Андрей Круз - Эпоха мертвых, Начало. Том 1

Так, это надо прерывать. Пускай в другом месте кается и исповедуется, это не моя обязанность ее утешать.

– Ксень, доля вины есть на каждом. - я даже доверительно взял ее за предлечье. - На мне - не меньше. Мы узнали, что делает этот вирус уже несколько дней назад, но продолжали возиться с ним в своем институте, хотя это не место для такой работы, и надо было немедленно остановиться. Не случилась бы ваша бомба - случилась бы другая авария. Не сейчас, так позже, не у нас, так в другом месте. Но изменить что либо я уже не в силах и поэтому вместо того, чтобы казнить себя, я намерен выполнить обещание, которое дал вашему отцу. Я обещал доставить вас в Горький-16, в целости и сохранности, и я это сделаю. И я отвечаю за своих друзей.

– А почему ты отвечаешь за них? Они, в отличие от нас, явно сами способны о себе позаботиться.

По крайней мере, проявился интерес к разговору. Не все потеряно.

– Потому что никто не знает об этой заразе больше чем я. - таким же спокойным, размеренным голосом продолжил вещать я. - Это поможет им. И я должен привезти вас в "Шешнашку", я должен доставить туда все материалы по этой работе. Тогда они смогу создать вакцину. У них есть первый, изначальный штамм "Шестерки". Никто не снимает с меня обязанность спасти то, что останется от этого мира, никто. Понимаешь? И чем больше мы виноваты в происшедшем, тем больше мы должны сделать хорошего. Мы не хотели зла, и наш главный грех - беспечность и любопытство. Надо спасать то, что еще можно спасти. А просто сидеть здесь и ждать кары небесной - подло. Это бегство. Я такой виноватый, пущай меня за это разорвет на хрен.

Она понемногу втягивалась в разговор.

– Сереж… ты можешь спасать мир, потому что ты ученый, ты знаешь, что делать, ты еще и боец. А от меня пользы нет, я всего лишь со второго курса журфака, меня ничему не учили, кроме как молоть языком. Я уточню - гладко и складно говорить о том, в чем ни черта не соображаешь, это смысл журналистики.

В чем-то она права, но это не ее вина. А уж научить здесь каждого быть "полезным членом экспедиции" я точно смогу, в этом не сомневайтесь. Причем трудотерапия - лучшее средство от душевной тоски, это я еще с армии знаю.

– Не прибедняйся. Ты не дура, и это главное. - проникновенно сказал я. - Чем ты потом будешь полезна этому миру - будет видно позже, когда мы приедем в "Шешнашку". А вот стать бойцом - вообще никаких проблем. Хотя бы драться ты сумеешь, мы тебя научим, это я обещаю. Быстро научим. Ты сможешь защитить себя, а знаешь, что это для нас означает?

– Что?

Ее участие в разговоре стало абсолютным, никакого блужающего взгляда. Хороший знак. Пора объяснять политику партии.

– Если ты способна защищать себя, то кто-то из нас не должен все время защищать тебя. Не один, а два дополнительных человека в отряде получаются. Если умеешь драться ты, то сама сможешь защитить кого нибудь.

– Можно не защищать меня.

Это уже из гордости. Сказала, чтобы хоть что-то сказать. Можно подумать, что я этой фразы не ожидал.

– А вот это называется демагогией. - хмыкнул я. - Ты можешь представить картину, когда тебя будут мертвецы жрать живьем у нас на глазах, а мы не вмешаемся? Можешь? Ответь честно.

– Нет, не могу.

– А значит, мы будем тебя защищать и беречь, хочешь ты этого, или нет. А если ты научишься хоть чему то, то тогда сама сможешь кого-то защищать и беречь, хотя бы саму себя, для начала. У меня не было семьи с детства, вы ее заменили мне. И я защищаю свою семью сейчас, не чью нибудь еще. И не мешай мне это делать, я тебя очень прошу. Если за тобой вина, искупай ее делом, а не принятием схимы. Обещай мне, пожалуйста, что до того. как мы доберемся до Горького-16, ты будешь делать то, что следует делать. Будешь учиться драться, будешь помогать всем вокруг, чем можешь. А что будет потом - ты решишь потом, меня это не касается.

– Чем я могу помочь? - сделала она удивленное лицо. - Анька мне фору даст в чем угодно, она сильнее меня в тысячу раз! Она спортсменка, а я…

– Это не проблема, иногда важна не только сила. Например с собакой, так как ты, никто не управляется. Он вообще только тебя по настоящему слушается.

– И что?

– А то, что пса надо учить нас охранять. Если Мишка начнет предупреждать об опасности, то мы сможем защитить себя в любом месте и в любое время. Поможешь нам хотя бы в этом?

Ксения посмотрела куда то вдаль, над верхушками постепенно погружающегося в сумерки леса за забором, кивнула.

– Конечно.

– Тогда иди сейчас в баню, а если тебя гложет вина, то попроси всех остальных отлупить тебя вениками по мягкому месту. Это поможет.

– Ага, сейчас!

– Вот видишь, первая здоровая эмоция. Считай, что за свои ошибки ты будешь платить тем, что подчиняешься моим командам по-солдатски, без возражений и рассуждений. Понятно?

Она кивнула.

– А ночью пойдем, покараулим вместе. Начну тебя учить понемногу всяким полезным вещам. Все! Бегом марш переодеваться! И тебе надо получить оружие.

Вот так. К делу ее, причем такому, где ответственность за других. В караул, в ночь. Чем бы солдат не занимался, лишь бы за… задолбался, в общем. Истина старая и верная на сто процентов.

Ксения действительно почти забежала в дом, переодеваться, но я, по правде говоря, не заблуждался насчет того, насколько удалось исправить положение. Приступ бодрости временный, если девушку не занять чем-то действительно серьезным, она снова впадет в депрессию. Пусть лучше она устает физически, до изнеможения, чем много думает. Ей есть, о чем думать, и я совсем не уверен, смог бы я сам вынести подобный груз вины. А если, не дай бог, она узнает, что Владимир Сергеевич, ее отец, погиб вскоре после их идиотской выходки, вынужденный застрелиться, чтобы сохранить человеческий облик… Сложно даже представить, что случится после этого. Но, как я уже сказал, это не моя проблема после приезда в "Шешнашку". Моя хата с краю в чужих личных делах.

Вернулся Леха. Еще откалитки крикнул:

– Никаких проблем с домом. Я его уже открыл, перочинным ножом.

– На чердак поднимался? - спросил я.

– Обязательно. Четыре окошка, во все стороны, стулья можно прихватить снизу. Еще ведро поставить вместо ночной вазы, чтобы фишка в сортир не бегала, и можно караулить. Смены то у нас длинные будут.

– Тогда я как раз первую смену и возьму, пока дамы парятся. - поднялся со скамейки я. - Показывай, как там.

Мы вышли из калитки и зашли в другую, напротив, с которой предусмотрительный Леха тоже успел снять замок. Что значит руки откуда надо растут. У меня с механикой отношения сложнее. Мы пересекли соседский двор по плиточной дорожке, подошли к забору, из которого Леха выбил три доски, аккуратно положив их рядом, прошли через еще один двор, пролезли в прорезанную в сетке рабица дыру и оказались в нужном дворе. Сзади подошли к дому, поднялись на крыльцо и вошли внутрь.