Кристофер Голден - О святых и тенях

Однако смерть этой женщины причинила ему боль, заставила ныть сердце, словно оно было разбито. Какая разница? Она всего лишь еще одна девушка. Нет, неправда, это не так… он не смог спасти ее. Не важно, кем Коди стал и что делал, в глубине души он продолжал считать себя героем.

Он очень хотел, нет, он должен был утолить свой голод, но не смог себя заставить прикоснуться к ней. Он завернул в одеяло ее тело и бросил его в воду в открытом море. Она скрылась из вида, и он спросил себя: отдалась бы она ему добровольно и какие тайны хранила. Как хранят многие люди. И многие существа.

Так они и плыли вместе с ней в открытом море.

Было три часа утра, Коди сидел на крыше здания напротив Ватикана Он знал миллион мест более привлекательных, чем эта римская крыша, однако его переполняли гнев и любопытство.

Смерть Карла была последней в череде убийств, теперь об этом говорили все, и все знали, кто стоит за убийствами. Однако обсуждались не планы мести, а необходимость защищаться. Все были напуганы. Все, кроме самых старых, а ведь охотились именно за ними.

Во всяком случае, такие настроения царили до смерти Карла. Карл, конечно, был старым. Коди не мог сказать, сколько Карлу лет, но в любом случае немногим больше тысячи. Остальные погибшие Непокорные были старше, более молодые жертвы охотников из Ватикана, как правило, принадлежали к кланам древних и оказывались случайными свидетелями. Почему же убили Карла?

Книга.

Коди не смог бы объяснить, откуда он это знал. Вот уже пару лет Карл говорил о книге, которую Ватикан спрятал еще в те времена, когда Иисус был в пеленках. Прошел слух, что Карлу удалось ее похитить.

Неудивительно, что его убили.

Но что было в той книге? А самое главное: где она сейчас? Выходит, они преследовали Карла именно из-за нее… действительно, зачем он им понадобился? Несомненно, он раздражал их также, как раздражал своих собратьев, совершенно не заботясь о соблюдении тайны и выставляя напоказ свои многочисленные любовные приключения с самыми знаменитыми женщинами мира, разрешая фотографировать себя с ними. И все же в свете последних событий возникало множество вопросов.

Однако с этим он разберется позже.

Коди прятался в темноте, словно горгулья, наблюдая за ночной жизнью в доме своего величайшего врага. Наверное, он спятил! Почему-то Коди совсем не боялся. Быть может, это безумие вонзило когти в его разум, но ему не было страшно. Проклятье, большинство священников и монашек не поймут, что перед ними вампир, если он укусит их за нос. Даже если он сядет верхом на Папу, тот не сообразит, что его оседлал Непокорный.

Но другие.

Их ему следует остерегаться. Именно они торопливо сновали сейчас по коридорам, лестницам и садовым дорожкам. В окнах до сих пор горел свет. Коди понимал, что так бывает далеко не каждую ночь. Подъезжали автомобили, из них выходили священники, монахини и монахи, пустые машины тут же уезжали прочь. Куда, черт возьми, все они направляются? Хороший вопрос. Однако есть вопрос получше. Зачем?

Зачем они, зачем эти духовные лица собираются здесь под утро? Будто готовятся устроить религиозную версию его старого шоу в стиле Дикого Запада. Проклятье, его совсем не удивило бы появление Анни Оукли 12 12 Анни Оукли (1860–1926) — американка, известная своей меткой стрельбой. , если бы она не была мертва вот уже несколько десятилетий. Кто бы говорил, конечно.

Однако эта беготня была какой-то странной. Нельзя сказать, чтобы Коди болтался возле Ватикана каждую ночь, но несложно было понять, что там происходило нечто необычное. У него возникало множество вопросов каждую минуту, и в свете последних событий возможные ответы выглядели малопривлекательными. Вопросы множились с каждой минутой, и он решил подобраться поближе, чтобы продолжить расследование, в конце концов, он пришел сюда за этим. Однако его удерживало одно важное соображение.

Никто из его соплеменников не мог войти в храм.

Что же делать? Не сидеть же на крыше до восхода солнца, надеясь, что кто-нибудь объяснит ему все. Нет. План очевиден. Как только он увидит какого-нибудь священника, который покажется ему компетентным, нужно будет его схватить, прежде чем тот успеет скрыться за спасительной стеной.

Не успел Коди прийти к такому решению, как к северным воротам Ватикана, неподалеку от его укрытия, медленно подкатил черный лимузин. Лимузин ничем не отличался от всех прочих. Но в три часа утра., нет, в нем должен находиться тот, кто знает ответы на вопросы, мучившие Коди. Он всегда был игроком и сейчас, увидев легкую добычу, решил рискнуть.

Дверь лимузина распахнулась, вышел шофер — крупный мужчина в длинном плаще и красном галстуке, на руках у него были надеты шоферские перчатки. Обойдя машину, он распахнул заднюю дверь лимузина затянутой в перчатку рукой. Коди придвинулся к самому краю крыши, приготовился спускаться, он думал даже напасть на обоих, если водитель решит проводить священника до дверей. Однако это ему не потребовалось. Священник, держа в руках тяжелый кожаный портфель, вышел из машины. Водитель захлопнул дверцу и, не глядя на него, вернулся на свое место.

Коди приготовился к прыжку, намереваясь в воз духе изменить форму, но в самый последний момент заметил еще одного человека: на нем был надет длинный черный плащ («какая-то пыльная тряпка», — подумал Коди), а волосы стянуты в «конский хвост». Пригнувшись, человек стремительно подбежал к лимузину и остановился, дожидаясь, когда машина уедет. Не зная, как поведет себя новый игрок, Коди решил подождать и разобраться. Может, кто-нибудь расскажет об их планах еще до наступления восхода? Лимузин поехал прочь. Конский Хвост, все так же пригибаясь, побежал было за ним, но, когда священник открыл ворота, вошел и захлопнул их за собой, Конский Хвост метнулся обратно к стене и оказался в футе от ворот.

«Ну, что теперь, партнер? — подумал Коди. — Ты прокололся, он вошел, а ты остался снаружи».

Через минуту Коди уже не видел Конского Хвоста, он исчез: превратился в облачко тумана с такой быстротой, которая даже Коди показалась удивительной. Конский Хвост втянулся в ворота.

В ВОРОТА ГРЕБАНОГО ВАТИКАНА!

Коди потрясенно разинул рот. Он вновь и вновь повторял себе, что это невозможно. Однако выбора у него не оставалось. Он должен был проверить все сам. С открытым от удивления ртом он и впрямь стал похож на горгулью. Сидя на крыше здания, выходившего фасадом на площадь Ватикана, Коди пытался найти ответы на множество удивительных вопросов.

— Джанкарло, брат, как я рад вас видеть, — сказал Лиам Малкеррин.

Священник вошел в кабинет своего начальника, кардинала Гарбарино.

Они презирали друг друга, как все мужчины, мечтающие о могуществе, однако сдерживали злобу и улыбались холодными улыбками, тем самым демонстрируя редкую мудрость для людей, наделенных такой огромной властью.