Евгений Журавлев - Операция «Шасть!»

Дредд что-то проворчал – скромно, однако утвердительно.

Инга захлопала в ладошки:

– Вань, ну ты же мне поможешь, светоч ты мой темненький! Больше ж не к кому обратиться совершенно. В этих поручиках разве что осталось интеллектуального?..

Неинтеллектуалы дружно принялись скандировать:

– Ва-ня! Ва-ня!

– Ступай, Ванюха. – Попов наугад попытался похлопать Дредда по плечу, но промахнулся. – Денек выдался напряженный. Неплохо бы отдохнуть. Конечно, у вас, у студентов, и так весь семестр выходной. Так что пора, брат, за ум браться. Ум – всему голова! А мы, птицы вольные, посидим потихоньку разгильдяйской мужской компанией в кабачке, без всяких-яких, отдохнем.

Он всем корпусом развернулся к Муромскому:

– Илья, отвезешь студентов в «учебный класс»?

– Без вопросов. Не пешком же им шлепать через весь город.

– Ну а нас с Никитой высадишь у «Шалмана». Знаешь где? Мне про это заведеньице столько забавного наговорили. Оставляй машину и присоединяйся к нам, лады? Тогда все. Кам он, эврибади!. [4]У солдата выходной – он напьется в мат…

Машина плавно затормозила возле полуподвального помещения с неброско освещенной вывеской «ШАЛМАНЪ». Десант в лице Добрынина и Попова со штурмовыми пивными бутылками в руках, пожелав на прощанье студентам особо вдумчивой работы, направился к дощатой двери.

Дверь, однако, оказалась вещью в себе: не имела ни ручки, ни звонка, ни мало-мальского смотрового окошка. Болталась посредине одна лишь ерундовина в виде кованого кольца а-ля антик. Правда, под вывеской бдительный Добрынин приметил глазок видеокамеры, в который незамедлительно и помахал ручкой. Алексей забрякал кольцом по двери.

Из прикрытого досками динамика негостеприимно пропищало:

– Чего надо?

– Пилигримы мы, калики убогие. Назяблись за дорожку дальнюю, изголодались. С утра во рту маковой росинки не было.

– Маковой соломки у вас не было, – буркнула дверь. – Столик заказан?

– Толик? Заказан?! – испуганно переспросил Попов, повернувшись к Никите. После напряженного вечера захотелось Лехе подурачиться. С кем не бывает.

– Нет, – помотал головой Добрынин.

– Дык, елы-палы. Слышь, не заказывали мы никакого Толика. Че мы тебе, отморозки?

– Да какого… понимаешь, с ним разговаривать! – вылез вперед Никита. – Дверь, слушай мою команду. На счет «три» я достаю руку с дубликатом бесценного груза, тогда и увидим, кто кого заказал. Уже «два». И-и-и… опаньки! – Он резко выдернул руку из кармана и взмахнул перед видеокамерой веером ассигнаций.

Дверь одобрительно заурчала и поехала в стену. За ней обнаружилась площадка размером с телефонную будку, а дальше узкий коридор, отгороженный массивной решеткой. Едва пилигримы ступили на площадку, дверь за ними задвинулась на место.

– Что, голодающие, впервые к нам в гости пожаловали? – Из боковой ниши коридора к решетке подошел безупречно одетый сервисмен с портативным сканером.

– Хай, босс! – Друзья отсалютовали ему бутылками. – А здесь у нас, между прочим, «коктейль Молотова», вот.

Мен небрежно обвел их сканером, изучил показания на дисплее и саркастически хмыкнул:

– Нет, брателла, ботва у вас там. «Жигули» картафановского разлива недельной давности. Причем процент сусла занижен… Так, недозволенных вложений нет. Проходим.

Решетка ускользнула в стену.

Алексей, шагнув в проход, первым делом сунулся под лампу и начал разглядывать пивную этикетку. Судя по этикетке, пиво было вполне свежим. Он недоверчиво переспросил у специалиста:

– Недельной давности, говоришь?

– День в день.

– Точно? Вот же, блин, а датировали вчерашним числом. Нет, Никит, ты смотри, до чего дошли. Родное, живое пиво и то палят. Ну точно кругом враги, кругом!

– Лишь за пределами «Шалмана», господа. Здесь только друзья, – уточнил сервисмен и пригласил: – Следуйте по коридору.

– Как будто имеются другие варианты, – усмехнулся Добрынин.

Коридор свернул в небольшой холл с парой диванчиков, журнальным столиком и стойкой наподобие гостиничной. За стойкой присутствовала солидная дама административного возраста. При появлении посетителей дама демонстративно выставила на стойку табличку «Мест нет».

– Классика! – умилился Добрынин.

Замыкавший группу сервисмен успокоительно кивнул даме:

– Наш клиент.

Администраторша, сменив выражение лица на более радушное, достала из-под стойки допотопную конторскую книгу. Нацелилась на посетителей явно паркеровской ручкой:

– Вид на жительство? Паспорта и явки?

– Нету, – дружно соврали те.

– Замечательно. Так и запишем. Фамилия? – Дама строго зыркнула на Добрынина, – Добрынин? Заносим: Добрынин со товарищем.

– К нам вообще-то вскоре третий сотоварищ должен присоединиться, – встрял Попов. – Илья, из Муромских будет.

– Из заповедных и дремучих страшных Муромских лесов, что ли? – непонятно поинтересовался сервисмен.

– Почему из лесов? Из роду-племени Муромских.

Казенная женщина постучала ручкой по стойке.

– Не отвлекаться. Я с вами еще не закончила. Где предпочитаете отсидеться, молодые люди: ВИП-бар, номера, сауна? Или, – она брезгливо поморщилась, – зал для людей?

– Или, – рубанул сплеча Никита. – Или мы не люди?

– Хорошо. Тогда с вас сотня денег. С носа. Распишитесь. Здесь и здесь. – Получив желаемые росписи, дама умыкнула журнал и наличность под стойку и великодушно махнула ручкой: – Пафнутий, проводи гостей за третий стол.

Сервисмен с затейливым именем Пафнутий повел друзей в следующий предлинный коридор. Туда выходило множество ободранных дверей. Все это навевало на мысли то ли о коммунальной квартире, то ли о студенческом общежитии времен соцреализма. Благо из-за дверей там и сям доносились соответствующие звуки.

Наконец коридор уперся в застекленную дверь, за которой метались какие-то тени. На матовом стекле были наляпаны трафаретные буквы «Красный уголок».

Внутри, слава богу, обстановка заметно отличалась от приснопамятных общажных «уголков», хоть и не потрясала дизайнерскими изысками. Довольно стандартный набор, характерный для баров среднего пошиба. Непосредственно бар. Напротив него ряд разгороженных ширмами столов. И небольшая эстрада без примет мерзостного караоке, зато с весьма колоритным ансамблем: псевдоливерпульская четверка в составе скрипки, флейты, банджо и баяна.

Из шести имевшихся ниш-отсеков заняты были только три. Пафнутий провел друзей в крайний кабинет, где им сразу бросилась в глаза табличка на столе, нахально заявляющая: «Вас здесь не сидело!»

– Ну и как это понимать? – Алексей указал на надпись бутылкой.

– Да публика всякая бывает. Одни хочут общения, другие не хочут. В зависимости от ваших настроений и пожеланий, табличка меняет лицо. Пока она стоит таким макаром, никто к вам не навяжется. А ежели наоборот… – Пафнутий развернул табличку другой стороной к залу, – …значит, у вас для нас всегда открыта дверь, так сказать. И люди потянутся.