришел в квартиру Токомина, — ответил Белкин.

— Неправда, — возразил Ник, — он здесь не живет.

— Он здесь прописан, — прошептал раненый.

— Где эти леса? — спросил Корби.

Глаза Белкина закатились, и он замолчал.

— Умер? — упавшим голосом спросил Ник.

— Скорая едет, — сообщил Комар.

Алекс подошел к раненому, наклонился, пощупал пульс на шее.

— Потерял сознание, — сказал он. — Думаю, выживет.

Корби поднялся с колен.

— И как мы их найдем? — спросил Ник.

— Я же знаю, где был мой сгоревший дом, — ответил отец Андрея. — это неподалеку от Майского. Поехали.

Ребята удивленно посмотрели на него. Корби вспомнил, как он душил своего сына рядом с пылающим особняком, вспомнил слова Белкина, что через несколько лет стало ясно, что ничего не закончилось. Он подумал, что это связано.

Монстр. Тот, кто приходит из долин. Как сказал Белкин: «Те, кто в него не верил, просто погибали». «Верю ли я в него?» — спросил себя Корби, и у него перед глазами встала разбитая машина его родителей и кровь, хлещущая из его перерезанных вен.

Он верил.

— В машине только пять мест, — сказал Токомин.

Корби переглянулся с Ником и Арой.

— Я еду точно, — сообщил он. — Что касается остальных, я больше не вправе тащить вас за собой. Там может случиться все, что угодно.

Он почувствовал, как кровь отливает от его лица. Ему на мгновение стало страшно, что сейчас с места не сдвинется никто, что ему придется ехать вдвоем с полусумасшедшим отцом Андрея.

— И это после всего, что мы сказали друг другу? — странным голосом спросил Ара. Его губы дрогнули. Неожиданно он положил свою ладонь Корби на лоб, другой рукой оттянул средний палец и закатил другу звонкий щелбан. Ник бледно улыбнулся.

— Мы не делали так уже года три, — сказал он. — Тоже хочу.

Он повторил жест черного брата. Корби почувствовал его теплую руку у себя на лбу, но не отстранился. От щелбана Ника у него загудело в голове.

— Конечно, мы едем втроем, — подытожил он и рассмеялся на грани истерики.

— Еще одно место, — сказал Токомин.

— Я побуду с раненым, пока не приедет скорая, — решил Алекс. — Если он притворяется, я помешаю ему убежать. Если он начнет захлебываться кровью, я его откачаю.

— Я хочу поехать! — вызвалась Алеся.

— Нет, ты остаешься, — резковато ответил ей Токомин. Он посмотрел на Аню.