Энн Райс - Черная камея

Старика, проболевшего до этого странного и отчаянного шага два года, искали, но не нашли ни его, ни острова. Тем, кто рискнул отправиться в самое сердце топи, во имя спасения собственных жизней пришлось пристрелить не одного аллигатора. Люди вернулись и продали ценные шкуры. Манфреда среди вернувшихся не было.

Вот тогда-то и родилось убеждение, что на самом деле никакого острова не существует и что старик просто-напросто утопился, чтобы покончить со своим жалким существованием (ведь он все время хрипел, кашлял, а временами страдал от приступов удушья), никто не сомневался, что он доживал последние дни, когда метнулся к пироге и уплыл, словно собираясь пересечь реку Стикс [10].

А еще через семь – или около того – лет, когда наконец вскрыли его завещание, внутри нашли строжайшее запрещение всем Блэквудам и их домочадцам рыбачить или охотиться на болоте Сладкого Дьявола. Манфред собственноручно вывел предостережение, заявив, что остров Сладкого Дьявола опасен не только для тела, но и для бессмертной души.

Очень хорошая копия этих страниц завещания Манфреда, заверенная нотариусом в тысяча девятисотом году, помещена в рамочку и висит на стене в гостиной. Постояльцы обожают ее читать. Помню, мои учителя, в особенности Нэш, заходились хохотом, читая ее. Сам я пребывал в убеждении, что люди, создававшие этот документ – и адвокат, и нотариус, и сам Безумец Манфред, – были, несомненно, поэтами байронического склада.

Теперь у меня иное мнение на этот счет.

Позволь, я продолжу. Огромные портреты Уильяма, единственного выжившего сына Манфреда, и Камиллы, его единственной выжившей дочери, можно видеть в гостиной. Кроме того, что портреты красивы, сказать, пожалуй, больше нечего. Впрочем, до сих пор жива легенда, что члены семьи и постояльцы частенько видят Уильяма внимательно изучающим столик в гостиной.

Все так и есть. Я сам однажды застал Уильяма возле этого столика – красивейшего предмета обстановки в стиле, кажется, Людовика Пятнадцатого: мозаичная столешница, изогнутые золоченые ножки.

Я не подвергаю сомнению то, что видел собственными глазами, но об этом чуть позже, когда перейду к рассказу о себе и Гоблине. А пока довольно сказать, что я так ничего и не нашел в этом столе – ни тайников, ни документов.

Призрак Камиллы – седовласой женщины с аккуратной прической, в скромном черном платье, в туфлях на толстых низких каблуках, с двойной ниткой жемчуга вокруг шеи – почти всегда появляется на чердачной лестнице. Она стоит, ни на кого не обращая внимания, и вскоре вновь растворяется в воздухе.

Кроме того, некоторые слышат топот маленьких ног в верхнем коридоре – его приписывают маленькой дочери Манфреда, Изабелле, умершей в трехлетнем возрасте, и его сыну Филиппу, который прожил еще меньше.

Что касается остальных родственников, то ничего сказать не могу: от них остались лишь изящно написанные портреты. Особенно хорош на портрете Гравье – впрочем, я еще успел застать его в живых. Его жена, Блаженная Элис, чудесно изображенная на портрете, а также Папашка и Милочка, с неохотой позировавшие художникам, хотя это не было в их характере, после смерти ни перед кем не появлялись. Пока не появлялись...

Кроме того, в доме рассказывали легенды о кругосветных путешествиях тетушки Куин – мисс Куин для всех, кто ее окружал. Постояльцы с восторгом слушали сообщения о том, что "в настоящее время она находится в Бомбее", или "собирается праздновать Новый год в Рио", или "отдыхает на собственной вилле в Санторине", или "совершает набег на магазины в Риме". Такие известия волновали обитателей дома не меньше, чем истории с привидениями.

То, что тетушка Куин коллекционирует камеи, было хорошо известно, и в те дни, когда Блэквуд-Мэнор был открыт для публики, в гостиной стояла изящная стеклянная горка на длинных тонких ножках, в которой были выставлены лучшие экземпляры коллекции.

Могу с радостью сообщить, что постояльцы Блэквуд-Мэнор не были замечены в воровстве, – думаю, их больше интересовали домашняя выпечка, варенье и архитектура. Именно мне было поручено периодически менять экспонаты выставки, и постепенно я начал хорошо разбираться в камеях, научился видеть малейшие детали и отличия. Милочка никогда не проявляла к ним искреннего интереса, а у Папашки и вовсе были другие увлечения.

Можно сказать, что тетушка Куин была для меня живым призраком или ангелом-хранителем. В детстве одна только мысль о ней позволяла мне чувствовать себя в безопасности, а ее приезды были равносильны явлениям святой.

В этом доме умерли и другие родственники.

Например, ребенок Гравье и Блаженной Элис. Временами я готов поклясться, что слышу плач младенца. Постояльцы тоже частенько его слышали и с готовностью рассказывали об этом.

У Гравье был младший брат Патрик, который упал с лошади и, получив сильное сотрясение, впоследствии умер в центральной спальне наверху. Его портрет висит там, над камином. Жена Патрика Регина прожила всю жизнь в нашем доме, и кухонные работники, вместе с которыми она пекла, жарила, резала и украшала блюда, как заправская повариха, ее обожали.

Их единственная дочь Нанетт давным-давно переселилась в Новый Орлеан и там, в каких-то дешевых меблированных комнатах во Французском квартале, съела целую упаковку аспирина, запив таблетки бутылкой виски. Конечно, после этого она умерла. Подробности мне неизвестны. Если где и появляется ее призрак, то не в Блэквуд-Мэнор. Патрик и Регина тоже, видимо, обрели покой в семейном склепе.

Однажды к нам заявились профессиональные охотники за привидениями, нашли множество свидетельств того, что в доме обитают призраки, и устроили устрашающее представление перед постояльцами, съехавшимися на уик-энд по случаю кануна Дня всех святых. Так зародилась традиция празднования здесь Хэллоуина.

Праздник этот всегда проходил весело: на ближних и дальних лужайках ставили огромные белые тенты, охлаждали шампанское, готовили "Кровавую Мэри". Для такого случая приглашали за плату гадальщиц на картах Таро, хиромантов, предсказательниц и ясновидящих, а кульминацией становился костюмированный бал, на который съезжался народ со всей округи.

Если тетушка Куин была дома, что случалось редко, то к традиционным участникам присоединялась огромная толпа ее друзей в роскошных костюмах: принцы и принцессы различных эпох, элегантные вампиры, ведьмы в остроконечных черных шляпах, волшебницы, египетские царицы и лунные богини, встречались среди них и с претензией разряженные мумии, следом за которыми по полу волочились шлейфы из белых бинтов.

По тому, с каким энтузиазмом я рассказываю об этих праздниках, ты, конечно, понял, что я их очень любил. И тебя, наверное, не удивит, если я скажу, что и лучшие эксперты по призракам ни разу не заметили Гоблина, даже когда тот танцевал вокруг них, строя всякие жуткие рожицы.