Виктор Торчинов - Таинственная самка: трансперсональный роман

Он только сказал: «Ага, понял», — и повесил трубку.

Потом пришел слегка взволнованный Илья. Он принес свой долг, расшаркался перед Инной и рассыпался в благодарностях, преподнеся ей роскошный букет чайных роз. Я достаточно подробно рассказал ему о своем психоделическом эксперименте, опустив только сюжет про вселенскую битву за Великий Приз. Я также честно признался, что блокировка прорвана, мне все стало понятно, но какие-либо подробности я смогу сообщить ему только к вечеру понедельника, не раньше. Илья деликатно не стал настаивать, хотя любопытство с полной очевидностью распирало его, и, попив чаю с овсяным печеньем, откланялся, попросив меня «обязательно звякнуть ему вечером в понедельник, а то спать не смогу».

В пятницу я в институт не пошел. Вместо работы я погулял у Петропавловки, перекусил в китайском ресторанчике «Золотой дракон у Зоопарка» (кутить так кутить!), а потом отправился в Князь-Владимирский собор к вечерне. Прихожан почти не было. Я купил свечку, поставил ее перед иконой Спаса Нерукотворного и встал сбоку, справа, в укромном уголке. Служба была самой обыкновенной, но мне и не нужно было ничего экстраординарного. Вовсе не считая себя христианином (я, следуя философу Проклу, полагал, что истинный мудрец должен быть посвященным всех религий), я перекрестился и обратился с молитвой к Иисусу, Воплощенному Логосу — Творящему Свету и Богочеловеку. Я просил Иисуса умудрить и просветить своего брата, пришедшего из миров Нетворящих Све-тов, ибо не в силах моих предотвратить неизбежное и трагическое без его помощи, ибо они оба «Светы от Света, Бог истинный от Бога истинна, рождены, но не сотворены». Потом с подобной молитвой я обратился к Софии — Премудрости Божией, божественной Шехине. Всенощная оказалась полиелейной [60] То есть на ней исполнялся полиелей (греч. «много-милосердие») — торжественное пение 47 стихов 134 и 135 псалмов. Обычно полиелей совершается на праздничной утрене в дни великих и средних праздников, а также в определенные дни на воскресном всенощном бдении. , я подошел к миропомазанию и вскоре ушел.

В субботу, отоспавшись всласть, я поехал на Московский вокзал и не пожалел денег на купейный билет в пятом Николаевском поезде. Воскресенье должно было стать, мягко говоря, тяжелым днем, поэтому лучше было выспаться как следует. Я вернулся домой, поработал над диссертацией, положил в портфель зубную щетку и пасту (хотя в этом поезде, кажется, их так дают) и поехал на вокзал, на встречу с неведомым, ибо не имел ни малейшего понятия, что ждет меня в Москве и что я могу сделать, чтобы предотвратить божественное безумие Анти-Христа.

А о последующем вы можете узнать из следующей главы.

В поездах, как я уже упоминал, я сплю плохо или вообще не сплю. Но на этот раз я уснул, стоило голове коснуться подушки. И сразу же начался сон…

Я оказался в прекрасном цветущем саду: все белое, деревья как будто покрыты бело-розовым благоуханным снегом — яблони, вишни, сливы, персики, абрикосы. Все полнится изумительным ароматом, и сад гудит от множества пчел, шмелей и майских жуков, тучами носящимися над цветущими кронами деревьев. Сплошной гул в волнах белой и розовой пены. Я прохаживаюсь между деревьями, наслаждаясь теплым влажным весенним воздухом, цветами и молодой изумрудной травой.

Вдруг передо мной прямо из воздуха, из ароматов и цветущей пелены соткалась изящная девичья фигурка то ли в белом, с цветами сливы, японском кимоно, то ли в китайском халате. Да и у самой девушки восточно-азиатская внешность: слегка раскосые глаза и иссиня-черные волосы, собранные в высокий шиньон.

Девушка обратилась ко мне. Ее голос мелодично звенел, словно маленький серебряный колокольчик:

— Гуляй по всему моему саду, но к ручью не подходи. Это опасно.

— Что? Почему? — хотел спросить я, но она уже растворилась в радужном сиянии.

Раздумывая над этим странным происшествием, я вновь двинулся по дорожкам сада и вскоре вышел к берегу небольшого ручья, бегущего в даль меж покрытых зеленой травой и цветущими деревьями холмистых берегов.

Несмотря на предостережение, я как-то совершенно автоматически спустился к воде и стал разглядывать ее блестевшую под лучами солнца и слегка рябившую на легком ветерке воду.

И тут началось! Вода реки забурлила, и из нее на берег устремилась вереница странных существ — каких-то отвратительных зубастых карликов с длинными острыми когтями. И все эти карлики набросились на меня и стали рвать на мне одежду, толкая и таща к воде.

И вот я по колено — нет, уже по грудь — в воде, но меня продолжают тащить. Вода доходит до подбородка, ноздрей, накрывает меня с головой. Перед глазами красные круги…

Внезапно все меняется. Я стою среди самого безрадостного пейзажа, который только могу себе представить. Пустыня, глинистая почва, равнина, перемежающаяся редкими холмами. Ни деревца, ни травинки, ни былинки. Нет даже следов жизни. Темное мглистое небо, тревожный красный отсвет у горизонта. Ни ветерка, ни дуновения. Все мертво, все застыло в каком-то безжизненном штиле.

Раздается звук, напоминающий хлопанье больших крыльев — я настораживаюсь и замираю на месте. Прямо передо мной совершенно неожиданно приземляется нечто огромное, во всяком случае, выше и массивнее меня. С удивлением узнаю драконоида моих прежних видений. Он так же прекрасен и мерзок, как и раньше. Его кожистые крылья полузакрыты, голова качается из стороны в сторону.

— Ты предал нас. Вначале ты злоупотребил нашим доверием, выведал нашу тайну и остался жив. Теперь же хочешь погубить нас. Но нет! Погибнешь ты сам! Пока у нас еще есть верное средство контроля!

Тут он извлек откуда-то уже известную мне спираль, напоминающую молекулу ДНК.

— Кундабуфер, кундабуфер! [61] Кундабуфер (ср. кундалини — примеч. на с. 79) — термин, изобретенный известным теософом и оккультистом Г. И. Гурджиевым (i866(?) — 1949) для обозначения той части головного мозга, где базируется так называемый «буферный» (четвертый) ум, который, в отличие от «инстинктивного», «логического» или «интуитивного» ума, является основным источником «неразумного» поведения человека и оттока положительной энергии из организма. Среди последователей Гурджиева широкое распространение получила гипотеза, что эта часть головного мозга была каким-то образом «имплантирована» виду homo sapiens несколько тысяч лет назад и содержит специальные программы управления человеческим поведением, препятствующие дальнейшему развитию человека в сторону разумности. Великое средство управления смертными!

И драконоид разразился каким-то странным кудахтаньем, переходящим в рев.