Ким Харрисон - Мертвая ведьма пошла погулять

лось от тревоги, когда я воззрилась на длинный черный лимузин, узнавая того, кто сидел внутри.

Я резко отмахнулась от Ника, когда он попытался меня поднять, проклиная людей и машины, которые то и дело закрывали мне обзор. Заднее стекло лимузина внезапно опустилось. Трент посмотрел оттуда прямо мне в глаза, и я невольно затаила дыхание. В свете разнообразных аварийных автомобилей я разглядела, что лицо Трента — сплошной синяк, а его голова замотана повязкой. От гнева, что сверкал в его глазах, у меня сжалось сердце.

— Трент, — прошипела я, когда Ник нагнулся, ухватил меня под мышки и попытался поднять.

Затем Ник застыл в неподвижности, и мы оба стали наблюдать за тем, как Джонатан подходит к опущенному стеклу и останавливается. Трент что-то начал ему говорить, и Джонатан нагнулся послушать. Мой пульс резко ускорился, когда высокий мужчина внезапно выпрямился, проследил за пристальным взглядом Трента и тоже посмотрел на меня. От лютой ненависти, которая при этом излилась из глаз Джонатана, меня аж затрясло.

Губы Трента снова зашевелились, и Джонатан невольно подскочил. Затем, одарив меня последним огненным взором, высокий мужчина скованно проследовал к дверце водителя. Поверх общего шума я расслышала, как дверца резко захлопнулась.

Я не могла оторвать глаз от Трента. На лице у него по-прежнему пылал гнев, но теперь он улыбался, и моя тревога еще больше усилилась от таящегося в этой улыбке обещания. Наконец стекло опустилось, и лимузин медленно покатил прочь.

Какое-то время я вообще ничего не могла поделать. Тротуар был достаточно теплым, а если бы я встала, мне бы пришлось только идти и идти. Итак, Денон не посылал за мной демона. Это сделал Трент.

Я нагнулась подобрать газету с верхней ступеньки церковного крыльца. Запах свежескошенной травы и сырой мостовой подобно бальзаму наполнил мое обоняние. Тут с тротуара донесся внезапный шум. Мой пульс резко заколотился, и я присела в защитную стойку. А затем оказалась в полном замешательстве, когда за девчачьим хихиканьем последовало звяканье звоночка розового велосипеда, который уносился прочь по тротуару. Девочка так стремительно крутила педали, как будто за ней гнался сам дьявол. Когда она исчезла за углом, я скроила недовольную гримасу и шлепнула газетой себе по ладони. Я могла поклясться, что эта девчонка каждый день меня здесь поджидала.

Прошла уже неделя с тех пор, как был официально аннулирован вынесенный мне ВБ смертный приговор, а мне по-прежнему то и дело попадались наемные убийцы. С другой стороны, не только в ВБ жаждали увидеть мой труп.

Шумно дыша, я принялась разгонять по жилам выплеснувшийся туда адреналин. Затем плотно прикрыла за собой наружную дверь церкви. Приятное шуршание газетной бумаги отражалось от толстых опорных балок и голых стен святилища, пока я искала в газете то, что мне требовалось. Затем, засунув оставшуюся часть газеты себе под мышку и направляясь к кухне, я принялась на ходу просматривать раздел рекламных объявлений.

— Ты вовремя встала, Рэчел, — сказал Дженкс. Его крылышки вовсю шелестели, пока феек докучно кружил у меня над головой в узком коридоре. От него пахло садом. Облаченный в свою так называемую «рабочую одежду», Дженкс выглядел совсем как миниатюрный Питер Пэн с крылышками. — Ну что, едем мы за той дискетой или как?

— Привет, Дженкс, — отозвалась я, ощущая острый укол тревожного предвкушения. — Ага, едем. Они вчера истребитель запросили. — Отпихнув в сторону Айвины цветные авторучки и карты, я разложила газету на кухонном столе. — Вот, взгляни, — сказала я, тыча пальцем в одно из объявлений. — У меня здесь еще одно.

— Дай посмотреть, —г потребовал феек. Приземлившись прямиком на газету, он встал там, положив ладони на бедра.

Водя пальцем по тексту, я вслух прочла:

— «ТК ищет возможности возобновить переговоры с РМ касательно возможного делового предприятия». — Никакого телефонного номера там не имелось, но он и не требовался. Ясно было, кто автор этого объявления. Трент Каламак.

Усталое беспокойство заставило меня усесться за стол. Минуя мистера Фиша в его новом бокале для бренди, мой взор отправился блуждать по саду. Хотя я рассчиталась за свой контракт и оказалась в относительной безопасности от ВБ, мне по-прежнему приходилось бороться с Трентом. Я знала, что он производит биолекарства. Следовательно, я представляла собой угрозу. Пока что Трент был достаточно терпелив, но если я не соглашусь вписаться в его платежную ведомость, он твердо намеревался меня похоронить.

В данный момент мне не нужна была голова Трента. Мне просто хотелось, чтобы он оставил меня в покое. Шантаж в таком случае был абсолютно допустим. Кроме того, шантаж, вне всяких сомнений, был куда безопаснее попыток избавиться от Трента через суды. В конце концов, он был бизнесменом, и тяготы геморроя, связанного с избавлением себя от судебного процесса, скорее всего, превосходили желание Трента заставить меня на него работать или надежно уложить в могилу. Однако для этого мне требовалась не просто страничка из его ежедневника. И сегодня я была твердо намерена раздобыть нужную мне улику.

— Классное трико, Дженкс, — донесся из коридора слабый хрип Айви.

Я невольно вздрогнула, подпрыгнула на стуле, после чего постаралась замаскировать все свои нервные реакции тщательной заботой о прическе. Прислонившись к косяку, Айви в своем черном халате порядком смахивала на апатично-зловещую Смерть. Ей только косы не хватало. Затем Айви прошаркала к окну, опустила шторы и в наступившем полумраке привалилась к столешнице в центре кухни.

Стул подо мной заскрипел, когда я откинулась на его спинку.

— Ты сегодня рано.

Айви налила себе холодную чашку вчерашнего кофе и тяжело осела на стул напротив меня. Под глазами у нее виднелись красные круги, а ее халат был небрежно завязан на талии. Айви принялась безразлично листать газету, на которой Дженкс успел оставить свои грязные следы.

— Сегодня ночью полнолуние. Так мы едем?

Я сделала быстрый вдох, и мое сердце глухо заколотилось. Затем я встала и пошла вылить вчерашний кофе в раковину, чтобы приготовить свежий, прежде чем Айви успела бы допить все остатки. Даже у меня на этот счет имелись более высокие требования.

— Да, — ответила я, чувствуя, как все мое тело тревожно напрягается.

— А ты уверена, что ты в состоянии это проделать? — спросила Айви, не сводя глаз с моей шеи.

Пусть даже это вполне можно было списать на мое богатое воображение, но я ощутила покалывание в том самом месте, куда так пристально смотрела Айви.

— Я в полном порядке, — сказала я, прилагая немалые волевые усилия, чтобы не поднять ладонь и не прикрыть ею шрам у себя на шее. — Даже не просто в полном порядке. Я прекрасно себя чувствую. — Безвкусные Айвины кексики попеременно вызывали у меня голод и тошноту, зато благодаря им запас моих жизненных сил полностью восстановился за тревожных три дня, а не за нормальных три месяца. Маталина уже сняла швы с моей шеи, не оставив от них ни малейших следов. Столь быстрое исцеление не на шутку меня тревожило. Я всерьез задумывалась, не придется ли мне потом за него заплатить. А если придется, то чем.