Джеймс Герберт - Святыня

И что делало его проступок еще более непростительным — это проблески понимания в век предрассудков и невежества. Этот человек знал о парапсихических силах, сумел выделить их из заблуждений колдовства и все же поощрял ложные воззрения своих ближних, пользовался ими в собственных целях, и, поступая так, вызвал против себя еще более страшные силы. Люди того времени верили, что уничтожили ведьму под руководством и по наущению своей правительницы, королевы по имени Мария. Мария Тюдор. Но они уничтожили нечто большее, чем мифическое изобретение, — они уничтожили кого-то, чьи чрезвычайные душевные силы смогли пережить физическую смерть человеческого тела. И в конце концов, когда определенные психические элементы соединились, они смогли вновь создать ее собственную физическую сущность.

Колдовство, имя Мария, духовная энергия, вызванная религиозным рвением, — все это были хоть и странные, но необходимые составляющие. Современный священник, который согрешил, зачатый во грехе ребенок — это катализаторы. И самую важную роль в метаморфозе сыграла именно Алиса, поскольку была зачата на том самом поле, где почти пять столетий до того изрезали, а потом заживо сожгли ту самую монахиню.

Делгард прислонился к дверному косяку, в голове проносились невероятные, безумные мысли.

Мог ли существовать вековой метемпсихоз, переселение души умершей в другое тело? Получила ли Алиса ту самую искру ее сущности? Она выросла, воспитанная своей матерью, набожной женщиной, прислоняющейся перед именем Марии, а в возрасте четырех лет ее постигло серьезное несчастье, и врачи не могли дать удовлетворительное объяснение ее недугу. Через семь лет она так же необъяснимо исцелилась. Чудесным образом. И такими же чудесными представлялись исцеления других. Но не были ли они вызваны психическим воздействием?

Делгард покачал головой, запутавшись в своих мыслях.

Алиса говорила на чуждом ей языке, взрослым голосом, произносила староанглийские слова, содержание которых было… тревожным, похотливым В нее вселился бес? Или… или это было перевоплощение? Как католическому священнику, подобная идея должна была показаться ему абсурдной, но Делгард не мог избавиться от этой навязчивой мысли.

Но даже она подавлялась главным вопросом: зачем и кому нужно все это?

Его с такой силой охватило предчувствие, что во всем теле возникла слабость и пришлось ухватиться за косяк, чтобы не упасть. В предчувствии беды не было ничего нового — это ощущение преследовало Делгарда уже несколько недель, но теперь он понял, что беда надвигается. Краткий взгляд был подобен физическому удару, поразившему его и мгновенно оставившему лишь полное опустошение, страшное знание о… о чем? Ни о чем. О пустоте, страшной своей абсолютностью. И ничего ужаснее он не испытывал за всю свою жизнь.

Необходимость опереться на святую землю заставила Делгарда, пошатываясь, выйти из комнаты. Было нужно помолиться, найти духовное покровительство, чтобы бороться с нависшим злом.

Он распахнул входную дверь, и ночь снаружи показалась черной, как та пустота, свидетелем которой он стал мгновение назад.

Холодный сквозняк прошел по прихожей и прокрался в комнату, где спал репортер. Ощутив холод, Фенн беспокойно заворочался, но продолжал дремать, хотя сон не был убежищем, а продолжал дневные кошмары. Уголки выцветших листов на столе заколыхались от холодного дуновения.

Сью посмотрела на часы. Скоро одиннадцать. Что так задержало Джерри? Или он собирается оставить здесь Нэнси Шелбек на всю ночь? Но он говорил, что вернется.

Помешивая ложкой кофе, она вышла из кухни в комнату. Дверь в спальню была приоткрыта, и Сью на несколько мгновений остановилась и прислушалась. Дыхание Нэнси как будто стало ровнее, глубже, естественный сон прекратил прежние беспокойные детские всхлипы. Сью села на диван и поставила дымящуюся кружку на столик перед собой. Погрузившись в мягкие подушки, она закрыла глаза.

Но вдруг раскрыла их и вскочила, чтобы задернуть шторы на окне. Почему-то ей показалось, что в комнату вторгается ночь. Вернувшись на диван, Сью рассеянно помешивала кофе.

Что случилось? Почему они оба так; напугались? Вечером Джерри сбивчиво рассказал, как нашел эту американку, пребывающую в глубоком шоке, в бархэмской церкви, и попросил позаботиться о бедняжке, пока он не вернется. Он куда-то спешил и прижимал к себе сумку, будто в ней лежало жалованье за год. Сказал, что ему необходимо увидеться с монсеньером Делгардом и показать ему нечто очень важное. Что могло иметь такую важность? И прежде всего, зачем он и эта женщина отправились в бархэмскую церковь? И что их так напугало там?

Сью растерянно потеребила подбородок. Почему Фенн привел американку именно сюда? Почему он так; бестактен? Ясно, что между ними что-то есть. И все же Сью знала, что нечуткость Джерри часто бывала напускной, что он прекрасно понимал, какие чувства вызывает в других, и предпочитал, чтобы эти чувства находили выход. Но на сей раз внутреннее отчаяние заслонило в нем все намеки на любовные игры — ему требовалась от Сью помощь, и то, что здесь замешана женщина, с которой у него что-то было, не имело к этому никакого отношения.

Сью отхлебнула кофе. Черт с ним! Она уже пробовала порвать с ним, какое-то время даже пыталась презирать его, но бесполезно. Ее религия, работа на церковь, время, проводимое с Беном, — все было затеяно, чтобы заменить его, но замена оказывалась краткосрочной и, если быть с собой до конца честной, никогда не была удовлетворительной. Сью находила обновленное духовное знание, но оно не заменяло эмоциональных потребностей, не могло заместить или удалить другую любовь, любовь человека к человеку. Сперва, всего несколько недель назад, Сью казалось, что она может обойтись без физической любви. Душевные травмы, зависимость от другого человека (особенно когда этот другой не попадал в такую же зависимость), ревность, ответственность — было бы лучше обойтись без подобных переживаний; но постепенно до нее дошло, как важно любить и быть взаимно любимой со всеми вытекающими из этого треволнениями. Во всяком случае, как важно это для нее.

Сью нахмурилась, держа кружку обеими руками и опершись локтями о колени. Она уже пыталась вырваться, ей казалось, что она нашла другое убежище, альтернативу, но оказалось, что одинаково важно и то и другое. Прошло уже несколько дней, как она поняла это, но появление Фенна этим вечером, похоже, задело какие-то струны в душе. Возможно, его вдруг проявившаяся ранимость так тронула ее. А возможно, мысль о том, что эта другая женщина что-то значила для него. Страх потерять его всегда был главным мотиватором.