Виктор Точинов - Корабль-призрак

Удивляться техническим новинкам две тысячи восемнадцатого года времени у Лесника и Дианы не осталось — боевики наседали, не жалея патронов. Их оранжевые воротники раскатались в длинные оранжевые накидки с капюшонами, закрывающими лица, — и оказались на деле чем-то вроде бронежилетов. Причем пуля, попадающая с небольшого расстояния в обычный бронежилет, даже не пробив титановую пластину, — контузит и выводит из строя на несколько часов. Эти же… Полное впечатление, что ткань, выглядевшая несерьезной преградой, полностью поглощала энергию летящего свинца — без какого-либо вреда для владельца защитной накидки.

Пули буравили воздух, ударялись о металл надстроек, рикошетили с отвратительным звуком. «Оранжевые», неуязвимые для ответного огня, приближались… Потери их ограничились одним человеком — подвернувшимся под выстрелы агентов у самой рубки.

Отступая, огрызаясь одиночными выстрелами, Лесник и Диана оказались прижаты к корме. Живыми их взять не пытались. И подпускать на дистанцию рукопашной схватки не собирались.

Лесник сплюнул. В обойме осталось три патрона. В последней обойме…

Катер рядом — но в море не прыгнешь и вплавь до него не доберешься… То есть прыгнуть-то недолго, но это значит лишь порадовать противников, организовав для них бесплатный тир…

К тому же экипаж судна на воздушной подушке подготовился к теплой встрече — артиллерийская установка на носу, чем-то напоминающая четырехствольную безоткатку, была наведена на агентов. Однако огонь пока не открывала.

«Боятся зацепить хроноустановку», — догадался Лесник. И дважды выстрелил в «оранжевых», хлопотавших у орудия — вдруг нервы у тех не выдержат, пальнут в ответ и выведут из строя чертову машину времени…

Не пальнули. Вместо этого катер развернулся, все так же бесшумно. И стремительно начал удаляться от «Тускароры». Боевики, оставшиеся на эсминце, прекратили огонь и не показывались на глаза. Наступило странное затишье — ни стрельбы, ни криков, лишь плеск волн о борт…

Лесник удивился, затем взглянул на часы и все понял. До очередного включения установки — минута с небольшим, и «оранжевые» прекрасно об этом осведомлены. И не хотят, чтобы их катер пополнил список исчезнувших в Северном море судов, неведомо куда заброшенных временно́й пращой.

— Скоро начнется, — быстро сказал он Диане. — Надо попытаться использовать момент. Если верить Андерсону, он пережил пару очень неприятных минут после хроноскачка. А мы, спасибо СКД-вакцинации, почти не почувствовали.

— Использовать — как?

— Прорвемся к надстройкам, уйдем в глубь эсминца.

— И что дальше? Будем вести в трюме жизнь корабельных крыс, пока не выкурят или не околеем от голода?

— Нет, мы прорвемся не куда-нибудь, а именно…

Закончить Лесник не успел.

Началось.

Лесник еще раз прошел вдоль дальней стены, подергал рукоятки запоров на обеих дверях и ведущем куда-то вниз люке.

Закрыто надежно, опасности с этой стороны ждать вроде бы не стоит — но при необходимости любой из трех выходов можно использовать как путь к отступлению. Вряд ли арабские господа смогут блокировать их с той стороны. Конечно, теоретически такое вполне возможно — но для этого у противника должны быть подробные схемы внутреннего устройства корабля и вдобавок большое количество людей. И в том, и в другом Лесник сильно сомневался.

— При возникновении непредвиденной ситуации будем уходить нижним люком, — немного помедлив, сказал он вслух.

— А куда он ведет? — спросила Диана, не отрывая взгляд и ствол пистолета от тускло освещенного коридора, в котором в любую секунду мог появиться кто-то из «оранжевых». — И, кстати, что ты понимаешь под непредвиденной ситуацией? По-моему, все происходящее можно было предвидеть. Кроме, пожалуй, столкновения с драккаром.

— Я всегда поражался твоей необразованности! — фыркнул Лесник. — Спутать приличный ганзейский когг пятнадцатого столетия с ладьей немытых викингов!

Честно говоря, Леснику было все равно — что когг, что драккар, что какая-нибудь фелюга. Однако старинный парусник, будто бы вынырнувший из полумглы у самого форштевня эсминца, поразил его до глубины души. Благо бы странно выглядящее судно появилось из тумана — но тумана-то вокруг как раз и не было, оно просто материализовалось неподалеку, будто сотканное над гладью воды прямо из сероватого пространства, в котором растворялось море. Сначала полупрозрачное, бесплотное, оно почти мгновенно обрело весомость и убедительность: можно было различить матросов на реях и капитана, отдающего какие-то резкие команды, почувствовать запах соли и порыв наполнявшего паруса ветра — хотя за секунду до того над эсминцем не чувствовалось ни дуновения.

Так же, наверное, появлялась для экипажа когга «Тускарора»…

Неведомым морякам крупно не повезло — именно в те несколько секунд, когда корабли обрели друг для друга осязаемость, вещественность — произошло столкновение.

Затем сокрушенный форштевнем эсминца, получивший страшную пробоину парусник вновь растворился в пространстве, — и вместе с ним исчез ветер, запах соли, посторонние звуки…

Как бы то ни было — пожалуй, именно это нежданное происшествие помогло удачно исполнить план Лесника. Приходящие в себя, готовые вновь открыть пальбу «оранжевые» отвлеклись, и агенты успели проскочить как раз в ту дверь, куда противники заносили привезенные с собой свертки… Внутри оказались двое боевиков — но тут выяснилось, что возможности их чудо-накидок все же не беспредельны: выпущенная с полутора метров последняя пуля Лесника пробила-таки казавшуюся непробиваемой ткань. Со вторым бандитом разобралась Диана — коротким обездвиживающим ударом.

Сейчас пленник, надежно связанный, лежал в углу. Допросить его, однако, не удалось: помешал языковый барьер. Ни по-английски, ни по-русски, ни по-немецки «оранжевый» не говорил — и, насколько можно было понять при помощи эмпатических способностей Дианы, не притворялся. Из сказанных им слов агенты смогли лишь определить язык — арабский.

Как бы то ни было, теперь у инквизиторов появилось укрытие, новое оружие, запас патронов. И заложник… На последнего, правда, надежды мало — едва ли за двенадцать лет жизнь мучеников джихада стала более ценной для их начальников. Гораздо больше надежд на успешные переговоры внушали захваченные трофеи — принесенные арабами свертки, запаянные в водонепроницаемую синтетическую ткань. И стоявший в углу знакомый металлический ящик, в свое время таинственно исчезнувший со склада господина Азиди.

Но пока что начинать переговоры никто не спешил.