Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

А Ричард Темпл может пойти и не на такое. Его амбиции не знают границ, а чуть ли ни регентское влияние на сдавшего в последнее время сэра Майлза и вовсе отбивает все оптимистичные мысли.

Знай Гольдхаген, что на самом деле представляет из себя Фортвудс, знай, что один из его силовых отделов сформирован из отставных британских полицейских, солдат и спецназовцев из САС, с чьими сослуживцами она воевала в Северной Ирландии, а другой сплошь из бывших агентов МИ-6, у которых договор о содействии ЦРУ и прочим спецслужбам США, она ни за что в жизни не стала бы откровенничать с полковником. Гольдхаген явно не глупая женщина, но слишком буквально восприняла информацию, что Алистрина Конолл официально мертва и никого её подвиги больше не интересуют.

Полковник почувствовал себя провокатором, и теперь смотрел на стопку кассет, размышляя как же их лучше уничтожить. Или не стоит этого делать, ибо последует неприятное служебное расследование, ведь Темпл ждёт отчёта. Может на следующий день позвать Гольдхаген на новый допрос и объяснить за кадром, что ей лучше говорить, а о чём категорически молчать?

Не придумав ничего лучше, полковник Кристиан забрал кассеты с собой. Жил он на три этажа выше, чем работал. Конечно, в качестве исключения ему как старейшему обитателю Фортвудса предлагали остаться жить в особняке, но полковник отказался и переехал в новый корпус. Во-первых, командиру не полагается отдаляться от своих подчиненных, многие из которых и так живут по четыре человека в комнате, обустроенной под мини-казарму. А второй причиной была возлюбленная Аннет и её дети Мик и Дженни одиннадцати и шестнадцати лет, что жили в квартире напротив.

Таким образом, полковник Кристиан оставался единственным руководителем отдела, кто жил работал в новом корпусе и таким образом мог беспрепятственно и незаметно вынести компрометирующие материалы из отдела. Делал он это впервые, из-за чего немало нервничал. Оказавшись в квартире, он не смог спокойно вздохнуть — с кассетами нужно было что-то делать, и за ночь ему предстояло придумать, что именно.

В дверь тихо постучали. Полковник мог узнать этот звук от маленького кулачка среди многих подобных. Это была Аннет. Впустив женщину и закрыв за ней дверь, полковник обнял и поцеловал миниатюрную блондинку, а после подхватил любимую на руки и не спеша понёс её в спальню.

— Уже уложила детей?

— Да, — улыбнулась она, обвивая руками его шею.

— Как у Мика с тестом по математике?

— Он старался, поэтому получилось лучше, чем неделю назад.

— Это хорошо. А у Дженни как дела? Младший Харрис опять крутился возле корпуса допоздна?

Аннет смущенно улыбнулась, когда он опустил её на кровать.

— Им по шестнадцать лет — беспокойный возраст.

Полковник прилёг рядом и провел ладонью по волосам Аннет, потом по щеке и губам.

— В былые годы девушки в шестнадцать уже давно были замужними матерями, и это решало практически все гормональные проблемы.

Аннет снова смутилась, а потом рассмеялась:

— Ну, уж нет, я не хочу становиться бабушкой в тридцать пять лет.

— Ну, рано или поздно всё равно придется.

Аннет продолжала мило улыбаться, положив голову на грудь полковнику:

— Хотелось бы всё-таки, чтобы это случилось позже.

— Не переживай, я приглядываю за младшим Харрисом.

Они неспешно целовали друг друга, пока Аннет не заметила стопку кассет на прикроватной тумбочке и спросила:

— Что это?

Полковник вздохнул и устало облокотился о спинку кровати:

— Большая проблема.

И именно в этот самый момент раздался телефонный звонок. Стоило только услышать голос собеседника, как всё приятное вмиг забылось, и настроение полковника стало хуже некуда:

— Темпл, а ничего, что мой рабочий день закончился, как в прочем и ваш?

— Ничего, — невозмутимо произнёс глава международного отдела, — обо мне можете не беспокоиться, а вы и так не собирались отходить ко сну. Может, соблаговолите занести мне запись допроса Гольдхаген?

— А до утра это не может продолжать?

— Нет, меня просто распирает любопытство, — без всяких эмоций в голосе произнёс Ричард Темпл. — Так я жду вас?

— Не понимаю, к чему такой интерес. Гольдхаген не сказала ничего интересного.

— Да? А ваш инженер сказал, что вы о чём-то беседовали семь с половиной часов. Вряд ли это была пустая болтовня.

Новость, что международники теперь отлавливают в коридорах оперативников для допроса о служебной тайне, порадовать никак не могла.

— Вам не кажется, Темпл, что вы выходите за грань своих полномочий?

— Не кажется, когда речь идёт о терроризме. Жду вас через десять минут с записями.

На этом глава международного отдела повесил трубку, давая понять, что не даст втянуть себя в дискуссию и на мнение полковника плевать хотел. Делать было нечего, рано или поздно вся эта история с Гольдхаген всё равно дошла бы до ушей сэра Майлза, другое дело в каком виде — невнятных слухах об очередной арестантке или в полноценном докладе от международного отдела ещё не известно с какими выводами.

Полковник встал с кровати. Застегивая на ходу рубашку и надевая пиджак, он произнёс:

— Прости, Аннет, похоже сегодня день трудоголика.

Женщина с пониманием, но грустью улыбнулась. Аннет никогда не показывала ему свое недовольства и не перечила. Она всегда была замечательной матерью и преданной, любящей и любимой женщиной.

Расставшись с ней, с кассетами в руках полковник направился в международный отдел. Ричард Темпл всем своим видом недвусмысленно показывал, что полковник заставил его ждать.

— Надеюсь, с просмотром справитесь без меня? — на всякий случай поинтересовался он.

— Да, идите, вы же и так помните всё, что говорила Гольдхаген, освежать это в памяти нет необходимости.

— Вы и сами не переутомляйтесь в столь поздний час.

На этом полковник покинул кабинет Темпла, с чувством, что тот начал считать его обслуживающим персоналом, который приносит и уносит всю нужную документацию.

Поверить, что Темпл всю ночь будет смотреть записи допроса и осилит их до конца, верилось с трудом, но с Темпла станется, недаром в школьные годы его считали занудным ботаником-зубрилой. Нужно было действовать на опережение и, поднявшись по лестнице, полковник отправился к выходу из здания корпуса.

В былые годы он нередко предпочитал прогуливаться по ночам вокруг особняка, чем сидеть взаперти в своей комнате, когда все вокруг спят. После переезда в новый корпус он ни разу не посещал особняк ночью, но сегодня повод был более чем веский.

На проходной особняка сидел молодой лейтенант.

— Как сегодня сэр Майлз? — поинтересовался полковник.

— Проходил мимо пару раз, — ответил тот, — а так, всё спокойно.