Михаил Харитонов - Теперь мы их похороним

Никсон широко улыбнулся.

— Это очень кстати, — он ловко ухватил пилюлю, положил в рот и повернулся к эксперту. — Распорядись, чтобы мне срочно заказали столик в моём любимом ресторане. Нет, забронируй столики для всего кабинета на две недели вперёд… Кстати, — он снова обратился к учёному. — У вас есть какой-нибудь нейтрализатор этой штуки? Который бы действовал наоборот? Ну, в смысле, уменьшал бы потребность…

— Да, есть. Вот даже захватил на всякий случай… — профессор долго шарил в кармане, пока, наконец, не вытащил маленький пакетик, в который был насыпан красный порошок. — Но зачем? Практической ценности это не имеет…

— Ещё как имеет, — усмехнулся Никсон. — Запиши, — бросил он эксперту, — у меня есть план. Синий порошок — давать всему населению. Мелким нарушителям порядка, особенно цветным — двадцатипроцентный нейтрализатор. Пусть у них аппетит пропадёт. Представляешь, все вокруг жрут в три горла, пьют вискарь и текилу, а они с унылыми мордами… Рецидивистам — половину. Политическим — чтобы один раз в неделю жрать могли. Смысл понятен?

Эксперт задумчиво кивнул.

— Да, — наконец, сказал он. — У нас и так слишком гуманное законодательство, но при этом тюрьмы переполнены. А это… да, это сработает. Еда — мощный стимул, биологический… Зато коммунисты не смогут утверждать, что мы проявляем чрезмерную жестокость к угнетённым.

— Забудь о коммунистах, — Никсон махнул рукой, — им конец. Теперь мы их похороним.

23 сентября 1971 года. Москва, день.

— Они нас похоронят, — заключил Н.

Н. был начальником Особого спецотдела ПГУ КГБ. Имя его Брежнев, разумеется, знал, но всё время забывал, настолько оно было неприметным и серым: какой-то Иван Петров или что-то вроде того.

— Но почему? – спросил генсек.

— Как бы это объяснить наглядно… — согласно внутреннему уставу КГБ Н. был несменяем и Брежнева не опасался, а потому позволял себе говорить то, что думает. — Их экономическая система завязана на потребление. Чем больше потребления, тем лучше обстоят дела с экономикой. Если у них возрастёт потребление еды, особенно в разы, то они получат такой импульс к развитию, что вылезут из всех своих экономических проблем. В том числе и тех, которые мы им создавали столько лет… Нет, этого допустить нельзя.

— И что же вы предлагаете? – Брежнев почесал левую бровь.

— Есть две проблемы: профессор Боровски и президент Никсон. Начнём с последнего. Никсона нужно устранить.

— Убить президента Соединённых Штатов? — генсек до того забылся, что показал собеседнику дулю. — Вы с ума сошли? Знаете, что за этим последует? Ядерная война! Я никогда не позволю идти на такой риск, слышите?

— Я не сказал «убить». Я сказал — устранить. С политического поля. Мы устроим грандиозную провокацию, после чего он уйдёт сам. Причём — уйдёт, обиженный на всю американскую политическую систему в целом. Он никому не сообщит секрета.

— Тонко, — согласился Брежнев. — А как?

— Придётся положить половину нашей агентуры, — вздохнул Н. — Но у нас есть возможность обвинить Никсона в том, что он шпионит за собственными гражданами. Ну, например, прослушивает разговоры в штаб-квартире демократической партии. Американцы этого очень не любят.

— Его потом из Америки не вышлют? — поинтересовался Брежнев.

— Это вряд ли. Но репутация его будет испорчена на всю жизнь.

— Н-да. Прямо похороны заживо. — вздохнул генсек. — Ну а что с их научниками делать? — спросил он.

— Убивать никого не хочется. Профессор Боровски, в конце концов, ни в чём не виноват. Когда ему срежут финансирование, мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться. В Союз его не повезём, он не захочет. Дадим ему денег на лабораторию в какой-нибудь европейской стране… только чтобы не в НАТО… В Швейцарии. Пусть там сидит и работает на нас. Но действовать надо быстро.

23 сентября 1971 года. Вашингтон, ночь.

— Они нас похоронят, — заключил М.

М. был начальником Центра «Омега» УВР ЦРУ. Имя его Никсон, разумеется, знал, но старался не держать в памяти, благо оно было неприметным и серым, какой-то Джон Смит или что-то вроде того.

— Но почему? – спросил Президент.

— Как бы это объяснить наглядно… — согласно внутреннему уставу ЦРУ М. был несменяем и Никсона не опасался, а потому позволял себе говорить то, что думает. — Их хозяйственная система завязана на экономию ресурсов. Чем меньше потребление, тем лучше обстоят дела с хозяйством. Если у них упадёт потребление еды, тем более на порядки, то они получат такой резерв прочности, что вылезут из всех своих экономических проблем. В том числе и тех, которые мы им создавали столько лет… Нет, этого допустить нельзя.

— И что же вы предлагаете? — Никсон почесал правую бровь.

— Есть две проблемы: профессор Боровский и генсек Брежнев. Начнём с последнего. Брежнева нужно нейтрализовать.

— Убить Генерального Секретаря ЦК КПСС? — президент был до такой степени изумлён, что показал собеседнику средний палец. — Вы превратились в идиота? Знаете, что за этим последует? Атомный апокалипсис! Я никогда не дам согласия на такую авантюру, слышите?

— Я не сказал «убить». Я сказал — нейтрализовать. В политическом смысле. Мы устроим маленькую провокацию, после чего он перестанет доверять учёным как таковым. Причём — в особенности медикам. Будет лечится у гадалок и колдуний… Он никогда не возобновит те исследования.

— Тонко, — согласился Никсон. – А почему?

— Придётся положить половину нашей агентуры, — вздохнул М. — Но у нас есть возможность вызвать у Брежнева опасное нарушение здоровья. Ну, например, микроинсульт. А потом подкинуть ему ту мысль, что это результат употребления средства для аппетита. Он очень испугается.

— А паралич его не разобьёт? — поинтересовался Никсон.

— Это вряд ли. Но здоровым человеком он уже никогда не будет.

— Н-да. Прямо похороны заживо. — вздохнул Президент. — Ну а что с их учёными делать? — спросил он.

— Убивать никого не нужно. Профессор Боровский, в конце концов, ни в чём не виноват. Когда его лабораторию закроют, мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться. В Америку его не повезём, он побоится. Дадим ему денег на лабораторию в какой-нибудь европейской стране… только чтобы не в НАТО… В Швейцарии. Пусть там работает на нас. Но действовать надо быстро.

1979 год. Монтрё, день.

— Ваша реконструкция событий, дорогой коллега, не лишена определённого интереса, — профессор Йозеф Боровски вдохнул аромат кофе, но пить не стал. — Однако, насколько мне известно, советский руководитель по-прежнему находится у власти…

— Ну да, в каком-то смысле, — профессор Иосиф Боровский придвинул к себе огромную глиняную кружку с глинтвейном. — Но у него большие проблемы с головой. Насколько мне известно, в семьдесят пятом он перенёс инфаркт и инсульт сразу. Думаю, это последствия того покушения. У него нарушена дикция, проблемы с речью… Говорят, начал верить гадалкам и этим, как их… экстрасенсам. Его лечит какая-то грузинка. Джуна… не помню, что там дальше — …швили. Ну а кто та сейчас заправляет делами… даже и думать не хочется.