Эгис Румит - Песня для Корби

Корби стоял, задыхаясь, и чувствовал, что его всего трясет. «Еще немного, — осознал он, — и я бы сам убил их всех, а потом себя». Он положил руки на заграждение. Металл показался ему ледяным.

Внезапно одно из бревен мусорной кучи переломилось и ушло в воду. Плотина сдвинулась. За секунду она вся изменила свою форму. Какие-то ветки, дрожа и щелкая, будто неведомое чудище, выдавились на поверхность бетонных свай, перевернулись и полетели вниз, под мост. Корби обдало тучей мелких брызг. Он не шелохнулся, но ему окончательно стало холодно. Его бил озноб.

Трое подростков и мужчина с покалеченным лицом молча смотрели вниз. Над водой медленно начали формироваться нити тумана, тонкие и белые, как волосы старика. Корби подумал, что к утру они поднимутся отсюда единой серой пеленой. Он различал темные силуэты ив, разорванные погруженной в реку пустотой неба. В зарослях осоки громко плеснулась вода, а потом снова раздался призрачный ночной крик, исполненный сводящей с ума тоски. Он длился несколько секунд, протяжный, исступленный — и все же холодный, а потом резко и безвозвратно оборвался. Где-то рядом был космос, и в нем скиталась черная душа, которой остался только этот нечеловеческий крик.

Корби понял, что еще немного, и ему уже будет все равно. Он перестанет различать жизнь и смерть, воду и воздух. Он сам прыгнет в черный водопад. Его разрубят стальные прутья, изрежут утонувшие осколки стекла, и тварь с тоскливым голосом попирует в последний раз, разматывая по заросшему берегу лабиринт из его внутренностей.

— Дальше я пойду один, — сказал он.

— Ни за что, — пробормотал Токомин.

— Сосредоточьтесь, — приказал Корби ему и своим друзьям. Он увидел, как в их глазах стало на капельку больше жизни и смысла. — Если пойдем вместе дальше, мы все поубиваем друг друга.

— А если ты пойдешь один, то покончишь с собой, — возразил Ник.

— Нет, — сказал Корби. — Я уже не сделал этого. Кто еще из вас мог бы сейчас взять этот пистолет и выбросить в воду?

Он не бравировал. Он чувствовал, что это глубокая правда. И они все тоже это чувствовали, и поэтому молчали.

— Я пойду один, — сказал Корби. — Я должен один. У меня долг перед человеком, который там.

Он говорил без всякой надежды. Он знал, что там, в темноте, его ждет кошмар и боль. Но теперь, после всего, что случилось и не случилось, он не мог бросить Андрея, даже если это означало, что они вместе умрут.

В небе над лесом вспыхнули звезды. Их крошечные бледные отражения задрожали в черной воде у запруды. Тишину ночи нарушал только холостой ход двигателя. За стеной ярко освещенных фарами «хаммера» листьев зависла наблюдающая пелена черноты. Корби подумал, что громкие крики, стрельба и весь ревущий ужас войн не так страшны, как безмолвное внимание, исходящее от нее и постепенно смыкающееся вокруг них.

— Значит, ты пойдешь один? — спросил Ник.

— Да, — сказал Корби.

— Это ведь не предательство с нашей стороны? — уточнил Ник.

— Нет, — ответил Корби. — Я прошу вас ехать обратно. В город, в дом Андрея, к другим моим друзьям.

Ара низко опустил голову.

— Мы не смогли, — прошептал он.

— Никто бы не смог, — сказал Корби. — Держи.

Он протянул карточку обратно Аре.

— Лучше возьми ее с собой, — посоветовал Ник.

— Как ты сказал, там нет небоскребов, — возразил Корби, — а мне ничего не нужно, разве что фонарик, чтобы не споткнуться.

— У меня есть, — сказал отец Андрея. Он обошел «хаммер» сзади, открыл багажник. Черный брат попытался взять карточку Андрея, но она запотела в руках Корби и начала выскальзывать из пальцев. Она бы упала, но снизу ее подхватил Ник. Долю мгновения они держались за карточку все трое.

И тут что-то произошло.

Корби ударил в глаза резкий свет, и на несколько мгновений он почти ослеп. Это было как белая пустота, заливавшая экран, когда Андрей в своем видеоролике наводил камеру на солнце. В белом сиянии Корби услышал голоса друзей.

— Снова, — сказал Ник.

— Что это? — спросил Ара. — Я падаю?

— Нет, уже упал, — ответил Корби.

Его глаза начали привыкать к свету, и он увидел друзей. Ара лежал на траве, а Ник, щурясь, как и Корби, стоял рядом с ним. Ветер шелестел в кронах деревьев, сияло солнце, журчал ручей. Блики света отскакивали от его поверхности, наполняя поляну танцующими солнечными зайчиками.

— Мы в порядке? — спросил Ара.

— Кажется, — сказал Корби.

Он ощутил, как вдруг, внезапно, их оставила чужая гнетущая воля. Здесь, в этом зеленом мире, они были свободны.

— Это же наше место, — первым осознал Ник.

— И наши вещи, — увидел Корби.

Они были недалеко от школы, у ручья, в обычном месте своих встреч. Только теперь это место стало другим. Не осталось вытоптанной земли, не было мусора, и здание школы не виднелось за кронами деревья. Только вода, трава, разросшиеся кусты и ивы. И ручей, кажется, журчал громче, чем раньше.

Посреди поляны Корби увидел знакомые бревна, но теперь они поросли сухим мхом и казались остатками каких-то вековых деревьев. На бревнах лежали их вещи: рюкзак Ары с торчащими из него бутылками, сумка Ника с выступающим из-под не застегнутой молнии ребром вертолетного хвоста, пистолет деда Корби. Кто-то аккуратно сложил все предметы, выстроил их в ряд, а последним из них, четвертым, лежащим чуть отдельно от остальных, была карточка Андрея.

— Как мы здесь оказались? — спросил Ара.

— Может, тебе стоит поверить в чудеса? — предположил Корби.

— Ребята, а вы заметили, что не открываете рта? — поинтересовался Ник.

Корби взглянул на Ару.

— Как? — удивился тот.

«Он молчит», — пронеслось в голове у Корби.

— Да, он молчит, — беззвучно подтвердил Ник. — Мы все молчим.

«Вот что Андрей нам нес, — в восхищении подумал Корби. — Значит, теперь я смогу показать Аре все».

Ара вскрикнул — теперь уже по-настоящему, в голос. И вдруг они все снова оказались на мосту над черной водой. Корби и Ник каким-то чудом остались стоять на ногах, а черный брат сидел в придорожной пыли у самого ограждения и с перекошенным от ужаса лицом показывал рукой на отца Андрея.

— Я… я… я видел, — начал он, — как эта штука пожирала его лицо.

— Прости, — выдохнул Корби, — я не хотел так все на тебя обрушивать.

— Что там у вас? — спросил отец Андрея.

— Долго объяснять, — сказал Ник.

Корби опустился на колени рядом с Арой и взял его за плечи. Ара дрожал.

— Я раньше думал, что схожу с ума, — признался он, — а теперь понимаю, что все это была ерунда. Вы с Ником пережили такое!

Испуганными глазами он смотрел на Корби. И Корби тоже смотрел на него. Он заметил, что Ара не говорит, лишь его губы чуть шевельнулись. «Ты слышишь, — подумал он, — видишь, чувствуешь то же, что и я». Ара моргнул. «Это ты, — подумал он в ответ, — или это мне все мерещится?»