Дэвид Зельцер - Омен. Знамение.

– Похоже, пора сдаваться, – сказал Дженнингс, выглядывая из окна гостиничной веранды.

В комнате было жарко. Торн, обливаясь потом, лежал на кровати.

– Если здесь всего один-единственный Бугенгаген, то у нас нет ни малейшего шанса его отыскать. А пока мы стоим перед фактом, что его вообще не существует.

Он прошел в комнату и стал искать сигареты.

– Черт побери, этот маленький священник все время кололся морфием, а мы все его слова принимаем на веру. Слава Богу, он не посоветовал тебе отправиться на Луну, иначе бы мы уже отморозили себе задницы.

Он тяжело опустился на кровать и посмотрел на Торна.

– Я не понимаю, Торн. Еще несколько дней назад я был уверен в необходимости наших поисков, а теперь все это кажется мне безумием.

Торн кивнул и; сморщившись от боли, сел на кровати. Он снял бинт, и Дженнингс скривился, увидев открытую рану.

– Эта штуковина мне не нравится.

– Все нормально.

– Похоже, начинается заражение.

– Все нормально, – повторил Торн.

– Почему ты не хочешь, чтобы я нашел врача?

– Найди лучше старика, – огрызнулся Торн. – Он единственный, кого я хочу найти.

Дженнингс собрался ответить Торну, но его остановил тихий стук в дверь. Распахнув ее, он увидел нищего. Это был невысокий пожилой араб, голый до пояса. Араб улыбнулся, обнажив при этом золотой зуб, и чересчур вежливо раскланялся.

– Что вы хотите? – спросил Дженнингс.

– Это вы ищете старика?

Дженнингс и Торн быстро переглянулись.

– Какого старика? – осторожно спросил Дженнингс.

– Мне сказали на рынке, что вы ищете старика.

– Да, мы ищем одного человека.

– Я вас поведу к нему.

Торн с трудом поднялся и многозначительно посмотрел на Дженнингса.

– Быстрей-быстрей, – подгонял их араб. – Он говорит, что вы пришли как раз вовремя.

Они отправились пешком по переулкам Иерусалима. Шли быстро и молча. Маленький араб указывал им путь. Он был удивительно проворен для своего возраста. Торн и Дженнингс пытались не упустить его из виду, а он ловко нырял в кривые закоулки и подворотни. Араб улыбался, как чеширский кот, когда Торн с Дженнингсом, задыхаясь, наконец-то догнали его. Очевидно, здесь был конец их путешествию, но перед ними высилась кирпичная стена. Дженнингс и Торн внезапно пришли к мысли, что их просто Надули.

– Вниз, – сказал араб, приподнял решетку и жестом указал, куда им лезть.

– Это еще что за чертовщина? – возмутился Дженнингс.

– Живо-живо. – Араб снова ухмыльнулся.

Торн и Дженнингс переглянулись и молча повиновались. Араб спустился вслед за ними. Внизу было темно, и араб зажег факел. Он торопливо семенил впереди; увлекая их все глубже и глубже в подземелье. При слабом свете путешественники успели разглядеть скользкую лестницу из грубого камня. Рядом проходила канализационная система, и все вокруг было покрыто скользкими коричневатыми растениями, которые отвратительно пахли и мешали идти. Они спускались медленно и осторожно, но, когда ступени кончились, араб снова трусцой припустился вперед. Торн с Дженнингсом попытались бежать, но не могли при этом удержаться на скользких камнях. Араб удалялся, и его факел стал похож на крошечную светящуюся точку. Спутников окружал полумрак, туннель впереди сужался, и они с трудом умещались в узком проходе. Этот туннель походил на часть ирригационной системы, и Дженнингс вдруг подумал, что они, возможно, как раз путешествуют по тем самым «сложным и запутанным системам каналов», о которых говорили археологи в пустыне. Они пробирались наугад, окруженные темнотой и камнями. Шаги гулко отдавались в напряженной тишине. Светящаяся точка факела исчезла окончательно, и, замедлив шаг, они вдруг осознали свое одиночество, ощущая взаимное присутствие лишь по тяжелому дыханию.

– Дженнингс, – задыхаясь, произнес Торн.

– Я здесь.

– Я не вижу…

– Этот негодяй…

– Подожди меня.

– Нет смысла, – отрезал Дженнингс. – Мы уперлись в стену.

Торн двинулся вперед, дотронулся до Дженнингса и коснулся стены. Тупик. Араб исчез.

– Он не мог уйти другим путем, – пробормотал Дженнингс. – Я уверен.

Он зажег спичку, и она осветила небольшое пространство вокруг них, похожее на склеп: каменный свод почти придавил их, влажные трещины кишели тараканами.

– Это что – сточная труба? – спросил Торн.

– Здесь сыро, – заметил Дженнингс. – Какого черта здесь сыро?

Спичка потухла, и они снова очутились в темноте.

– Это сухая пустыня. Откуда, черт побери, здесь вода?

– Наверное, где-то должен быть подземный источник… – размышлял Торн.

– Или резервуары. Я не удивлюсь, если узнаю, что мы находимся рядом с водопроводом.

Торн не отвечал, он не мог справиться со своим дыханием.

– Пойдем, – выговорил он.

– Через стену?

– Назад. Давай выбираться отсюда.

Они возвращались на ощупь, скользя ладонями по влажным каменным стенам. Путешественники еле передвигались в темноте, и каждый дюйм выматывал похлестче целой мили. Внезапно рука Дженнингса повисла в воздухе: он ощутил пустое пространство.

– Торн?

Дженнингс взял Торна за руку и притянул поближе к себе. Рядом с ними под прямым углом к туннелю обнаружился проход. Очевидно, они не заметили его в темноте и проскочили.

– Там внизу свет, – прошептал Торн.

– Наверное, это наш остроумий проводник.

Торн и Дженнингс медленно плелись по проходу. Через некоторое время он влился в пещеру; пол здесь был выложен булыжником, стены не доходили до потолка, а были похожи скорей на зазубрины. Они разглядели, что пространство впереди освещалось не одним факелом. Это был светлый каменный зал, в центре которого стояли два человека, наблюдавшие за ними и, очевидно, ожидавшие их появления. Один из них был тот самый нищий араб. Его затушенный факел валялся поодаль. Вторым был пожилой человек, одетый в шорты цвета хаки и рубашку с короткими рукавами. Он был серьезен, лицо его выглядело изможденным, рубашка, пропитанная потом, прилипала к телу. Позади старика Торн и Дженнингс разглядели деревянный стол, на котором валялись кипы бумаг и свитков.

Дженнингс и Торн вошли внутрь пещеры. Они стояли молча, щурясь от неожиданно яркого света. Зал освещался десятками висящих светильников, на стенах обозначились тусклые контуры зданий, лестниц, впаянных, казалось, прямо в скалы. Под ногами была простая земля, но в некоторых местах явно проглядывались фрагменты булыжной мостовой, свидетельствующие, что в древности здесь пролегала улица.

– Двести драхм, – сказал араб и протянул руку.

– Вы можете заплатить ему? – спросил человек в шортах и пожал плечами, как бы извиняясь.

– Вы… – Дженнингс запнулся, потому что старик утвердительно кивнул. – Вы… Бугенгаген?