Тим Каррэн - Мертвое море

— Ему не понравится, что мы здесь, — сказала она.

Кушинг стоял, и какое-то чувство подсказывало ему, что судно — необитаемо. Что на нем не осталось ничего, кроме воспоминаний. Он чувствовал это.

Он двинулся вперед, мимо мачтовой вышки, и поднялся по небольшой лесенке к двери рулевой рубки. Постучал. Подождал немного. Снова постучал. Тишина… лишь эхо от его стука, и больше ничего. Дверь открылась с пронзительным скрипом. Внутри было темно и пыльно. Он нашел лампу и зажег ее. Так-то лучше. Отшельник превратил рулевую рубку в свои апартаменты. У одной стены стояла койка, на полу и полках лежали груды книг. Еще было два стола, один завален бумагами, другой — старыми картами. Пахло в рубке как в древней библиотеке — заплесневелыми страницами и гниющими переплетами.

Кушинг подошел к столу с картами.

Большинство карт относились к Атлантическому океану, району мыса Хаттерас. Но одна отличалась. Она была нарисована от руки. Кушинг внимательно изучил ее в свете лампы. Чем дольше он рассматривал ее, тем возбужденнее становился.

— Знаете, что это? — воскликнул он.

Элизабет посмотрела на карту.

— Да, — коротко ответила она.

Это была карта корабельного кладбища, тщательно отрисованная чернилами. Она была очень детализированной, хотя и неполной. Вероятно, работа нескольких лет. Судя по всему, Отшельник проводил свое время, изучая застрявшие здесь корабли и записывая их названия.

— Боже, только посмотрите на эти названия… «Чародейка», «Протей», «Оса», «Атланта», «Райфуку Мару», «Глазго»… это же самые известные исчезновения, связанные с Треугольником Дьявола.

— Что? — спросила Элизабет.

Кушинг покачал головой.

— Ничего. — Он снова наклонился над картой. На ней были перечислены сотни судов, от старых галеонов до современных контейнеровозов. У одних были названия, другие обозначены, как «неизвестные». Отшельник отметил, где наиболее густые водоросли и где самые непроходимые из-за высокой концентрации заброшенных судов места. То, что на обычных картах называлось «восток» и «запад», здесь обозначалось как «НЕВЕДОМОЕ» и «НЕИССЛЕДОВАННОЕ». Некоторые корабли и некоторые места были отмечены черепами со скрещенными костями.

— Как, по-вашему, что это значит? — спросил Кушинг Элизабет.

Она всмотрелась в карту.

— Не скажу про все… но вот это… — она ткнула пальцем в метку «НЕИЗВЕСТНЫЙ БАРК». — Думаю… да… думаю, это то судно, в котором живет кальмар. В нижней части корпуса.

Тут все встало на свои места. Черепа с костями указывали на опасные места. Другие корабли были отмечены кружками. Таким же была обозначена яхта «Мистическая». Кушинг догадался, что это значило, что на судне есть обитатели. Таких меток было немного. Еще Отшельник отметил свободные от водорослей каналы и местонахождение самолетов, включая тот, который Кушинг принял за «С-130». У южного края кладбища была надпись «МОРЕ ТУМАНОВ». А под ним — «ОТКРЫТОЕ МОРЕ». Там же стоял красный крест. Большой и обведенный несколько раз.

— Должно быть, это место, откуда он прибыл, — сказал Кушинг. — Точка, где его выбросило из воронки. Бьюсь об заклад, мы тоже оттуда пришли.

От красного креста к маленькому черному вела пунктирная линия. Над последним была подпись «Птолемей». Вероятно, так Отшельник обозначил свое судно.

Читая названия кораблей, Кушинг обнаружил десятки других, о которых слышал или читал, как о без вести пропавших. Чем ближе к Морю Туманов, тем сильнее был разброс судов. Но Кушингу удалось найти «Циклоп», перевозчик угля, исчезнувший во время Первой мировой. Он был отмечен черепом с костями. К северу от корабельного кладбища судов было меньше. И Отшельник отметил каналы, пролегающие среди водорослей, и возможно, ведущие к открытой воде. То место было обозначено как «ВНЕШНЕЕ МОРЕ», и почти повсюду там стояли метки «Неведомое» и «Неисследованное». Вот только у верхнего края было еще одно крупное скопление водорослей, внизу которого был расположен длинный прямоугольник, обозначающий корабль. На нем была надпись «С. С. Ланцет». Там было еще несколько других судов, в основном безымянных. Выше «Ланцета», видимо, находилось еще одно заросшее водорослями море с корабельными останками. Там в основном стояли метки «Неисследованное» и «Неведомое». И прямо над ним — «МОРЕ ЗАВЕС». Здесь отшельник разместил ряды черепов с костями. Что бы там ни было, там явно было очень опасно.

— Что думаете об этом? — спросил Кушинг Элизабет.

Но та даже не посмотрела туда, куда он показывал. И лишь пожала плечами.

— А о «Ланцете»?

Она вздохнула.

— Никогда там не была. Это какое-то большое парусное судно… корабль-призрак, как сказал мой дядя. Оттуда никто не возвращается.

— А что там?

— Давайте просто уйдем, — сказала она, уклонившись от ответа.

Кушинг свернул карту и подошел к другому столу. Лежащие на нем бумаги были покрыты странными обозначениями и сложными математическими символами. Некоторые походили на геометрию, или на какие-то дифференциальные исчисления. И таких бумаг там были десятки. Кушинг задумался, был ли это просто заблудившийся рыбак или кто-то совершенно другой. Вряд ли ему когда-нибудь доведется узнать это.

Открыв ящики стола, Кушинг нашел автоматический «Кольт» 45-го калибра. Смазанный маслом и в отличном состоянии. Вытащив обойму, Кушинг убедился, что она полная. В верхнем ящике лежало письмо, написанное на нескольких страницах мелким, убористым почерком.

— Взгляните на это, — сказал он.

Элизабет изобразила интерес.

— Нам лучше уйти.

Но Кушинг не сдвинулся с места. Еще рано. Он принялся за чтение:

2 декабря, год неизвестен.

Тому, кого это заинтересует.

Я, как и вы, застрял в этом богомерзком месте так давно, что потерял уже счет годам. Но в отличие от вас, мое изгнание в эту пустыню было добровольным. Да, это так… я сам решил проникнуть сюда.

Позвольте мне объяснить. Я входил в группу ученых и исследователей. Математиков, физиков и квантовых теоретиков, которые давно были осведомлены о пространственно-временных аномалиях в районе Саргассова моря или Треугольника Дьявола. Бэтидон, Коннорс, Имаб и я. Мы давно изучали эти отклонения… но в частном порядке, чтобы избежать насмешек, часто сопряженных с подобными вещами на публике. Одно время каждый из нас работал над проектом, которому УВМИ (Управление военно-морских исследований) дало название «Нептун». Он был посвящен исследованию различных малоизученных областей теоретической физики применительно к военно-морскому делу. Группа, в которую я входил вместе с остальными, занималась вышеупомянутыми пространственно-временными аномалиями. «Проект Нептун», естественно, был сильно засекречен. Но не скажу, что я как-то нарушаю здесь присягу на верность. Так или иначе, наша маленькая группа изучала эти вещи в частном порядке, после ухода из УВМИ. Свое небольшое исследование мы назвали «Проект Процион». Теперь, после долгих лет разработки бесчисленных гипотез (в основном, это было продолжение нашей работы в «Проекте Нептун»), мы решили, что пора проверить наши теории на практике. Не буду вдаваться в подробности. Знайте лишь, что в подтверждение наших теорий, нас затянуло в это место.