Джоанн Харрис - Страхослов

Наконец Кит услышала в его словах искренность, смысл в его безумии, пусть и ложный смысл.

– Но вы не врач, а сэр Уильям стар. Он пережил несколько ударов – это естественный процесс, естественное увядание тела. Вы не можете остановить старость.

Дуглас поднял палец, как погонщик палку, как учитель трость.

– Может, я и не врач, но я нечто иное, нечто лучшее, нечто куда более сильное. Я маг. Я могу призывать ангелов и демонов, я пожертвую души в обмен на здоровье и долголетие сэра Уильяма.

– Вы не сможете призвать даже горничную с чашкой чаю. Если бы у вас была сила, вам не пришлось бы красть ее у этих бедных женщин, – не удержавшись от искушения разозлить его, сказала Кит. – Вы украли у них, как крали у сэра Уильяма – его хирургические инструменты, его подсвечники. Так вы ему отплатили. Эти женщины владели столь малым, а вы забрали у них и это.

– Чего стоят их ничтожные жизни по сравнению с его жизнью? Сколько других жизней он спас? Разве не спас он меня от прозябания на улице, не вырастил, не приблизил к себе? – Дуглас кричал так, что в тесноте комнаты от его крика болели уши. – И разве я не знал, что они собой представляют? Разве я не понял этого, едва увидел их?

– Ты видел их на спиритических сеансах, жулик. Ты видел, как они используют свои способности, ты не узнал их секрета при помощи чар. Ты видел то, что они сами показывали.

Мужчина вздрогнул от ярости, но, успокоившись, продолжил:

– С первой было сложнее всего, я не был ни в чем уверен, кроме своего предназначения. Дальше стало проще. Настолько проще, что за одну ночь я достал двоих, даже несмотря на то, что вы помешали мне. – Он гордо ухмыльнулся. – А последняя, твоя Мэри Джейн… убивать ее было удовольствием. Тогда-то я и понял, что мне это по вкусу, – не только цель, но и само действо! Уколы, порезы, весь цвет, мисс Касвелл. Как здоровье вашего брата, между прочим?

Кит была озадачена повторением этого вопроса, но затем поняла, зачем он задает его снова: он хотел услышать, что Луцию стало лучше, что он поправляется. Что Кит пошла на сделку, предложенную Дугласом, и что он в действительности обладает силой – он ведь не мог знать, что Кит той ночью задержали, что она и не собиралась придерживаться сделки.

– Ему хуже. Гораздо хуже. Врач думает, что он может умереть.

Мужчина вздрогнул, будто получил пощечину.

– Ты бесполезен. У тебя нет силы. Все это было зря, – прошипела Кит.

Лицо Дугласа исказила ярость. Он схватил с алтаря нож и бросился на нее. Девушка едва успела поднять пистолет и, даже не вынимая его из кармана, выстрелить. В комнате запахло порохом и горелой шерстью, Дуглас пошатнулся – пуля попала ему в живот, – но продолжал приближаться. Нож ударил, вспорол плащ на груди, пиджак, рубашку и кожу почти до грудины… А затем Дуглас откинулся назад и с силой всадил лезвие по рукоять в ее раненое плечо. Кит закричала. Дуглас рассмеялся и, вырвав оружие из раны, занес его для очередного удара.

Кит отпрянула, все ее тело терзала боль. Шатаясь, она добралась до алтаря. Колени ее подогнулись, руки смели светящиеся бутылочки на пол. Дуглас яростно завопил, когда, упав на каменный пол, все они разбились вдребезги. Кит попыталась подняться, защититься, нащупать в кармане пистолет, но упала на бок, уронив голову рядом с осколками битого стекла.

Она видела, как бело-голубое пламя, изгибаясь, становится сильнее, как его языки, заворачиваясь спиралью, сливаются воедино. Дуглас издал непередаваемый звук, и Кит показалось, что он не верит своим глазам. Его вели отчаяние, безумие, ложная надежда. Что ж, подумала девушка, едва не теряя сознание, теперь они выяснили правду.

Кит чувствовала, как пол под ней заливает кровь, руки и ноги ее отяжелели, а синий адский огонь, подбиравшийся все ближе, завораживал. Язык пламени перебрался девушке на грудь, и она обнаженной плотью почувствовала одновременно тепло и холод, а потом… Потом пламя проникло в нее . Оно ревело в жилах Кит, сжигая ее заживо. А потом послышались голоса… Голоса! Хор, ликующий, говорящий об освобождении, облегчении, свободе и полный темной жажды мести.

Кит узнала лишь один голос: Мэри Джейн Келли звучала в ее черепной коробке, командуя остальными, говоря им, что нужно делать.

«Я не предала тебя, – подумала Кит. – Мне так жаль, Мэри Джейн, я не сдавала тебя».

И в ее голове раздался тот самый, звучащий как музыка, голос, ответивший:

«Если бы я об этом не знала, думаешь, я была бы здесь, идиотка? Теперь заткнись, нам нужно сосредоточиться».

Кит почувствовала, что отрывается от земли, взлетает выше, выше… Раскинув руки, она повисла в футе от пола, охваченная светом, потрескивавшим, как костер. Перед ней, раскрыв рот, стоял Эндрю Дуглас, и в его взгляде не осталось ни крупицы разума.

Он смотрел, как Кит парит в воздухе, как пламя собирается воедино у ее груди, как оно выстреливает, будто ядро из пушки, охватывая его. Колдовской огонь не причинял вреда Кит, но Дугласа он поглотил полностью, плоть и кости, оставив лишь кучку дымящейся золы там, где он только что стоял.

Кит, все еще висящая в воздухе, краем глаза заметила фигуру в дверном проеме.

Это был Мейкпис, и на лице его застыли ужас и недоверие. В следующую секунду Кит камнем рухнула вниз, со стуком ударившись об пол. Перед тем как сознание покинуло ее, она успела подумать, что нужно было в последний раз поговорить с Луцием.

– Ну, Кит Касвелл, ты определенно поднялась.

Прошло почти шесть недель с тех пор, как Мейкпис – полный подозрений, достаточных для того, чтобы прождать Кит на холоде и проследить за ней до схрона, – вынес девушку из канализации и доставил в больницу Гая, где у нее началась лихорадка, и Кит провела несколько дней между жизнью и смертью.

В последний раз инспектор видел Кит в день, когда лихорадка спала, и девушка настаивала на том, чтобы идти домой, – она наделала достаточно шума, чтобы ее выписали. После этого Мейкпис, убедившийся, что Кит вне опасности, при помощи Томаса Райта завершил расследование дела Потрошителя.

Райт, сердитый, по-отечески заботливый, смирившийся с тем фактом, что Кит – девушка, часто навещал ее как в больнице, так и позже, да еще и приводил с собой жену и детей, будто Кит была каким-то цирковым аттракционом. Эбберлайн прислал ей цветы – Кит не знала, как много ему известно, да ей и не было до этого дела.

– Сэр Уильям весьма щедр, – ответила Кит, разглаживая темно-зеленую поплиновую юбку.

Ее волосы немного отросли, а на щеках, глядя по утрам в зеркало, она видела румянец, но все еще была слишком худой, хотя послушно ела все, чем кормила ее миссис К.

– Да уж, весьма щедр, – согласился инспектор, скользя взглядом по богатой обстановке гостиной.