Александр Мироненко - Осколки Нации

Герой непонимающе уставился на громилу, но вскоре до него дошло, в чём дело. Вытянув руки вперёд в примиряющем жесте ответил:

— Нам не нужны неприятности, мы не работорговцы. Форма досталась мне по случайности, а эту девочку мы нашли в лесу неподалёку.

Громила подозрительно посмотрел на героя, будто пытаясь по лицу понять, врёт он или нет. За его спиной в ожидании переминались с ноги на ногу два удалых парня, только и ждущие команды фас от своего командира.

— Тогда что забыли в нашем городе? По какому делу?

— Патронами да харчами нам бы разжиться. Платить есть чем, мы люди честные… — ответил герой, показывая на ладони несколько водяных фильтров.

Нехотя стражники отступили в сторону, но ещё долго командир смотрел им в след, будто раздумывая, действительно они честные люди, как распинается это фрукт, или же обычное жульё.

В нос ударил запах навоза и нечистот, похоже, как и в Зоре, здесь вовсю процветало сельское хозяйство. Впереди тянулась широкая площадь, служившая, когда-то плацом, а сейчас выполнявшая роль рынка.

Четыре небольших лотка с захудалыми барыгами, вот и всё что могло предложить Ровное. Сидящий около ворот потрёпанного вида нищий протянул ему с мольбой руку. Пожертвовав бедолаге банку рыбной консервы, герой начал расспрашивать нищего о городе и жителях и тот в благодарность ввёл его в курс дела.

Из развлечений присутствовал знаменитый на всю округу кабак. Почему знаменитый? Да потому что он единственный на многие километры вокруг. Сюда стекались разные подозрительные личности (среди которых были и не безызвестны в определённых кругах) перекусить, выпить, да и просто поболтать. Так же в Бермудах (так назывался кабак) можно было наткнутся на стоящую информацию, если конечно очистить её от прочей чепухи и пьяной чуши. Кабак располагался прямо напротив ворот, за лотками.

За кабаком начинались трущобы. Выстроенные из досок и покрытые мешками они были домом для прибившихся бездомных. Здесь обитали не только бродяги, но и целые семьи, оставшаяся без крыши над головой, из-за бандитов или прочих бедствий. Слева от трущоб, особняком возвышались пара уцелевших зданий и длинные бараки военных. Одно из трёхэтажных зданий было выделено под жильё для «коренных» жителей Ровного, другое же было штабом, тюрьмой, и санчастью одновременно.

К слову сказать, коренные жители чувствовали себя в Ровном намного уверенней, так как имели особые привилегии перед теми, кто обитал в трущобах. Грязную и тяжёлую работу они не выполняли, возлагая эту ношу на «гастролёров» (так они между собой называли не местных), пожизненно сидели на насиженных местах, докторов, поваров, и кладовщиков. Когда подходило время ухода на покой, рабочие места занимали дети и внуки. Пройдя сквозь пару поколений, эта традиция настолько угнездилась, что практически все коренные были друг другу близкими и дальними родственниками, сохраняя за собой право на правление города, на правах сильного и крепкого клана.

Даже в стражу старались набирать из дальних сёл и не более двух человек с одного села, чтобы не смогли сплотиться. Стоит ли говорить, что никакой перспективы для роста в этом обществе у гастролёров не было. Они выполняли всю грязную роботу в городе, получали свою пайку и кров над головой и более не на что не могли надеяться.

Посреди площади каменный колодец, с намотанной на прут цепью и прикреплённым металлическим ведром. Фёдор скинул ведро вниз и цепь со скрипом начала разматываться. Подняв при помощи ворота полное ведро воды, охотник умылся, громко отфыркиваясь и растирая лицо едва влажными руками. Девочка стояла около Фёдора и с любопытством оглядывалась.

Давид подошёл к одной из палаток, за прилавком которой сидел скучающего вида лысеющий толстяк. Увидев покупателя, жирдяй вскочил на ноги и затараторил почти детским неприятным тенором:

— Подходите дорогие гости! У меня как в Турции всё есть!

Давид с отвращением разглядывал этого низенького дородного мужика. Ещё и сорока нет, а огромное пузо отвратительно переваливается через пояс. А бока и задница настолько огромны, что со спины можно принять за толстую старуху.

— Ты в Турции бывал? — Повернув голову к Фёдору, спросил герой. На что тот отрицательно замотал головой. Развернувшись спиной к толстяку, герой зашагал в сторону следующей палатки.

— Постойте! Уважаемые! Как же так? — Завопил вслед толстяк.

— Чего? — Спросил Давид.

— У меня же ведь самый богатый ассортимент, от патронов до спирта! Подходи, сторгуемся, для таких знатных гостей сделаю скидку!

— Не пойдёт…

— Как не пойдёт?! Почему?

— А на какой хрен нам Турция?

В следующей палатке располагался, сухой прожжённый солнцем и выпивкой, длинный усатый мужик. Закинув ноги на стол, на котором были разложены пара пистолетов и коробки с патронами, он, нахлобучив соломенную шляпу на глаза мирно похрапывал. Но как только троица приблизилась к его лотку, оглядел покупателей мутным взором и не приветливо спросил:

— Чего надо?

Давид взвалил на прилавок РПК и ответил, стараясь смотреть прямо в глаза:

— Патроны для этой железяки, и консервы….

Мужик поднялся на ноги, и взял в руки пулемёт, вертя его в руках и внимательно осматривая. Соломенная шляпа спала с головы, обнажив гладко выстриженную голову с длинным как хвост кобылы чубом. Что больше всего привлекло внимание героя так это огромная золотая серьга, в ухе торговца.

— Дорого стоить будет… — Произнёс торговец, положив пулемёт на стол и водрузив рядом свои внушительные кулаки.

— Платить есть чем. — Ответил герой и высыпал на прилавок водяные фильтры.

Начался яростный торг. Торговец вовсю сыпал проклятьями и бил себя кулаком в грудь, доказывая свою правоту, но вскоре сдался. За два фильтра удалось выторговать шестисот патронов для пулемёта, недельный запас консервов и пару вместительных крепких рюкзаков. Договорились на вечер. Торговец ссылался на большой объём заказа и пообещал вечером самолично вручить герою всё вышесказанное. Было и одно «но». Торгаш потребовал оплату вперёд, и герой скрепя сердцем согласился. Довольный собой торговец засобирался, но в последний момент заметил, как за плечами Давида что-то двигается. Миша, вдоволь выспавшись, вылез из вещмешка наполовину и теперь смотрел на проходящих мимо людей сонными глазами.

— Твоя зверушка? — Спросил торговец с ноткой уважения в голосе.

— Моя.

— Сколько хочешь?

— Он не продаётся.

— Милостивый господин! — Послышался за спиной слащавый голос толстяка. — Я готов приобрести у вас эту дивную зверушку по очень высокой цене!

— Иди к чёрту Мухомор! — Озлоблено заорал усатый. — Это мой клиент, поищи себе другого!