Дин Кунц - Призрачные огни

Встреча

Умывшись и насколько возможно приведя в порядок волосы, Рейчел вернулась к телефонным будкам и села на обтянутую кожей банкетку, откуда могла видеть всех, входящих в гостиницу и спускающихся в казино, которое располагалось несколькими ступеньками ниже. Большинство людей находилось там, где сверкали огни и шла игра, но и в холле постоянно появлялись отдельные посетители.

Она внимательно разглядывала входящих мужчин. Разумеется, не пыталась увидеть Уитни Гэвиса, потому что понятия не имела, как он выглядит. Но беспокоилась, что кто-нибудь может узнать ее по фотографиям из теленовостей. Ей казалось, что везде враги, окружили ее, сжимают кольцо, и хотя это скорее всего была мания преследования, но могла быть также и правда.

Она не помнила, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой усталой и несчастной. Нескольких часов, которые ей удалось поспать в Палм-Спрингс, оказалось явно недостаточно для такого сумасшедшего дня. Ноги болели от бесконечного бега и карабканья; руки ныли и затекли, как будто налились свинцом. Тупая боль чувствовалась в спине, от затылка до пояса. Глаза покраснели и слезились. Несмотря на то, что она останавливалась в Бейкере, чтобы купить упаковку диетической содовой воды, и выпила все шесть банок в пути, во рту пересохло.

– Вы, похоже, совсем выбились из сил, детка, – сказал Уитни Гэвис, делая шаг к банкетке, на которой она сидела. Рейчел вздрогнула.

Она видела его в холле, но перенесла свое внимание на других мужчин, уверенная, что он не может быть Уитни Гэвисом. Пяти футов девяти дюймов ростом, на пару дюймов ниже, чем Бен, он был немного поплотнее, пошире в плечах и груди. На нем были белые широкие брюки и светло-голубая хлопчатобумажная вязаная кофта. Эдакий майамский плейбой, только белого пиджака не хватает. Но левая сторона его лица представляла собой месиво коричневых и красных шрамов, какие оставляет ожог, или глубокая рана, или и то и другое вместе. Левое ухо – изуродовано. Ходил он, сильно хромая, как хромают люди с парализованной ногой или, что вероятнее, с протезом. Левая рука была ампутирована немного ниже локтя, из короткого рукава рубашки торчала культя. Он рассмеялся, увидев ее удивление:

– Видимо, Бенни вас не предупредил. В роли благородного рыцаря-спасителя я оставляю желать много лучшего.

Моргая глазами и глядя на него, она произнесла:

– Нет-нет, я до смерти рада, что вы здесь, я рада, что у меня есть друг, и неважно… в смысле, я не… я уверена, что вы… О, нет, да нет никакой причины, чтобы… – Она начала подниматься, потом подумала, что сидя ему удобнее, затем сообразила, что не следует его явно жалеть, и в результате то приподнималась, то снова садилась, являя собой жалкое зрелище.

Он снова рассмеялся, взял ее за руку своей здоровой рукой и сказал:

– Успокойтесь, детка. Я не обижаюсь. Мне никогда не приходилось встречать человека, которому было бы так наплевать на внешность, как Бенни. Он о вас судит по тому, что вы собой представляете и что вы можете дать, а не по тому, как вы выглядите и есть ли у вас какие-нибудь физические недостатки. Очень похоже на него – забыть сообщить вам о моих… скажем так, «особенностях». Я отказываюсь называть их физическими недостатками. И, конечно, у вас есть все основания прийти в замешательство.

– Думаю, он просто не успел мне сказать, даже если бы и собирался, – возразила она, окончательно решив остаться стоять. – Мы так поспешно расстались.

Рейчел удивилась так потому, что Бен рассказал ей, что они с Уитни были вместе во Вьетнаме. Теперь, увидев его печальное состояние, она не могла понять, как он мог быть солдатом. И только потом до нее дошло, что в Южную Азию он уехал здоровым и именно там оставил руку и ногу.

– Бен в порядке? – спросил Уитни.

– Не знаю.

– Где он?

– Должен ехать сюда, чтобы встретиться со мной. Но точно я не знаю.

Неожиданно она с содроганием поняла, что это ее Бенни мог вернуться из Вьетнама с изуродованным лицом, без руки и ноги, и мысль эта ошеломила ее. С вечера понедельника, после того как он так ловко отнял «магнум» у Винса Бареско, Рейчел почти неосознанно стала считать его бесконечно предприимчивым, бесстрашным и, по сути, непобедимым. Иногда она за него боялась, а с той поры, как оставила его в горах у озера Эрроухед, беспокоилась постоянно. Но глубоко в душе ей хотелось верить, что он достаточно находчив и ловок, чтобы избежать беды. Теперь же, увидев, в каком состоянии Уитни Гэвис вернулся с войны, Рейчел внезапно осознала и поверила, что Бенни смертный человек, такой же хрупкий, как и другие, привязанный к жизни такой же тоненькой жалкой ниточкой, на какой и все остальные висят над пустотой и безмолвием.

– Эй, вы в порядке? – окликнул ее Уитни.

– Я… сейчас все будет нормально, – неуверенно произнесла она. – Просто устала… и беспокоюсь.

– Я бы хотел знать, в чем дело, правду, а не ту ерунду, что в новостях.

– Тут долго придется рассказывать, – ответила она. – Но не здесь.

– Да, – согласился он, оглядываясь на проходящих мимо людей, – не здесь.

– Бенни велел мне ждать его в «Золотом песке».

– В мотеле? Верно, хорошее место, чтобы спрятаться, я тоже так думаю. Правда, отнюдь не первоклассные удобства…

– Мне сейчас не до удобств.

Он тоже оставил свою машину у служащего на стоянке и потому при выходе протянул ему сразу две квитанции, свою и Рейчел.

За огромным, высоким навесом ночь была наполнена дождем и ветром. Молнии сверкали реже, но ливень отнюдь не был серым и бесцветным, во всяком случае рядом с гостиницей. Янтарные и желтые огни над входом в «Гранд» отражались в миллионах капель, и создавалось впечатление, что дождь из расплавленного золота покрывал улицу панцирем, достойным ангелов.

Сначала пригнали машину Уитни, практически новую «Карманн Гиа», за ней следом подъехал «Мерседес». Хотя Рейчел и понимала, что привлекает внимание служащих, она настояла на том, чтобы тщательно проверить, нет ли кого в машине или багажнике, и только потом уселась за руль. Пластиковый пакет с бумагами был на месте, но, честно говоря, она заглядывала под сиденье совсем с другой целью. Она становилась смешной и сознавала это. Эрик умер или превратился в странное существо, рыскающее по пустыне в сотне миль отсюда. Он никак не мог выследить ее в«Гранде», не мог забраться в машину за то короткое время, пока она стояла в подземном гараже гостиницы. Тем не менее Рейчел осторожно заглянула в багажник и с облегчением обнаружила, что он пуст.

Она последовала за машиной Уитни на бульвар Фламинго, затем на восток на бульвар Парадиз, потом повернула на юг к Тропикане и убежищу в полуразрушенной гостинице «Золотой песок».

Даже ночью и в проливной дождь Эрик не рискнул поехать по Южному бульвару, этой яркой и причудливой улице, которую местные называли Лентой. Ночь ярко освещалась огромными, высотой в восемьдесят этажей, рекламными вывесками, тысячами раскаленных ламп, которые мигали, пульсировали и сверкали, и сотнями миль скрученных неоновых трубок, похожих на светящиеся внутренности гигантской глубоководной рыбы. Слой воды на стекле и ковбойская шляпа с опущенными полями не вполне скрывали его чудовищное лицо от проезжающих мимо автомобилистов. Поэтому он свернул с Ленты в первую попавшуюся улицу, ведущую на восток, задолго до того, как начались гостиницы, сразу после международного аэропорта. На этой улице гостиниц не было, как не было и моря огней и встречных машин. Объехав кругом, он добрался до бульвара Тропикана.