Джеймс Герберт - Святыня

Фенн дошел до середины прохода между скамьями и замер. Снова звук. Тихий, скребущий звук.

Может быть, кто-то и есть, успокоил себя Фенн. Мышь, или залетевшая птица Так почему же он так уверен, что в церкви он не один? Он почувствовал, что за ним наблюдают, и глаза машинально обратились к кафедре. Но там было пусто.

Снова звук. Кто-то или что-то в конце церкви.

— Эй, кто здесь? — крикнул Фенн с наигранной храбростью.

Он направился к алтарю, воздержавшись от насвистывания веселой мелодии, глаза бегали вправо-влево, оглядывая скамьи. Все были пусты, но последняя уходила за угол, там располагалась глубокая ниша Фенн был уверен, что звук исходил оттуда. Дойдя до угла, он остановился, дальше идти почему-то не хотелось. У него было отчетливое ощущение, что не нужно смотреть на то, что пряталось там. Звук снова послышался, на этот раз громче, и Фенн вздрогнул.

Он сделал несколько быстрых шагов вперед и заглянул в нишу.

Пусто.

Репортер с облегчением вздохнул.

Это было странное помещение с камином в дальнем конце и висящим над ним изображением Богоматери с младенцем. С обеих сторон по всей длине стен тянулись мягкие сиденья. Снова послышался звук, и Фенн увидел за окном ветку дерева, от порывов ветра скребущую по стеклу. Облегчение было слишком сильным, чтобы Фенн хотя бы улыбнулся своему страху.

Возвратившись к сундуку, он опустился на колени и повернул ключ в первом замке. Когда ничего не произошло, репортер вспомнил про железный прут, который дал ему отец Конрой. В соответствии с инструкцией он вставил его в дырочку сбоку замка, надавил и снова повернул ключ. Замок распался на две части.

После повторения этой процедуры еще два раза на каменный пол упали раздельные половинки остальных замков. Прежде чем поднять крышку, Фенн нервно провел языком по пересохшим губам.

В притворе раздался стук, будто кто-то колотил кулаками в дверь. «Ветер, — сказал себе Фенн, — просто ветер».

Крышка была тяжелой и сначала противилась усилиям Потом приподнялась, петли застонали от непривычного движения. Фенн откинул ее, прислонив к стене. Когда он заглянул внутрь, его обдало затхлым запахом, словно выскочил наружу освобожденный зверь.

Сверху валялись древние выцветшие одеяния. Фенн вытащил их и повесил на край сундука. Под ними лежали пожелтевшие бумаги и разные книги, потертые и покоробившиеся от времени. Одну за другой он перебрал несколько книг, быстро пробегая страницы, и сложил тома на пол, убедившись, что они не намного уходят в глубь веков. Фенн чувствовал, что некоторые из документов окажутся интересными для историка, но для него они не представляли ценности. Потом он вытащил несколько растрепанных книг в кожаных обложках; страницы внутри были тонкие и с неровными краями. Открыв одну, репортер увидел, что это нечто вроде гроссбуха — приходно-расходная книга церкви Святого Петра. Аккуратными столбцами шли суммы выплат за выполненные для церкви работы. На первой странице виднелась дата — 1697. Другие книги были старше, но того же века.

Еще были разрозненные документы, несколько книжек с латинскими мессами, а потом Фенн обнаружил то, что искал. Их было три — три книжки примерно двенадцать на восемь дюймов с жесткими обложками из пожелтевшего пергамента; листы внутри стянуты скрученными пергаментными стежками, продетыми сквозь скрепляющую страницы кожу. Записи на страницах были чрезвычайно старательны, каждая буква имела точный наклон, а чернила побурели и, к сожалению, выцвели. И что еще печальнее — все записи были сделаны на латыни. Но первая книга датировалась 1556 годом.

Фенн нетерпеливо осмотрел остальные две, их даты охватывали следующие годы. Когда он взял: третью книгу, листы из растрепанного вороха бумаг посыпались обратно в сундук. Фенн полез за ними и заметил, что один лист не имеет даты. Записи были сделаны теми же бурыми чернилами и в схожем с предыдущими стиле, но почерк был не такой аккуратный: буквы расползались и плясали. Все было также написано по-латыни. Фенн собрал другие рассыпавшиеся листы, быстро просмотрел в поисках даты и улыбнулся, найдя одну.

Крыша громко застонала, когда на нее навалился ветер, что-то оторвалось — вероятно, кусок шифера — и упало вниз; звук удара смягчила мягкая земля вокруг церкви. Фенн тревожно взглянул вверх и успокоил себя тем, что церковь противостояла таким ударам много веков и вряд ли рухнет именно сейчас. Тем не менее он быстро открыл сумку и засунул туда три пергаментных тома, сначала сложив рассыпавшиеся листы в книгу, из которой они вывалились.

В дверь церкви что-то бешено колотило, за окнами ничего не было видно — так разошелся дождь. Фенн начал запихивать другие книги, листы и одежды обратно в сундук, не желая продолжать исследования: слишком хотелось поскорее убраться отсюда Такое же чувство черной подавленности он испытывал в склепе. Крышка сундука с тяжелым стуком захлопнулась, и Фенн выпрямился, радуясь, что закончил. Теперь скорее в машину, прочь из этого жуткого места с его душераздирающим ветром, из этой убогой и мрачной церкви… До сих пор он не замечал, как темно стало вокруг.

Отводя глаза от алтаря, Фенн ступил в проход между скамьями: Завывания ветра снаружи напоминали вой погибших душ. Дверь впереди неистово сотрясалась, и что-то заставило Фенна попятиться. Откидывающийся запор подпрыгивал, словно снаружи им играла нервная рука. Деревянная дверь сотрясалась в раме, так что Фенн ощутил давление на нее и рвущуюся внутрь бурю.

И в душу запустила свои мокрые, покрытые чешуей пальцы догадка. Что-то еще, кроме ветра, рвалось в церковь. Что-то хотело добраться до него.

Он все пятился, не отрывая обеспокоенных глаз от двери, и приближался к алтарю, ряд за рядом проходя скамьи и перегородки, за которыми что-то могло прятаться. Краем глаза Фенн увидел кафедру, которая возвышалась, как приготовившийся к нападению хищник. Справа была странная отделенная ниша с пустым камином и женщиной, держащей на руках младенца Христа, с окном, за которым скреблась ветка, словно умоляя впустить… с закутанной в черное фигурой, сидящей у пустой каминной решетки…

Фенн замер. Ноги его парализовало, горло сжало.

Голову фигуры, склоненную к коленям, скрывал капюшон. Она начала подниматься и поворачиваться к Фенну.

И тут дверь в притвор распахнулась с такой силой, что все в церкви затряслось.

Фенна отбросил назад скорее шок, чем сила ветра. Он споткнулся и упал, ударившись спиной о твердый пол, но не ощутил боли, а испытал только потрясение.