Татьяна Корсакова - Проклятое наследство

– Вот! – Пилипейко поднял вверх указательный палец. – Вот и выходит, что это он. Вошел в дом, украл на кухне нож и того… – Он весьма красноречивым жестом чиркнул себе по шее.

– Зачем ему это? – вдруг спросила баронесса. Спросила не у поверенного, а отчего-то у Анны. Словно бы она могла знать ответ.

– А вот не понравились мы ему! – Пилипейко не собирался сдаваться. – Стоял годами дом без хозяев, а тут мы…

Договорить он не успел, хлопнула дверь, в столовую вошел Миша. Вид у него был встревоженный, очки сползли на кончик носа, волосы растрепались. Анна едва подавила совершенно дикое желание очки поправить, а волосы пригладить. Зачем ей? Кто она для Миши? Никто! Они ведь уже все решили.

С присутствующими Миша поздоровался кивком, на мгновение задержал удивленный взгляд на Анне, а потом пожал руку Всеволоду, сказал приглушенным голосом:

– Сева, я прибыл, как только узнал о случившемся. Какое несчастье! Как Матрена Павловна?

– Мама держится. С ней сейчас Натали и доктор. Я пригласил доктора, решил, что так будет лучше.

Поверенный Пилипейко закивал, соглашаясь.

– А меня вот волнует один вопрос, – заговорил Серж. – С чего бы это Анатоль в этакую-то рань оказался на берегу? Помнится, он и к завтраку далеко не каждый день выходил.

– Его выманили, – предположил Антон Сидорович.

– Кто?! – Коти Кутасова презрительно скривилась. – Этот юродивый?! Выманить Анатоля из теплого гнездышка могло только одно…

– Попрошу без грязных инсинуаций! – тут же вскинулся поверенный Пилипейко. – Попрошу уважать скорбь Матрены Павловны.

– Какие все трепетные! – Коти пожала плечами, уселась к столу, сказала уже другим, рассудительным тоном: – Одно хорошо: негодяя арестовали. Нам нечего больше бояться.

– Ой ли… – шепотом сказал мастер Берг, но его все равно все расслышали.

– Что вы имеете в виду, Август Адамович? – спросил Туманов.

– А то и имею в виду, Клим Андреевич, о чем предупреждал все эти дни. На острове опасно. И вам всем стоило бы проявить благоразумие и съехать. – Смотрел он при этом на Анну, словно бы это именно ей стоило проявить благоразумие.

– Ловко, однако! – фыркнула Коти. – Уж больно вы печетесь о нашем благополучии! А не вы ли науськали на бедного Анатоля этого несчастного?

– Зачем мне? – Мастер Берг улыбнулся почти так же безумно, как юродивый Гришка. – Нет у меня в этом никакого интереса.

– А у нас есть! – сказала Коти, как отрезала. – И если кто-то, – она обвела присутствующих пристальным взглядом, – хочет всех нас тут напугать, тот пусть даже не надеется! Я никуда с острова не уеду и своего никому не отдам! Кстати, милочка, – она вдруг уставилась на Анну, – не хотите ли рассказать, что это вчера на вас нашло? Нам тут, знаете ли, своих забот хватает, чтобы еще посторонними заниматься.

– Мадам Кутасова, я бы вас попросил… – Миша решительным жестом поправил очки.

– Я бы тоже. – Туманов жестом столь же решительным, сколь и собственническим обнял Анну за плечи. – Моя невеста вчера пережила ужасное потрясение. Она поднялась на башню, чтобы полюбоваться островом с высоты птичьего полета, и у нее закружилась голова. – На Анну он посмотрел с мягким укором, давая понять остальным, как лично он относится к этакому самовольству. И ни слова о том, что вниз Анну кто-то столкнул. – Остальное вы знаете. Мне пришлось вспомнить уроки плавания. – Он обаятельно улыбнулся, словно и не случилось вчера ничего особенного. – Но Анна Федоровна усвоила урок: в незнакомом месте лучше не разгуливать в одиночку. По крайней мере, до тех пор, пока мы не заключим сделку.

Он говорил, а Анна думала только лишь о том, что Миша пытался за нее заступиться, а Туманов ему не позволил, перебил, не дал договорить. Тумановская рука на ее плече словно налилась свинцом, и серебряное кольцо его она чувствовала даже через ткань платья.

– Клим Андреевич, – руку она не убрала, не решилась, но под столом каблуком пребольно наступила на ногу Туманова, – мне что-то нездоровится после вчерашнего, я бы хотела вернуться в город.

– Как скажете, любовь моя! – Руку он убрал, но лишь затем, чтобы покрепче ухватить Анну за запястье. – У меня есть кое-какие дела в городе.

Ночь у Августа выдалась бессонной. После того, что приключилось с Анной, он никак не мог прийти в себя. Он виноват! Расслабился, поверил, что Желтоглазый уже никому не сможет причинить вреда, что Анне на острове ничто не угрожает.

Ошибся! Не только людей ей стоило бояться, но и того, кто мертвым сном спит на озерном дне, его ослабевшего, но все равно ощутимого зова. Позвал? Поманил девочку? Заворожил серебряным блеском змеиной чешуи? Он мог, уж Августу это известно доподлинно.

И они с мальчишкой хороши! Оставили девочку одну без присмотра. А оно вот как вышло… Едва не вышло.

Под водой она пробыла долго, так долго, что иная бы никогда не выжила. Но Анна была особенной, и кровь в ее жилах текла тоже особенная. Да что там кровь! Вон проявилось все, что скрыто было, и в волосах, и во взгляде. Была обыкновенной девчушкой, а как вернулась с озерного дна – или из Нижнего Мира? – так и стала копией Айви. Проснулась серебряная кровь. Вот только к добру ли?

Ночью явилась албасты, садиться не стала, грязными клочьями тумана металась в башне, бесновалась так, что даже кошка, ее любимица, не решилась выбраться из-под лежака.

– Ничего ведь не случилось, – сказал Август, когда голова закружилась от этакого мельтешения. – Мальчик ее спас.

– Спас бы, если бы не я… – Она замерла, зависла прямо перед ним, только белые косы метались из стороны в сторону. Того и гляди – заденут. – Я ему дорогу указала, старик.

– Ты дорогу указала, а он спас. – Не было у Берга сил спорить. Подумать бы, как дальше жить, как детей уберечь.

– Спас… – Албасты растянула губы, обнажая бескровные десны. – Не пришлось бы спасать, если бы… – Она не договорила, мазнула Августа по щеке краем платья-савана, растворилась в темноте.

Он вздохнул, плеснул себе самогону в надежде если не на забвение, то хотя бы на успокоение. Не пришло ни забвение, ни успокоение.

А утром до маяка долетела еще одна страшная весть – Анатоль убит. Убит не оборотнем, не албасты, а человеком, предположительно юродивым Гришкой. Вот только быть такого не может! Гришку Август знал, в минулые-то годы, до встречи с Желтоглазым, разбойником тот был отпетым, но те времена прошли. Нынешний Григорий и мухи не обидит, не то что человека. Защемило сердце. Эх, не зря терзала его тревога! Вот оно как все получается, смерть гуляет по Стражевому Камню, перекидывается то зверем, то человеком – веселится.

Август пытался переубедить остальных, объяснить, что Григорий на убийство неспособный. Не поверили. Очень уж удобно считать юродивого убийцей. Поверил только мальчишка, подошел к Августу украдкой, сказал этак вежливо: