Андрей Круз - Эпоха мертвых, Начало. Том 1

– Почему так сложно?

– Первое - ты учишься выучивать последовательности действий, это полезная привычка. Второе - ты включаешь целеуказатель, и я вижу, насколько точно ты поймала цель в прицел. Сейчас луч заменяет тебе выстрел. Попала лучом - попала дробью. И третье - когда ты нажимаешь на спуск, по световому пятну я вижу, правильно ли ты нажимаешь на него, или нет.

– Как?

– Очень просто. Световое пятно или дергается, если ты нажимаешь неправильно, или стоит на точке прицеливания, если ты все делаешь правильно.

Мы с Ксенией сидели на чердаке соседского дома. Я наблюдал за подступами к дому в окно, а заодно обучал дегятревскую дочку-гуманистку искусству стрельбы из ружья по ближним своим. Занимались мы уже этим около сорока минут и не без успехов. По крайней мере "в сухую" она наводила ружье в расставленные в полумраке у дальней стены бутылки быстро и точно. А завтра нам надо будет пристрелять оружие, и тогда девочки смогут пострелять вживую, поучиться не пугаться выстрелов. Вооружили мы ее, естественно, вторым "Вепрем", и как и ее сестру.

Двор мы отдали под опеку собаки, которая вполне освоилась с территорией и не должна была пропустить незваных гостей. Мне отсюда не был виден развалившийся на вернаде пес, зато был виден кот, который проспал весь день, а теперь вышел на ночной моцион. Кот развалился на скамейке прямо у входа в баню, видать, остаточным теплом наслаждался.

Связь мы тоже наладили, и теперь я в любую секунду мог разбудить Леху, который на сейчас взял на себя обязаности "отдыхающей смены". "Бодрянку" заводить не стали. В дальнейшем девушки должны были дежурить на этом чердаке попарно, а мы с Лехой - поодиночке, благо привычные. В случае неожиданных осложнений любой из нас, с "фишки", мог простреливать все подступы к нашему дому из винтовки с оптикой, а через несколько секунд обитатели дома тоже были бы готовы оказать сопротивление. Оружие всем раздали на руки и потребовали далеко не убирать. Даже Алина Александровна носила в кармане куртки отданый ей "Скиф". Мать семейства прониклась моими идеями о том, что вдруг ей неожиданно придется встать на защиту дочерей? Хотя, шутки в сторону, а вдруг? Так что плотность огня, хоть и посредственной меткости, мы могли создать.

Мы с Лехой сегодня парились в бане последними, после всех женщин, и прихватили туда портативное радио, которое мой друг слушал на работе. Тональность передач к вечеру начала меняться от беспечной к крайне встревоженной. Основные московские новостные станции непрерывно работали в прямом эфире, и даже музыкальные чаще чем обычно прерывались на новости. Но информация, которую передавали, состояла в основном из теорий и домыслов, а когда к вечеру в эфире появились представители военных, стало не лучше, а еще хуже. Те призывали к спокойствию, уверяли, что ситуация теперь под контролем, при этом сами они не понимали, что же происходит в городе? Шли разговоры о создании убежищ для жителей города, но никто не говорил, что укушенные не будут в такие убежища пропускаться, или о том, что таких будут отделять от здоровых. Так что, как и больницы, и "скорая помощь", такие места должны были лишь способствовать расширению бедствия.

Вообще в звонках в студию слышались нотки паники. Люди в открытую говорили о людоедстве, о стрельбе в городе, нападениях, о лежащих на улице трупах. Многие делали вполне логичные и понятные выводы о появлении зомби, многие догадывались, что бродячими мертвецами становятся укушенные, но, как это ни странно, против такой точки зрения громче всех протестовали городские чиновники и "цвет науки", приглашенные в студии. Почему? Поди их спроси…

Леха поздно вечером снова набрал домашний номер Шмелева и поговорил с ним. Со слов Мишки выходило, что выглянуть в окно и не увидеть бредущего где-нибудь мертвяка стало почти невозможно. Стрельба начинается каждые несколько минут, слышны крики. Он с соседом сидят запершись в его квартире и не намерены оттуда выходить ни за какие деньги. Догадливый Шмель успел затариться продуктами по пути домой, но был бы счастлив разжиться каким-нибудь оружием. Поэтому нашему предложению присоединиться к нашему импровизированному отряду обрадовался чрезвычайно, а со своей стороны готов был бросить в общий котел ключи от служебного гаража с квадроциклами и внедорожниками.

Упоминание двух укрепленных для езды по тяжкому бездорожью "уазиков" и трех "нив" заставило меня здорово задуматься. Я прекасно понимал, какую ценность пробретут такие простые внедорожники в самом ближайшем будущем, и в моей голове замигала красная надпись "Бартер!". Но вот с кем и на что? Впрочем, выбор не велик. Нам нужны три основные вещи: оружие, боеприпасы, продукты. Это то, с чем перебора быть не может.

К вечеру и ближе к ночи в поселке, к которому примыкал полуторагектарный участок Бурко, появились признаки того, что в мире не все в порядке. Обитатели пары-тройки домов, судя по количеству чемоданов, заброшеных в багажники машин, рванули в сторону аэропорта, решив, что в дальних краях будет побезопасней. Об этом с усмешкой рассказал Домбровский, наблюдавший один из таких отъездов через окно.

На некоторых участках усилилась охрана, еще на одном вдруг появились омоновцы в форме и с автоматами. Кто там жил, Бурко не знал, да и знать не хотел. Каждый решал вопросы своей безопасности по-своему. Видя такую суету, Бурко, как он даже признался самому себе, заметно злорадствовал. Причин к тому было несколько. Во-первых, хоть и не он выпустил вирус, но все же без него ничего такого и не случилось бы. Во-вторых, лишь один он точно знал, что ждет всех впереди и только он готовился к будущему не наобум, а по плану. В-третьих, ни у кого из этого поселка, он мог поклясться, в двухстах километрах отсюда не было собственного легкопехотного полка с запасами всего необходимого на ближайшие десять лет.

Один из помощников Салеева, бывший старший лейтенант из тыловиков, доложил, что "Ковчег" в московской своей фазе завершен без происшествий. Колонна сформирована за пределами Москвы, возглавлена и замкнута омоновскими "Тиграми" с мигалками, и направилась туда, куда ей направляться и предназначено. Семьи самих омоновцев ехали в этих же автобусах, а их имущество - в кузовах грузовиков. Александр обрадовался. Он чувствовал себя ответственным за судьбу каждого из "своего народа", как с претензией на библейскость он успел окрестить тех, кто должен был укрыться от надвигающегося кошмара в Центре.

Он ощутил облегчение. Теперь их осталось в Москве совсем немного. Около тридцати человек в усадьбе и полтора десятка в здании НИИ, во главе с Пасечником. А вот Пасечник успехами похвастаться не мог. Начинавшиеся беспорядки нарушили работу требуемых учреждений, и узнать, где находится пресловутая дача пресловутого аспиранта не получалось.